Александр Рожков - Дьявольщина

– Твою в дивизию, – присвистнул Иван на раскинувшееся перед машиной великолепие. – Это мы удачно приехали.

Среди деревьев, пряталась полянка, чуть дальше раскинулось небольшое, почти идеально круглое озеро, с зеркальной поверхностью, от которой разбегались сотнями копиями солнечные зайчики. Все это находилось в окружение статных красавцев-стволов, прямых, что солдаты на плацу и густых кустов, прорваться сквозь которые можно только на тракторе. Иван выскочил из машины и, разбежавшись, прыгнул в озеро. Кире показалось, что сейчас раздастся звук разбиваемого стекла, но водная гладь разошлась и накрыла Голдина с головой. Через несколько секунд, почти на середине озера, вылезла его макушка. Он закричал:

– Ребят она теплая, как Светка! Бросайте все! Идите сюда.

– Дурак! – беззлобно ответила Юдина и покраснела под взглядами друзей.

Слава с Кирой улыбались, глядя на смущенную подругу. У обоих возникла мысль, что и они не самые холодные в постели. Голдин посмотрел на подругу, теперь ей пришлось смутиться.

Несмотря на то, что Надеждиной двадцать три года, в плане любви она была новичком – влюбивший в первый раз лишь в институте в Вячеслава. Он и стал ее первым мужчиной, о чем она долго и упорно не хотела рассказывать своей лучшей подруге – Светке – но та видела ее насквозь, заявив с порога, что «наконец-то это случилось».

Друзья переглянулись и бросились к озеру, оставив машину открытой – в такой глуши, вряд ли кто-то попытается угнать ее. Вода, действительно, была настолько теплой, что навевала воспоминания из детства, когда еще кроха Соболев только-только пошел в первый класс.

Это был один из самых счастливых дней. Новенький рюкзак несильно бил по спине, в руках еле умещался большой букет для учительницы. Погода шептала уже несколько дней, делая осенние дни, по-летнему теплыми. Светло-бежевые сандалии загребали немногочисленную палую листву. Слава ждал это день с таким нетерпением, что вскочил за два часа до выхода. Отправляя в первый класс, папа пожал ему руку, как взрослому и взял честное слово, что он будет хорошим мальчиком, чтобы маме было приятно.

– Обещаю, – кивнул мальчик. Он готов сделать все, что бы мама была рядом, но она опять заболела и осталась дома.

– После работы я тебя заберу. Беги, – отец потрепал его по челке.

Первый школьный день принес столько радости, что первоклассник Соболев только и говорил о школе, классе, учительнице, одноклассниках. Отец улыбался, слушая с какой жадностью, сын рассказывает о первых уроках. По пути к дому они зашли в магазин, где купили самый большой торт.

– Мама, мы дома! – закричал с порога Вячеслав и побежал в родительскую спальню. – Мам!.. Пап, ее тут нет, – мальчик подумал и к радости услышал, как в ванной комнате шумит вода. – Она там!.. Мам!

Распахнув дверь, он застыл на месте.

– Слава, что?.. Люда! – страшно закричал папа.

Соболев помнил, как отец пытался вытащить мать из ванны. Как вызывал»«скорую помощь»», держа мертвую жену на руках. А он стоял в ванной комнате, не обращая внимания, как новенькие сандалии заливает теплая вода с красными разводами.

– Я вещи достану, – Вячеслав мощными гребками доплыл до берега, оттуда помахал ребятам и принялся разгружать машину.

Плеча коснулась мягкая ладошка.

– Опять вспомнил?

Он поморщился.

– Да. Не обращай внимания. Иди, покупайся – вон, как Светка с Ванькой балуются.

Кира отрицательно покачала головой.

– Не хочу… Без тебя не хочу.

Соболев посмотрел на девушку, улыбнулся и поцеловал. Она ответила, прижавшись к нему всем телом.

– Эй, голубки, нам оставьте что-нибудь, – раздалось рядом. – Славка, ну ладно я каннибал, но ты-то Киру не съешь, – толкнули в плечо.

Ребята разомкнули объятия, Надеждина смущенно посмотрела на Голдина.

– Ванька, отстать – у них любовь!

– У нас тоже любовь, – оглянулся парень. – И я тебе сейчас это докажу.

Озеро встревожено всколыхнулось, Света весело засмеялась, и поплыла навстречу Ивану.

Мангал установили недалеко от озера, скоро над водной гладью разнесся запах огня, и легкое потрескивание углей. Небольшой, складной столик примостился рядом, на нем вкусным натюрмортом разместились шампура, шашлык и овощи. Пока огонь жадно пожирал сухое топливо, девушки нарезали помидоры, цукини, баклажаны, собираясь приготовить вегетарианские блюда. Ребята не разделяли их вкусов, поэтому насаживали на»«шпаги»» крупные куски мяса. По пальцам бежал рассол, колечки лука манили, но пока мангал не разогреется до нужного состояния, придется глотать голодную слюну и стараться заглушить ее пивом.

– Свет, почеши, – жалобно простонал Иван, вертясь волчком, стараясь почесать спину.

– Стой… Да не вертись ты, а то оцарапаю, – ногти заскребли по голой коже.

Голдин в блаженстве закрыл глаза.

– Светка, ты лучшая, – промычал, выгибаясь под ее рукой. – Надо будет это в постели повторить… Эй, за что?! – шлепок получился несильным, но разгоряченное плаваньем, солнцем и пивом тело откликнулось с большой охотой – ощущение, что по нему ударили сковородой.

– Чтобы не похабничал перед друзьями, – Юдина надула губки, но глядя на обиженного юношу, быстро сменила гнев на милость. – Ну, прости меня. Где больно?.. Давай поцелую.

Голдин мгновенно подхватил игру, указывая на различные части тела, которые никак не относились к спине. Вскоре они целовались, забыв о шашлыках и друзьях.

– Никогда бы не подумал, что у Светы такой чудесный дар – лечить то, что никогда не болело. Вань, не увлекайся… Вань… Ладно, сам доделаю, – Соболев принялся насаживать мясо на шампуры, не обращая внимания на парочку.

Кира, стоя рядом, легко толкнула его бедром. Он вопросительно посмотрел.

– А у тебя ничего не болит? – спросила она и закусила губу.

Слава рассмеялся, положил несколько»«шпаг»» на мангал.

– Рядом с тобой у меня болит только сердце, потому что не может вместить всю мою любовь к тебе.

Маленькая ладошка коснулась груди, небесно-синие глаза посмотрели на юношу.

– Может я смогу излечить тебя?

– Готов отдаться в твои надежные руки, – Соболев положил свою руку на ладонь Киры, добавил, наклоняясь к ней: – и губы.

Солнце, отражаясь от зеркальной глади озера, запрыгало сотнями солнечными зайчиками на целующихся молодых людях. Окружающий мир притих, с интересом наблюдая за парами, от которых исходило такое чувство любви, что могло напитать всех вокруг и осталось бы еще. Они бы так и стояли, забыв обо всем на свете, если бы настойчивый запах горелого мяса не сделал вкус поцелуя горьким.

– Горим! – завопил Иван и бросился снимать шампура с почти обугленными кусками мяса. Осторожно сняв горячие куски, произнес с сожалением: – Эх, какое мясо пропало. Все ты, Светка.