Татьяна Корсакова - Дом у Чертова озера

– Все верно, ляжешь на тахту и укроешься одеялом.

– А ты?

– Что – я?

– Ты куда ляжешь?

Ворон обернулся, посмотрел на нее сверху вниз, сказал после недолгих раздумий:

– Знаешь, Савельева, мы с тобой вроде бы не маленькие дети, прекрасно понимаем, что к чему. Честь твоя девичья мне даром не нужна. Хочешь дурью маяться, майся на здоровье, но лучше послушайся доброго совета – ложись и не выпендривайся.

– Я не выпендриваюсь! – Варе вдруг стало обидно.

– Вот и хорошо. – Ворон улыбнулся. – Представь, что мы не у Жуана, а, скажем, в походе, в одной палатке. Ну же, давай! – Он приглашающе откинул одеяло.

– Только я раздеваться не буду, – предупредила Варя, выбираясь из кресла.

– Можешь даже пальто надеть, для верности.

– Очень остроумно.

– Да уж поостроумнее, чем выделываться из за такой ерунды. Ты как предпочитаешь спать: у стенки или с краю?

– Я предпочитаю спать одна.

– Это я уже понял, но в данной ситуации выбор несколько иной. – Он продолжал улыбаться, но не снисходительно, а как то даже по доброму.

– Мне все равно. – От пола тянуло таким холодом, что пальцы ног онемели.

– Тогда лезь к стенке, – решил Ворон.

Второго приглашения не потребовалось, Варя проворно юркнула под одеяло. В конце концов, она не маленькая девочка, да и Ворон обещал.

Через мгновение погас свет, послышались шаги, а потом тахта тихо скрипнула под тяжестью опустившегося на нее тела, и места под одеялом вдруг стало катастрофически мало. Варя прижалась к стене, максимально увеличивая расстояние между собой и Вороном. От стены тянуло таким же холодом, как и от пола. Варя потянула на себя одеяло, попыталась соорудить что то вроде буфера между собой и стеной.

– Эй, полегче, – послышался в темноте недовольный голос, и одеяло поползло обратно, – ты же не одна.

– Стена холодная.

– Очень?

– Очень.

– Ну ка, – Ворон привстал на локте, пошарил за Вариной спиной. – Холодная, – констатировал через пару секунд и отвернулся.

Варя немного подождала в надежде, что теперь то он точно уступит ей одеяло, но не тут то было.

– Воронин, – позвала она шепотом.

– Ну что еще?

– Со стеной надо что то делать.

– Да, со стеной определенно надо что то делать. Завтра же скажу Жуану, что ее придется утеплить.

– А сегодня?

– А что сегодня?

– Мне холодно.

– Ну, Савельева, никто не заставляет тебя жаться к холодной стене. Отодвинься.

– Куда?!

– Ко мне.

– Думаешь, это решит проблему?

– Думаю, что я буду потеплее стены, и у тебя появится реальный шанс согреться. – Ворон говорил это очень серьезным тоном, но у Вари все же не было твердой уверенности, что он не издевается.

– А давай поменяемся местами, – решение показалось ей очень даже разумным.

– Зачем?

– Я лягу с краю.

– И что? Думаешь, если я буду прижиматься к тебе, а не ты ко мне, что нибудь изменится? С краю, между прочим, дует.

– Тогда подвинься, – вздохнула Варя обреченно.

– Куда?! Я же сказал – с краю дует.

Переговоры зашли в тупик: у стены холодно, с краю дует, тепло только посередке, а там Ворон, и она скорее умрет, чем признает, что предложенный им способ согреться самый оптимальный. Или замерзнет…

Варя лежала на спине, смотрела в потолок и проклинала все на свете: Сивцову с ее шантажом, строителей, которые что то там напортачили с отоплением, свою собственную нерешительность и Ворона, который не желает уступать ни пяди своей территории.

– Савельева, ты спишь?

Варя решила не отвечать, затаилась.

– Я же знаю, что не спишь. – Ворон перекатился на бок, привстал на локте. Теперь он смотрел на нее сверху вниз. Даже с закрытыми глазами она знала, что он смотрит.

– Что тебе нужно? – спросила, не открывая глаз.

– Я вот все думаю, ты в самом деле не помнишь, что произошло во дворе, или придуриваешься.

Думает он! Как будто не о чем больше подумать…

– Не понимаю, о чем ты.

– Я о том, что ты сделала с жуановским псом.

Ну вот опять…

– Ничего я с ним не делала! Я к нему даже не подходила.

– Да ну?! – По голосу было слышно, что Ворон ей не верит. – Значит, у меня галлюцинации, потому что, когда я вышел во двор, вы с Лордом стояли друг напротив друга, и из вас разве что искры не сыпались.

– Галлюцинации, – буркнула Варя и отвернулась лицом к стене.

– Ладно, у меня галлюцинации, – Ворон не собирался оставлять ее в покое, – а с тобой что не так?

– Все со мной так…

– А приступ? Ты выглядела так… – Он замолчал.

– Жалко? – закончила она.

– Я этого не говорил.

– Да, ты этого не говорил, я сама сказала. – В глазах защипало. Чтобы не разреветься, Варя до крови прикусила губу.

– Я даже не это имел в виду. Просто, если у тебя есть какие то проблемы, надо было предупредить остальных. А ты еще и пила…

– Зачем предупреждать? Чтобы дать еще один повод для насмешек, выставить себя ненормальной?

– Никто не считает тебя ненормальной. – Варе на плечо легла горячая ладонь.

Не станет она ничего больше говорить. Потому что, если она заговорит, он сразу все про нее поймет, а ей и так тяжело, безо всех этих… откровений. Лучше молчать. Она будет молчать, и Ворон оставит ее в покое и уберет руку…

– Я не считаю тебя ненормальной, – сказал он с нажимом, а потом добавил: – Ты просто другая, не такая, как остальные. И, знаешь что, не надо меня бояться.

– Я тебя не боюсь. – Варя зажмурилась, когда его ладонь заскользила выше, к шее.

– Тогда хватит жаться к стенке, ложись нормально.

Пальцы Ворона запутались в ее волосах, и Варя подумала, что, если он сейчас, вот прямо сию же секунду, не уберет руку, с ней случится истерика.

Он убрал. Отодвинулся на самый край тахты, сказал:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

А на плече так и остался гореть огнем отпечаток его ладони…

…Ей снилась Черная дама, женщина с зелеными глазами и белыми, как лунь, волосами. Черная дама тянула к ней руки с обломанными ногтями, шептала что то беззвучно и улыбалась. Господи, как же страшно она улыбалась…

– Что вам от меня нужно? – Варя не ждала ответа, во снах Черная дама никогда с ней не заговаривала. А сейчас заговорила…

– Не смей! Он мой!

Ледяные пальцы сомкнулись на Вариной шее. Стало больно дышать…

Влад проснулся от холода, а еще от крика. Одеяло валялось на полу, а на тахте рядом с ним выгибалась дугой и заходилась криком Варька. Спросонья он не сразу сообразил, что происходит, тело действовало на автопилоте. Главное – зафиксировать, не допустить, чтобы эта ненормальная себя поранила, навалиться сверху на извивающееся точно в припадке тело, зажать коленями руки. Вот так, уже лучше.

В мутных предрассветных сумерках происходящее казалось нереальным, продолжением сна, жуткой фантасмагорией. И тем поразительнее было то, что Варька спала. Точно спала: плотно сомкнутые веки, вздрагивающие ресницы, влажные дорожки слез на призрачно бледных щеках и абсолютная уверенность, что она сейчас не здесь, в заледеневшей по вине нерадивых строителей спальне, а где то очень далеко, ведет незримый бой с кем то очень страшным.