Гектор Манро - Лаура

— Доктор разрешил мне прожить до вторника, — отозвалась Лаура.

— Но ведь сегодня суббота; значит это серьёзно! — ахнула Аманда.

— Не знаю насколько это серьёзно, но сегодня точно суббота, — сказала Лаура.

— Смерть — это серьёзно, — сказала Аманда.

— Я не говорила, что собираюсь умирать. Я, вероятно, перестану быть Лаурой, но стану кем-то ещё; видимо каким-нибудь животным. Знаешь, тех, кто свою жизнь прожил не слишком хорошо, ожидает перевоплощение в низшие организмы. А я, если разобраться, жила как раз не слишком хорошо. Я была мелочной, скаредной и злопамятной; проявляла и другие качества такого сорта, особенно когда обстоятельства тому способствовали.

— Обстоятельства никогда не способствуют ничему такому, — запальчиво проговорила Аманда.

— Если простишь меня, — заметила Лаура, — то Эгберт — то самое обстоятельство, которое очень способствует всему такому. Ты за ним замужем — это другое дело; ты поклялась любить, чтить и терпеть его, но я — нет.

— Не понимаю, что плохого сделал Эгберт, — возразила Аманда.

— Полагаю, что всё плохое совершалось мною, — хладнокровно призналась Лаура. — Он всего лишь являлся смягчающим вину обстоятельством. Он, например, был так раздражён, так беспомощно-суетлив в тот день, когда я взяла с фермы щенков колли и пустила их побегать.

— Они гонялись за молодняком суссексов, — ахнула Аманда — согнали с гнезд двух несушек и истоптали цветочные клумбы. Ты ведь знаешь, как он любит свой сад.

— Во всяком случае, ему не следовало распространяться об этом весь вечер и заявлять: «Ну, хватит» — в тот самый момент, когда во мне стал просыпаться интерес к данной теме. Вот тогда-то мне и представилась одна из возможностей осуществить свое мелочное карающее возмездие, — усмехнулась Лаура без тени раскаяния. — На следующий же день после происшествия со щенками я отправила всех суссекских пеструшек в сарай, где у него находились сеянцы.

— Как ты могла! — воскликнула Аманда.

— Больших усилий это не потребовало, — сказала Лаура. — И хотя две курицы делали вид, что кладут в тот самый момент яйца, это меня не остановило.

— А мы думали, это произошло случайно!

— Теперь ты сама видишь, почему у меня и впрямь есть некоторые основания полагать, что моим следующим воплощением станет существо низшей природы. Я буду каким-нибудь зверьком. Впрочем, я была не такой уж отвратительной, поэтому, думается, я могу рассчитывать на то, чтобы оказаться симпатичным зверьком, изящным и подвижным, любящим порезвиться. Возможно, выдрой.

— Не могу представить тебя выдрой, — сказала Аманда.

— Ну а ангелом ты меня можешь представить? — поинтересовалась Лаура. Аманда промолчала. Представить Лауру ангелом она не могла.

— Мне лично жизнь выдры представляется весьма привлекательной, — продолжала Лаура. — Круглый год можно есть лососину и испытывать удовольствие от охоты за форелью в её собственной стихии, не дожидаясь часами, когда она соизволит подпрыгнуть за мухой, которую ты раскачиваешь перед ней; у неё изящные гибкие формы…

— Вспомни об оттерхаундах, — перебила её Аманда, — и о том, как ужасно, когда за тобой охотятся, преследуют, доводят до изнеможения, загоняют и, наконец, загрызают до смерти!

— Не так уж и ужасно, особенно если это происходит на глазах у половины соседей, и, во всяком случае, ничуть не хуже, чем умирание с субботы по вторник. А потом я стану кем-нибудь ещё. Если я окажусь не очень плохой выдрой, тогда я, наверное, снова воплощусь в человеческом облике, возможно довольно примитивном, скажем, стану маленьким голым темнокожим мальчиком-нубийцем.

— О, перестань шутить, — вздохнула Аманда. — Это совсем ни к чему, если тебе осталось жить лишь до вторника.

Однако Лаура умерла в понедельник.

— Как ужасно, — жаловалась Аманда дяде своего мужа, сэру Лалуорту Куэйну. — Я пригласила к нам столько гостей на гольф и рыбалку, и рододендроны сейчас в самом цвету.

— Лаура никогда не отличалась вниманием к другим, — заметил сэр Лалуорт. — Она родилась в ту безумную неделю, когда проводятся скачки в Гудвуде, и в доме останавливался посол, ненавидевший детей.

— У неё были совершенно невероятные идеи, — сказала Аманда. — Вы не в курсе, у неё в семье не наблюдалось случаев помешательства?

— Помешательства? Никогда не слышал. Её отец живёт в Западном Кенсингтоне, но во всём остальном он, кажется, совершено нормален.

— Она полагала, что родится заново. Выдрой, — сказала Аманда.

— Даже на Западе с теориями реинкарнации приходится сталкиваться столь часто, что вряд ли их можно считать симптомами помешательства, — сказал сэр Лалуорт. — А Лаура была таким непредсказуемым созданием в этой жизни, что я не рискну с уверенностью утверждать, кем она может стать в своем посмертном состоянии.

— Вы полагаете, что она и впрямь могла воплотиться в виде какого-либо животного? — спросила Аманда, — она была из числа тех, кто всегда готов сформировать своё мнение, опираясь на точку зрения окружающих.

В следующий момент в столовую вошёл Эгберт, имея столь удручённый вид, что кончина Лауры в сравнении с постигшим его несчастьем могла показаться сущим пустяком.

— Четыре моих пёстрых суссекса погибли! — воскликнул он. — Именно та четвёрка, которую я собирался отправить в пятницу на выставку. А одну курицу вытащили из птичника и сожрали прямо в центре нашей новой клумбы с гвоздиками, в устройство которой я вложил столько сил и средств. Уничтожены наши лучшие птицы и лучшая клумба, словно вредитель непостижимым образом знал, как за короткое время нанести максимальный ущерб.

— Ты думаешь, это была лиса? — спросила Аманда.

— Больше похоже на хорька, — сказал сэр Лалуорт.

— Нет, — возразил Эгберт, — там везде имелись отпечатки перепончатых лап, и следы вели к речке, что течёт в глубине нашего сада, так что это, очевидно, выдра.

Аманда бросила украдкой взгляд на сэра Лалуорта…