Сергей Головачев - Страшный Суд. Апокалипсис наших дней

Видимо, внутри кто-то был, и это был явно не человек, поскольку на людей Хаски никогда не лаял и уж, тем более, никогда не выл. Во тьме дренажки, видимо, находился кто-то более тёмный, чем тьма. Это было Змиево логово. Вернее, одно из Змиевых логовищ. Таких дренажек на Лысой горе было несколько. Большую часть времени они пустовали, но дважды в году, в вальпургиевую ночь и на хелоуин, в них появлялись иные.

– Хватит выть! – сказала Веда и натянула поводок.

Хаски замолчал, и в ту же секунду Веда услышала жуткий шорох из колодца, как если бы кто-то выходил из него или, скорей всего, выползал.

– Вх, – отрывисто выдохнул ей кто-то в лицо.

Веда с ужасом отшатнулась. Это был аспид, змееподобный карлик, которого она уже не раз видела здесь. Неожиданно за спиной её послышались шумные взмахи крыльев, и кто-то сзади недовольно прохрипел ей в ухо:

– Йх.

Веда обернулась и обомлела: перед внутренним взором её что-то светилось. Что-то более светлое, чем свет. Это был херувим, человекоподобный четырёхкрылый ящер.

«Ты посмотри, – кивнул он аспиду, – мало нам было молодой с детёнышем. Так ещё и старая сюда припёрлась!»

«Чего ты здесь забыла?» – зашипел на неё ползучий змей.

«Внучку свою ищу.»

«Куда же она делась? – притворно обеспокоился херувим. – Неужели, пропала?»

«Дочка сказала, что это вы её похитили.»

«Прелестно, – осклабился аспид, – и когда же это мы успели? Или это ты, Лиахим, за моей спиной такое учудил?»

«Делать мне больше нечего! – обиделся Лиахим. – Я лишь предупредил её мамашу, чтобы они убирались с горы.»

«Тогда же где она?» – спросила Веда.

«А ты разве не видишь её? Ведь это ты у нас всё видишь, даже нас!»

«Я её пока не вижу.»

«А может, она уже дома? – подсказад ей аспид, – где ж ей ещё быть? Она наверняка уже дома тебя дожидается!»

«Давай, давай! – поторопил её херувим, – поворачивай свои оглобли назад и проверь, нет ли её дома!»

«Никуда я не пойду!»

«Тебе же только что ясно сказали человеческим языком, – разозлился аспид. – Нет её здесь. Мы сами её ищем.»

«Зачем?» – встревожилась Веда.

«Она утащила мою цепочку с золотым тельцом», – уверенно ответил аспид.

«А может, это не она?» – засомневался вдруг херувим.

«Она, она! – убеждённо воскликнул аспид. – Больше некому. Хочешь, чтобы она осталась в живых, – обратился он к Веде, – найди её раньше нас и верни мне цепочку. А то эта странная вибрация, – недовольно повёл он головой в сторону секретного объекта, – не позволяет нам увидеть её».

«Никуда я отсюда не уйду, пока не найду Зою.»

«Ну что ж! Разумных мы предупреждаем, а неразумных мы уничтожаем, – пригрозил ей аспид. – Для начала ты останешься без поводыря! Как собачку твою, кстати зовут? Хаски?»

Он осторожно протянул руку, чтобы погладить пушистую чёрно-белую собаку по голове, и незлобивый, дружелюбный пёс позволил ему это сделать.

«Хаски, Хаски», – ласкаво потрепал его аспид за ушами и незаметно отцепил поводок от ошейника.

Выгнув свой змеиный хвост, Дэн поиграл его кончиком перед носом собаки и вдруг кинулся прочь. Пёс тут же бросился вслед за ним, как кошка за бантиком на верёвочке.

«Хаски! Хаски!» – отчаянно позвала его Веда, но тот и не подумал вернуться к хозяйке. Такая уж него была порода. Когда сибирский хаски вырывается на волю, поймать его потом бывает сложно. Свободолюбивый, как волк, он всегда в лес смотрит, сколько его ни корми. И так же легко бросает своего хозяина, как и заводит себе нового.

«Надеюсь, дорогу домой ты теперь сама найдёшь», – ухмыльнулся херувим и, взвившись вверх, полетел догонять исчезнувших за равелином аспида и пса.

Веда в отчаянии со всей силы стукнула посохом о землю. Только этого ещё не хватало – оказаться в лесу без поводыря! Спустя мгновенье она ощутила под ногами странную вибрацию. Более того, ей показалось, что из-под земли доносится странный гул. Она прислушалась: такого гула она никогда прежде не слышала. Это не было едва слышным гудением трансформаторной будки за забором. Гудело явно что-то глубоко в недрах.

Веда опустилась на колени и приложила ухо к устланной истлевшими листьями земле. Из глубины шёл звук гулкий и звонкий, как если бы Земля была полой изнутри. Это привело её в недоумение.

Более того: если бы ведунья была зрячей и подняла бы голову вверх, то заметила бы, что радиовышки при полном штиле ходили ходуном, раскачиваясь с амплитудой в полметра. Под землёй явно что-то происходило.

Оказавшись без охраны, заключённые в сторожку едоки мексиканских кактусов приняли единственно правильное решение – любыми путями выбираться на волю. Димон-А тут же схватился руками за решётку, надеясь вырвать её из кирпичной кладки, а О`Димон отчаянно заколотил ногами по двери. Потом они поменялись местами.

Кончилось всё тем, что оба бессильно сползли по кирпичной стене на землю, в ужасе представив себе пожизненное заточение в никем неохраняемых застенках. Запертые на задвижку и брошенные охранниками на произвол судьбы в этом богом забытом месте, они были обречены теперь на безвременную кончину в самом расцвете лет.

– Всё, нам капец, – в унынии произнёс О`Димон.

Как бы в подтверждение его слов неожиданно громко закаркал ворон, усевшийся на ветку граба напротив зарешёченного окна.

– Кыш! – махнул на него рукой Димон-А, – только тебя ещё здесь не хватало!

Словно назло чёрный ворон каркнул громче и противнее. Более того, ему тут же поддакнул другой ворон, опустившийся на соседнюю ветку. А вслед за ним отозвался эхом и третий, севший на верхушку граба.

– Вы, что, сдурели? – замахнулся на них Димон-А, – а ну кыш отсюда!

Три чёрных ворона недовольно взлетели и, закружив над кутузкой, как бы в отместку, закричали ещё громче и пронзительней, словно призывая сюда всех своих сородичей. К ним тут же присоединилась стая чёрных ворон, пролетавшая мимо, а затем к ним примкнула и серая стая. Птичий крик становился всё более враждебным, оглушительным и непрестанным.

Средь бела дня небо вдруг потемнело. Со всех сторон надвинулись на Лысую гору мрачные тучи. Откуда они взялись – непонятно, но весь этот мрак состоял сплошь из мельтешащего воронья и сопровождался громогласным многоголосым карканьем, не затихающим ни на секунду.

Неожиданно среди птичьих криков раздался невнятный, как бы трубный, человеческий голос, повторивший несколько раз: … аз… аз. Как если бы кто-то проверял микрофон перед выступлением на сцене.

Привлечённые трубным гласом, Димон-А и О`Димон выглянули в решётчатое окошко. Чёрную тучу в тот же миг прорезала ветвистая молния, раздался оглушительный треск и в сопровождении громового раската из разверзшихся небес опустился на землю небесный престол.