Эли Берте - Жеводанский зверь

– Я не имею намерения выиграть время, Фаржо, и чтобы доказать это, скажу вам сейчас же, как решил капитул, то есть как решил я сам. Если б ваше поведение было безукоризненным, то, может быть, теперешние владельцы поместья Варина пощадили бы вашу бедность. Но отдавать деньги лентяю и пьянице, человеку, который был дурным мужем и который теперь еще худший отец… Для наших денег найдется более достойное применение.

Лесничий прямо-таки подпрыгнул…

– Черт побери! – вскричал он. – Не выводите меня из себя!.. Я могу быть всем, чем вы говорите, но по крайней мере я не совершал преступлений, как благочестивые особы, с которых я скоро сорву маску, если они не будут со мной сговорчивее!

Бонавантюр не смог скрыть своего волнения.

– Преступлений? – повторил он, бледнея. – Неужели вы совершенно лишились рассудка, мэтр Фаржо?

– Нисколько, преподобный отец, и в доказательство я напомню вам маленькую историйку, которую вы, кажется, забыли… Только, – прибавил он, оглядываясь вокруг с хвастливым видом, – я дурной рассказчик, когда у меня пересохнет в горле… Неужели здесь нечего выпить…

Приор оставался бесстрастен.

– Нужды нет, – продолжал Фаржо после минутного ожидания, – если мне не дадут, чем освежиться, пока я буду говорить, я уверен, что мне ни в чем не откажут, когда я закончу. Послушайте меня. Вы помните, преподобный отец, какие обстоятельства сопровождали трагическую смерть несчастного виконта Варина семнадцать лет тому назад? Уже в то время, отец его, граф де Варина, наш господин, страдал изнурительной болезнью, от которой впоследствии и скончался. Он сделался мрачен, угрюм, молчалив; он не подпускал к себе ни друзей, ни родных и, наконец, удалился в ваше Фронтенакское аббатство, где, если верить слухам, его старательно стерегли. Граф никогда не отличался твердостью характера, а тогда он был истощен, измучен, почти при смерти. День и ночь вы досаждали ему вашими просьбами и в конце концов совершенно завладели его мыслями. Уверяют, будто еще при жизни своего сына он отдал часть своего имения вашему аббатству, уже и без того столь богатому и могущественному. Но эта часть показалась вам недостаточной, как это можно было узнать впоследствии.

Тут приор с негодованием встал и взмахнул рукой в знак протеста против этих весьма оскорбительных обвинений; но что-то остановило его, потому что он тотчас сел и продолжил слушать, улыбнувшись с презрительным видом. Фаржо продолжал, наслаждаясь своим разоблачением:

– Пока граф жил в Фронтенакском аббатстве, пока все день за днем ждали его смерти, потому что в выздоровление его уже никто не верил, его единственный сын, маленький виконт де Варина, жил в замке на попечении у моей жены Маргариты, его кормилицы. У ребенка было слабое здоровье и меланхолический темперамент, такой же, как и у его отца. Хотя ему было тогда более трех лет, но вы с трудом дали бы ему половину этого возраста. Жена моя, которой покойная графиня поручила это слабое существо, не оставляла его ни днем, ни ночью. Она очень любила своего питомца, который начал уже лепетать ее имя и ходил, держась за ее подол, по аллеям сада. Однако один раз она все-таки не уследила за малышом, и эта небрежность, стоившая ей горьких слез, имела очень пагубные последствия. Маргарита так часто рассказывала об этом несчастье мне, что я могу, хотя меня не было тогда в замке, где на меня смотрели весьма неблагосклонно, рассказать все с самыми мелкими подробностями. Это было вечером, летом, в знойное время. Жена моя позволила Бабете, няне ребенка, отправиться в деревню навестить родных, а сама осталась одна с маленьким виконтом в садике, примыкавшем к большой террасе сада. Вы, преподобный отец, знаете, как и я, положение замка Варина. Он выстроен на площадке довольно гладкой, которая с одной стороны резко оканчивается пропастью, в которую низвергается поток. Эта бездна страшной глубины, дно которой усыпано острым базальтом, обрамляет сад. Один из прежних помещиков велел сделать по ее краю парапет, на который можно опереться, чтобы видеть, как бурлит вода. Не стоит любоваться этой картиной, если ты выпил рюмку-другую или если ты от природы склонен к головокружению, потому что шум каскада, вихри пены и острые скалы, которые как будто пляшут посреди волн, могут так закружить голову, что не заметишь, как полетишь вниз.

В тот день, о котором мы говорим, Маргарита повела ребенка играть в цветник, надеясь, что соседство с каскадом принесет хоть какую-то прохладу в этот знойный вечер. В цветнике бояться было нечего: земля везде была усыпана песком или покрыта муравой и цветами; парапет, окружавший бездну, был крепок и так высок, что маленький ребенок, с трудом еще ходивший, не мог перелезть через него. Маргарита, сидевшая на каменной скамейке, не теряла из вида своего молодого господина, между тем как он в беленькой рубашечке отыскивал в траве блестящих червячков, сверкавших как звездочки.

Вдруг человек, одетый как крестьянин, которого Маргарита никогда не видела, очутился возле нее в саду и сказал ей тревожным голосом:

– Кормилица, ваша маленькая Марион упала там, во дворе; я слышал мимоходом, как она кричала, пойдите посмотрите, что с ней случилось.

Потом этот человек быстро удалился и исчез в вечернем сумраке. Маргарита растерялась. Она хотела было взять мальчика с собой, но виконт, когда она попыталась прервать его любимую игру, стал громко плакать. Кормилица опять посадила его на траву, и он тотчас замолчал. Что было делать? Мать все-таки мать прежде всего. Маргарита подумала, что она будет отсутствовать всего несколько минут, а ее молодой господин, занятый своей игрой, не тронется с места; да и какой опасности бояться на этой закрытой со всех сторон террасе? Итак она направилась к той части замка, где, как ей сказали, упала ее дочь.

Прибежав, запыхавшись, во двор, она нашла Марион, спокойно игравшую с детьми ключницы; девочка совсем не ушиблась. Кормилица скорее поцеловала свою дочь и тут же задумалась. Что значило это таинственное предупреждение, полученное ею от незнакомца? Серьезно испугавшись сама не зная чего, она направилась к маленькому виконту.

Было уже темно. Когда Маргарита вошла в сад, ей послышался слабый крик на другом его конце; она ускорила шаги и позвала маленького графа. Никакого ответа. Она побежала к тому месту, где должен был находиться ребенок и где издали можно было заметить его белую рубашку. Но ее нигде не было видно. Замирая от страха, Маргарита обыскала всю террасу, призывая его; она не нашла никаких следов малютки. Только у того парапета, который окружал бездну, она обнаружила шапочку, которая была на сыне ее господина за несколько минут перед тем. Не сомневаясь уже в том, что произошло несчастье, бедная женщина пронзительно вскрикнула и упала без чувств. Ее нашли через некоторое время слуги, удивившиеся ее отсутствию.