Питер Страуб - Возвращение в Арден

– В любом случае, – продолжал Дуэйн, – можешь ей позвонить или зайти.

Я мог. Я решил заехать к ней в ближайшие день-два, как только размещусь в старом доме. Тетя Ринн в определенной степени была призраком, таким же как девочка, чья фотография могла превратить мой язык в камень. Я услышал, как за моей спиной хлопнула дверь.

– Алисон, – сказал Дуэйн совершенно буднично, – где ты ходишь? Кузен Майлс хотел на тебя взглянуть.

Я повернулся, боясь, что выгляжу не совсем нормально. На меня с сочувственно-заинтересованной усмешкой смотрела плотная светловолосая девушка лет семнадцати-восемнадцати. Его дочь.

– Ух ты, – сказала она. Это ее я встретил утром на мотоцикле с парнем в черной коже. – Что-то он неважно выглядит. Ты что, его бил?

Я покачал головой, чувствуя себя идиотом. Широкобедрая, с полной грудью под тонкой майкой, она была привлекательной девушкой, и я не хотел предстать перед ней в дурацком виде.

Дуэйн взглянул на меня, без сомнения заметив, что я дрожу.

– Это моя дочь Алисон, Майлс. Может, сядешь?

– Нет. Спасибо.

– Где ты была? – спросил Дуэйн.

– Какое твое дело? – воинственно отозвался викинг со светлыми норвежскими волосами. – Гуляла.

– Одна?

– Ну, допустим, с Заком. Он может подтвердить, – опять воинственный взгляд в мою сторону. – Мы встретили его на дороге.

– Я не слышал мотоцикла.

– Боже, – простонала она. – Ладно, он остановился возле другого дома, чтобы ты не слышал. Доволен?

Я понял, что за напускной грубостью она скрывает застенчивость, как это часто делают подростки. И, конечно, в первую очередь она стеснялась меня.

– Мне не нравится, что ты встречаешься с ним.

– Попробуй мне запретить, – она прошла мимо нас в другую часть дома. Через минуту включился телевизор. – Что с тобой? – спросил Дуэйн. – Ты выглядишь как-то странно.

– Небольшое головокружение. А что с этим Заком? Твоя дочь, – я еще не готов был называть этого викинга Алисон, – она кажется достаточно разумной.

– Да, – он нервно улыбнулся. – Вообще-то она хорошая девка. Такая хорошая, будто сделана не из женского материала.

– Наверно, – согласился я, хотя определение мне не очень понравилось. – Так что с этим Заком такое?

– Не нравится он мне. Странный. Слушай, мне нужно сделать кое-какую работу, но давай сперва перетащим твой стол. Или я скажу тебе, где все лежит, и ты сделаешь это сам.

Сквозь шум телевизора Дуэйн объяснил мне, где найти дверь и козлы, сказав: “Будь как дома”, – и ушел. Я смотрел через окно, как он исчез в сарае и появился вновь за штурвалом гигантского трактора. Выглядел он так же уверенно, как другой на спине лошади. Откуда-то он извлек кепку с козырьком и натянул ее, направляя трактор в сторону пшеничного поля.

Я направился на звук телевизора в неизвестную мне комнату, где скрылась Алисон Апдаль. В пору моего детства это была кладовка. Дуэйн перестроил ее – похоже, он сильно усовершенствовался со времен Волшебного Замка. Теперь комната увеличилась раза в три и была наполнена коврами и дорогой мебелью. Дочь моего кузена лежала на диване и смотрела цветной телевизор, напоминая в своих майке и джинсах тинэйджера из богатого пригорода Чикаго или Детройта. Когда я вошел, она не подняла глаз, погруженная в какие-то мысли.

– Какая красивая комната, – сказал я. – Я раньше ее не видел.

– Тут воняет, – она по-прежнему смотрела в телевизор, где Фред Астор мчался в машине.

– Это просто запах новизны, – сказал я и получил в ответ взгляд. Но не больше. Она коротко фыркнула и снова уткнулась в экран.

– Про что фильм?

– “На берегу”. Здорово, – она согнала с ноги муху. – Хотите посмотреть?

– Не откажусь, – я уселся в большое удобное кресло и некоторое время молча наблюдал за ней. Она начала качать ногой, потом заговорила:

– Это про конец света. Зак хотел, чтобы я посмотрела. Он уже видел это раньше. Вы живете в Нью-Йорке?

– На Лонг-Айленде.

– Значит, в Нью-Йорке. Я хочу туда съездить. Там все начнется.

– Что?

– Зак говорит, что все скоро кончится. Может, бросят бомбу, может, будет землетрясение, неважно; но все говорят, что это начнется в Нью-Йорке. Только это не так. Все начнется здесь. Зак говорит, что весь Средний Запад будет завален трупами.

Я сказал, что, похоже, Зак настоящий пророк. Она выпрямилась, на миг оторвавшись от экрана. Глаза ее расширились.

– Знаете, что нашли в Ардене на свалке пару лет назад? Я как раз пошла в старшие классы. Две головы в бумажных пакетах. Женские. Так и не нашли, чьи они. Зак говорит, что это знак.

– Знак чего?

– Что это начинается. Скоро не станет никаких школ, никакой армии, никакого правительства. Никакого такого дерьма. Будет только смерть. Долго, как при Гитлере.

Я видел, что она хочет меня шокировать.

– Понятно, почему Зак так не нравится твоему отцу.

Она снова уставилась в экран.

– Ты, должно быть, знала девочку, которую убили. Она вскинула голову.

– Конечно, знала. Это ужасно.

– Может, это улучшит твою теорию.

– Не надо об этом, – викинг опять бросил на меня испуганный взгляд.

– Мне нравится твое имя, – на самом деле, несмотря на грубость, она начинала мне нравиться. Не обладая очарованием своей крестницы, она сохранила ее энергию.

– Ага.

– Тебя назвали в честь кого-нибудь?

– Не знаю, и меня это не волнует. Ясно? Разговор, по-видимому, был закончен. Она отвернулась к экрану, где Грегори Пек и Ава Гарднер, взявшись за руки, шли по полю с таким видом, будто тоже считали конец света неплохой идеей. Прежде чем я успел выйти из комнаты, она заговорила опять:

– Вы ведь не женаты?

– Нет.

– А раньше были?

Я напомнил, что она присутствовала на моей свадьбе. Она снова посмотрела на меня, игнорируя выпяченную челюсть Грегори Пека и вздымающуюся грудь Авы Гарднер.

– Вы что, развелись? Почему?

– Моя жена умерла.

– Тьфу ты! Это было самоубийство? Вы переживали?

– Это был несчастный случай. Да, я переживал, но не потому, почему ты думаешь. Мы к этому времени уже не жили вместе. Я переживал оттого, что близкий мне человек погиб так нелепо.

Она повернулась ко мне резко, почти сексуально – я, казалось, ощутил, как у меня поднимается температура, и почувствовал запах крови.

– А кто кого оставил – вы ее или она вас? – она села на диване, глядя на меня своими глазами цвета морской волны. Я оказался более интересным зрелищем, чем кино.

– Не думаю, что это так важно. И что это твое дело.

– Она вас, – сказано с ударением.

– Может, мы оставили друг друга.

– Вы не думаете, что она заслужила то, что с ней случилось?

– Конечно, нет.

– А мой отец так подумал бы, – я почувствовал к ней жалость. Всю жизнь она прожила с отцовской подозрительностью к женщинам. – И Зак тоже.