Татьяна Корсакова - Дом у Чертова озера

Влад пожал плечами, растянул губы в вежливой улыбке. Савельева на этот выпад вообще никак не отреагировала, откинувшись на спинку кресла, она увлеченно рассматривала огромную кованую люстру под потолком. Назначение у люстры было, скорее всего, декоративное, потому что никаких ламп Влад на ней не заметил, только пару десятков чуть оплавленных свечей.

– А в доме вообще есть электричество? – спросил он.

– Ну, разумеется! – выдохнул нотариус и промокнул выступивший на лысине пот. – И электричество, и горячая вода, и вся самая современная бытовая техника. Господин Поклонский сохранил исторический антураж, но позаботился о максимальном комфорте для жильцов.

То, что блага цивилизации в доме наличествуют, очень хорошо, а вот исторического антуража действительно предостаточно. Вот, к примеру, огромный камин, выложенный из грубого черного камня, в разверстой пасти которого мог в полный рост уместиться взрослый мужчина, казался воротами в преисподнюю, правда, временно не работающими. Посреди зала – длиннющий обеденный стол, за которым можно с легкостью разместить с полсотни человек. Стулья, с высокими неудобными спинками, два кресла, развернутые к камину, одно из которых оккупировала Савельева. Все это, безусловно, производило впечатление. Смущало только одно: Голландией тут и не пахло, во всяком случае, в том виде, в котором Влад ее себе представлял. Тут попахивало дремучим Средневековьем и почему то кострами инквизиции.

Память тут же услужливо подсунула воспоминания из далекой юности. Дом у Чертова озера славился не только своими живописными руинами, но еще и сохранившимися до наших дней подвалами, если не сказать подземельями. Влад прикрыл глаза, вспоминая, где должен находиться вход в подвал. Если предположить, что планировку дома не меняли и фундамент оставили прежний, то вход должен быть под левой башенкой. Во времена его босоногого детства вход этот был надежно закрыт мощной дверью и еще ржавой железной решеткой. Только однажды дверь в подвал оказалась открыта…

Влад поморщился. А ну их к черту, эти катакомбы! От него же никто не требует исследовать дом от подвала до чердака. Нужно всего лишь провести здесь шесть ночей. А потом можно будет продать свою долю и вернуться в Москву.

– …Здесь, на первом этаже, имеется еще кухня, бильярдный зал и библиотека, – донесся до него голос нотариуса, добровольно взявшего на себя роль экскурсовода.

– А разве при царе Горохе играли на бильярде? – усмехнулся Влад.

– Нет, – нотариус смутился, – но дело в том, что господин Поклонский оставил в первозданном виде только холл, главный зал и угловые башни, а все остальные помещения были обустроены согласно требованиям нашего времени. Все таки дом изначально задумывался как жилище, а не как памятник старины.

– Да уж, точно памятник. – Дарина поежилась. – Здесь очень мрачно.

– Ну, таковы были реалии того времени, – развел руками нотариус.

– Не понимаю, – она с тоской посмотрела на обломанный ноготь, – почему нельзя было снести эту развалюху и построить на ее месте нормальную виллу? Чтобы никаких тебе жутких легенд.

– Дорогая моя, – Жуан снисходительно улыбнулся, – половина очарования этого дома заключена именно в его истории и в этих, как вы изволили выразиться, жутких легендах. Я мог бы утыкать виллами все побережье Чертова озера, но это разрушило бы флер загадочности этого места.

– Флер загадочности? – Влад подмигнул Жуану. – Дмитрий Петрович, да вы романтик!

– Он не романтик, он прагматик. – Сивцова взяла Жуана под руку, мазнула раздраженным взглядом по личику Дарины. – Без легенд и баек про призраков этот дом не будет стоить и половины тех денег, которые за него готовы заплатить сейчас.

– А о какой сумме идет речь? – поинтересовался Влад.

– Давайте обсудим это позже. – Жуан выразительно посмотрел на свою благоверную, из чего Влад сделал вывод, что в случае чего этот прохвост наверняка попытается их с Савельевой обдурить. На Савельеву ему было плевать, но вот собственные денежки дарить Жуану он не собирался. Кажется, придется вызывать из Москвы своего юриста.

– Призраки?! – Дарина дернула Влада за рукав, возвращая от финансовых расчетов к действительности. – В этом доме есть призраки?!

Влад мысленно досчитал до пяти и сказал ласково:

– Дарина, девочка моя, здесь нет никаких призраков. Мы живем в двадцать первом веке, если ты вдруг забыла.

– В этом доме легко об этом забыть, – она обиженно надула губы, – мне здесь вообще не нравится.

– Это потому, что вы еще не видели остальную часть дома, – примиряющим тоном сказал нотариус. – Давайте закончим осмотр первого этажа, а потом я покажу вам ваши комнаты.

Марк Сигизмундович, сосед тети Тони и Варин наставник, непременно отчитал бы ее за несдержанность и потерю самоконтроля. И ведь дернул же черт за язык встрять с комментариями по поводу морального облика давнего жуановского предка! Просто уж больно противно было слушать, как Юлька поет осанну этому выродку и садисту. Да и саму мадам Жуанову захотелось осадить, чего уж там…

О Себастьяне Гуано, первом владельце дома у Чертова озера, Варя узнала, уже будучи студенткой первого курса МГУ, все от того же Марка Сигизмундовича, который утверждал, что в препарировании прошлого можно найти ответы на вопросы настоящего, а получив ответы, исцелиться от власти прошлого раз и навсегда. На тот момент это было весьма актуальное для Вари утверждение, потому что она сама, попавшись на ржавый крючок прошлого, барахталась, трепыхалась и никак не могла с него сорваться.

Тетя Тоня привезла ее в Зеленоград совершенно деморализованную, частично утратившую память, мучимую ужасными кошмарами, приступами астмы и головными болями, впадающую в истерику при одном лишь упоминании дома у Чертова озера. Наверно, она бы сошла с ума, если бы не Марк Сигизмундович. Он, в отличие от психиатров, не заставлял Варю ничего вспоминать, он просто рассказал ей историю, которая впоследствии стала фундаментом для ее окончательного выздоровления. Рассказал про Себастьяна Гуано, приспешника сатаны и садиста, творимые им зверства и про его скоропостижную смерть во цвете лет. А потом, когда Варя наконец начала прислушиваться к его словам, Марк Сигизмундович рассказал, что есть места, способные аккумулировать энергию. Дом у Чертова озера, по его мнению, был вместилищем черной души своего владельца. Таких мест на земле предостаточно. Во многих из них живут люди: болеют, маются бессонницей, ощущают дискомфорт. Но то обыкновенные люди, а есть люди необыкновенные, такие, как Варя. Марк Сигизмундович называл их людьми антеннами. От остальных они отличаются способностью тоньше чувствовать, улавливать то, что обычно остается за гранью восприятия. Варя, попав в дом у Чертова озера, получила какую то информацию из прошлого. Возможно, информация эта была слишком страшной для семнадцатилетней девочки, и сознание включило защитный механизм: стерло из памяти все, представляющее опасность для психики. И теперь остатки той информации просачиваются в Варины сны, когда сознание наиболее уязвимо. На закономерный вопрос о том, что же ей теперь делать, Марк Сигизмундович посоветовал не сопротивляться, потому что это вовсе не ее война, она всего лишь проводник информации.