Абрахам Меррит - Колесо страха

— Нергал во всей своей мощи! – задрожала Шарейн.

— Но Иштар… Иштар обещала, что борьба закончится! – простонал Кентон.

— Она не сказала, как она кончится – причитала Шарейн. – И, о любимый, Иштар больше не приходит ко мне… вся моя сила ушла!

— Иштар! Иштар! – воскликнула она, Кентон обхватил ее руками. – Мать, мою жизнь отдаю за жизнь этого человека! Мою душу за его! Мать Иштар!..

Передние ряды кружащихся столбов теперь были совсем близко; пространство между ними и кораблем быстро сужалось. Как эхо возгласов Шарейн сверкнула молния, жемчужно–белая и жемчужно–розовая, она осветила их всех – Шарейн, троих мужчин, девушек–воинов, жавшихся с бледными лицами к ногам Шарейн.

Высоко над их головами, на высоте трех человеческих ростов, повис большой огненный шар, лучезарный, ясный яркий, гораздо ярче полной луны. Из его краев полились лучи, окружили всю переднюю часть корабля, накрыли его пологом света; теперь они стояли в сияющем конусе, вершиной которого был шар.

А вокруг этого конуса кружили черные столбы, пытались прорваться, найти вход – и не находили.

Вначале далеко, потом все ближе послышались резкие крики, они становились все громче, как будто кричали адские орлы, только что выпущенные из преисподней. Пурпурная тьма посветлела, стала огненно–фиолетовой. И ее пронзили бесчисленные алые огоньки.

Эти мириады огней обрушились на корабль, как маленькие огненные змейки, ударялись они о шар и о стороны сверкающего конуса, летели, как огненные стрелы, били, как копья с огненными наконечниками.

Послышался шум, шорох тысяч крыльев. Вокруг спокойного шара и конуса света вились тысячи голубей Иштар. И как только огненные змеи устремлялись вперед, навстречу им летели голуби. Как маленькие живые щиты из сверкающего серебра встречали они удары огненных копий своей грудью.

Откуда появлялись эти голуби? Стая за стаей летели они из лунного шара, их пепел уносил ветер, но на место каждого сгоревшего появлялись десятки новых, и воздух трепетал от ударов их крыльев.

Крик взметнулся на целую октаву. Чернильное облако поднялось над палубой гигантское, башнеподобное, оно повисло в небе. Бесчисленные огненные острия полетели навстречу друг другу, соединились. Они превратились в алый огненный ятаган, который обрушился на сияющий шар и на корабль.

И тут же удар ятагана встретил щит из голубей. Это на самом деле был щит, достойный рук Иштар.

И всякий раз, как ятаган наносил удар, щит отражал его. Огонь бился о серебряный щит, его живое серебро помутнело, но не было пробито. И тут же к этим ранам слетались новые тысячи голубей и залечивали их.

Ятаган потускнел. Больше его огни не казались такими яркими.

Лунный шар пульсировал, его сияние расширялось, ослепительно, ошеломляюще. И отгоняло тьму.

Быстро, как и появился, шар исчез.

Вместе с ним исчезли и голуби.

Кентон видел, как гигантский ятаган остановился в нерешительности, как будто страшную руку, державшую его, остановило какое‑то сомнение, затем снова ударил вниз.

И на середине падения встретился с другим мечом ослепительно яркого света, мечом, выкованных из всех тех огней, что он видел в своем видении и которые были жизнью того сияния, что оплодотворяло бесконечные рои миров.

Алый ятаган раскололся!

И тут послышался голос – голос Иштар:

— Я победила тебя, Нергал!

И огрызающийся ответ Нергала:

— Хитрость, Иштар! Не с тобою, а с твоей гневной ипостасью мы вели борьбу

И снова Иштар:

— Никакой хитрости, Нергал! Я никогда не говорила, что не буду бороться с тобой. Но я все же иду на уступки: хоть ты и потерял этот корабль, я не беру его! Корабль свободен!

И неохотно, по–прежнему огрызаясь, Нергал:

— Борьба окончена! Корабль свободен!

На одно мгновение Кентону показалось, что он видит огромное туманное лица, которое смотрит сверху на корабль, в котором нежность всех матерей, всех любящих женщин под солнцем, туманные глаза взглянули на Шарейн, мягко, но загадочно на него…

Лицо исчезло!

И как будто прикрыли чем‑то лампу, упала тьма; и как будто подняли завесу, тьма исчезла, его место занял свет.

Корабль находился в широком канале, вокруг фантасмагория каменных строений. Множество толстых обелисков, тускло–зеленых и ярко–зеленых, высоко поднимали свои вершины. В трех полетах стрелы сзади вздымался монолит, пирамидальный, его заостренная вершина находилась в сотнях футов в воздухе.

И из‑за него выползала черная бирема Кланета!

Вид корабля, который, как тощая борзая, стремится за ними, подействовал, как вино, на Кентона и на всех остальных.

Над них все еще действовало впечатление только что кончившейся схватки – они лишь мошки, беспомощно танцующие в огне жизненного духа или беспомощно неподвижные в черноте отрицания жизни. Кентон все еще ощущал кладбищенский запах, прикосновение червей к глазам.

Но это – этот корабль черного жреца – это ему знакомо!

Острие меча и острие стелы – смерть, возможно; смерть, пульсирующая, как военный барабан горячая смерть, не менее горячая жизнь – это постижимо, это он знает.

Он слышал золотой негодующий призыв Шарейн, рев Джиджи, крики Сигурда. И он тоже кричал – бросал вызов черному жрецу, насмехался над ним.

Стройный корабль молча сближался с ними.

— Сигурд, к рулю! – способность рассуждать вернулась к Кентону. Направляйся в узкий канал. Такой, в котором мы могли бы грести, а им пришлось бы поднять верхнюю банку весел. Тогда наша скорость сравняется.

Северянин побежал к рулевому веслу. В яме прозвучал свисток надсмотрщика, корабль прыгнул вперед.

Он обогнул обелиски бирема находилась теперь лишь в двух полетах стрелы, и оказался в широком голубом озере, обрамленном сотнями куполов, красными всех оттенков. Бирюзовые протоки текли между математически точными сторонами кубов сотнями каналов, едва позволявших кораблю протиснуться и не задеть веслами берегов.

— Туда! Закричал Кентон. – В любой канал!

Корабль повернул и направился к ближайшему каналу. Сзади просвистела туча стрел с биремы – не долетели на пять длин корабля!

Огромные скалы с мачетеобразными вершинами стояли по обе стороны канала, куда они вошли. На целую милю впереди простирался канал. Пройдя треть этого расстояния, они услышали плеск весел биремы, увидели, как она на одной банке весел сворачивает за ними. Быстрее по приказу Кентона заработали весла; бирема, более тяжелая, чем их корабль, стала отставать.

В это время Кентон и Шарейн провели быстрый совет с Джиджи и Сигурдом на корме корабля.

— Вороны слетаются! – речитативом произнес Сигурд. В глазах его загорались огоньки воинственного безумия. – Воительницы скачут из Валгаллы! Я слышу топот их коней!