Роберт Стивенсон - Алмаз раджи (сборник)

– Если только существует прямая дорога в ад, – серьезно проговорил полковник, – то душа этого паралитика уже прибыла по назначению.

Принц, закрыв лицо ладонями, молчал.

– Я даже рад, – продолжал полковник, – что он умер. Но признаюсь, что у меня сердце обливается кровью при мысли о том молодом человеке, который угощал нас пирожными.

– Джеральдин, – подняв голову, проговорил принц, – еще вчера этот несчастный юноша был так же невинен, как и мы с вами, а сегодня его душу обременяет смертный грех. Когда я вспоминаю о председателе этого клуба, у меня тотчас становится мерзко на душе. Я еще не знаю, как мы поступим, но этот негодяй не уйдет от меня, клянусь в этом именем Господа! О, эта игра за зеленым столом! Каким уроком для меня она стала!

– Да уж, я бы не стал его повторять ни при каких обстоятельствах! – заметил полковник.

Принц, однако, надолго умолк, и Джеральдин не на шутку встревожился.

– Уж не думаете ли вы снова отправиться туда? – обеспокоенно спросил он. – Довольно с нас и того, что мы видели. К тому же ваше положение не позволяет вам снова подвергаться такому риску.

– В ваших словах немало правды, – отвечал принц Флоризель, – и я сам не очень доволен этим своим намерением. Но увы, под пышным облачением даже самых великих государей скрывается самый обычный человек. Это чувство сильнее меня, Джеральдин, и я поневоле ему уступаю. Ответьте: могу ли я не интересоваться судьбой несчастного молодого человека, ужинавшего с нами не далее, как вчера? Могу ли я допустить, чтобы этот проходимец продолжал свои спекуляции человеческими жизнями? Могу ли я, столкнувшись с таким удивительным приключением, остановиться на полпути и не пойти до конца? Нет, Джеральдин, вы требуете от принца больше того, на что способен человек, носящий этот титул. Сегодня вечером мы с вами снова займем места за зеленым столом Клуба самоубийц!

Полковник Джеральдин опустился на колени.

– Ваше высочество, возьмите мою жизнь! – вскричал он. – Я охотно отдам вам ее; но не делайте этого… Остановитесь! Позвольте мне одному рискнуть собой.

– Полковник, – с некоторым высокомерием возразил принц, – жизнь ваша принадлежит вам и только вам. Я полагал, что ваша преданность выражается в беспрекословном исполнении моей воли. Но в покорности, если она исходит не от души, я не нуждаюсь. Прибавлю лишь одно: ваша настойчивость в этом вопросе исчерпала мое терпение.

Полковник стремительно вскочил.

– В таком случае, ваше высочество, – проговорил он, – я прошу вашего позволения отлучиться до вечера. Как честный человек, я не имею права рискнуть и отправиться вторично в этот роковой клуб, не приведя все свои дела в порядок. Я обещаю, что ваше высочество никогда больше не столкнется с непокорностью со стороны своего преданнейшего и благодарнейшего слуги!

– Дорогой мой Джеральдин, – отвечал принц Флоризель, – я всегда испытываю досаду, когда вы вынуждаете меня напоминать о своем положении. Располагайте своим временем, как вам угодно, но за час до полуночи я буду ждать вас здесь. Будьте в том же обличье, что и вчера…

На этот раз в Клубе самоубийц собралось меньше членов, чем накануне. К тому моменту, когда прибыли принц и полковник, в курительной комнате находилось не больше шести человек, не считая президента. Его высочество отвел главу клуба в сторону и горячо поздравил его с благополучной кончиной мистера Мальтуса.

– Я всегда радуюсь, – продолжал принц, – когда встречаю талантливых людей, а вы, несомненно, человек одаренный. Ваше призвание – дело весьма щекотливого свойства, но я вижу, как ловко и осторожно, с какой мудрой осмотрительностью вы ведете дело!

Президент был польщен отзывом столь высокообразованного человека. Он смиренно поблагодарил принца за похвалу, заметив при этом:

– Бедняга Мальти! Право, не знаю, как и обойтись без него. С его уходом мой клуб станет совсем другим. Большая часть нынешних посетителей – юнцы, сэр, а с нынешней романтически настроенной молодежью и поговорить-то не о чем. Впрочем, Мальти тоже был в известном смысле романтиком, но его романтизм – совсем другое дело.

– Я вполне разделяю вашу симпатию к мистеру Мальтусу, – подхватил принц. – Он показался мне весьма оригинальным человеком.

Вчерашний молодой человек, угощавший принца и полковника пирожными, тоже был здесь, но выглядел настолько подавленным и молчаливым, что вчерашние собеседники так и не смогли его разговорить.

– Как я раскаиваюсь, – только и произнес он, не скрывая горечи, – что ввел вас в этот позорный притон! Бегите отсюда, пока ваши руки еще не запятнаны чужой кровью. Если бы вы слышали, как, падая, стонал этот старик, как хрустели от удара о мостовую кости его черепа! Если в ваших душах найдется хотя бы капля сочувствия ко мне, недостойному, пожелайте, чтобы нынешней ночью мне достался пиковый туз!

На протяжении вечера прибыло еще несколько членов клуба, и в конце концов за стол, покрытый зеленым сукном, уселись тринадцать человек – чертова дюжина. Принц вновь ощутил судорожное волнение, но немало удивился, заметив, что Джеральдин выглядит гораздо более спокойным, чем накануне.

«Странно, – подумал принц, – что составление завещания могло оказать такое воздействие на состояние духа еще сравнительно молодого человека».

– Внимание, господа! – провозгласил президент, приступая к сдаче карт.

На руках у присутствующих было уже по три карты, но еще никому не достались роковые тузы. Когда начался четвертый круг сдачи, напряжение достигло высшей точки. У президента оставалось ровно тринадцать карт, таким образом, принц, сидевший по левую руку от сдающего, должен был получить предпоследнюю карту. Третий игрок открыл черного туза – это был туз треф. Следующий открыл бубны, а еще следующий черви, и так далее. Туз пик все еще не появлялся. Наконец Джеральдин, сидевший по левую руку принца, открыл карту – это тоже был туз, но туз червей.

Когда перед принцем Флоризелем легла на стол карта, которая должна была решить его судьбу, сердце его вздрогнуло и остановилось. Он был человек храбрый, но несмотря на все его мужество, на лбу у принца выступили капли пота. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Он открыл карту – это оказался туз пик. В ушах у Флоризеля зашумело, и зеленое сукно поплыло перед его глазами. Он слышал, как его сосед справа захохотал, не то от радости, не то от обманутых ожиданий; он видел, как все поспешно расходятся, но голова его была занята другим. Принц окончательно понял, с каким преступным безрассудством он себя вел. Мужчина в расцвете сил, наследник престола, он проиграл свое будущее и будущее своей возлюбленной родины!

– О Господи! – невольно вскричал Флоризель, – прости меня, всеблагой Боже!