Эли Берте - Жеводанский зверь

– Вам недолго придется ждать случая, которого вы ищите, барон. Я уже вам говорил, что время, назначенное для распечатывания второй части завещания вашего дяди, скоро настанет. Тогда вы будете действовать, чтобы отстоять ваши интересы, которые считаете единственно верными и справедливыми, а фронтенакское аббатство заставит вас уважать волю графа Варина, какова бы она ни была.

Твердость приора было трудно поколебать, барон понял это и потому продолжал уже гораздо спокойнее:

– Не будем заходить слишком далеко, преподобный отец; я все же надеюсь, что не дойду до крайностей. Я начал разговор об этом споре только для того, чтобы напомнить вам о той несправедливости, которую учинила мне ваша обитель, а также для того, чтобы вы поняли, что я намерен бороться за свои права. Но я хочу, чтобы вы знали, что я могу отказаться от своих прав, если аббатство возместит мне тот ущерб, который уже успело нанести.

– Я вас не понимаю, барон.

– Я думаю, приор, что вы понимаете меня очень хорошо. Вследствие процесса, который мы вели против вашего аббатства, мое состояние – это всем известно – весьма расстроено. Земли мои заложены, долги только растут. Я вижу только два способа выйти из этого тягостного положения: или я воспользуюсь обстоятельствами, чтобы потребовать во что бы то ни стало поместье Варина, которое вы у меня отняли, или поправлю мое состояние выгодным супружеством. В этом-то, преподобный отец, я и хотел бы попросить вашего содействия. Понимаете ли вы меня наконец?

– Боюсь, что нет, – приор изобразил на своем лице недоумение.

– Рассуждая о воле моего покойного дяди, вы, приор, демонстрируете куда большую проницательность, – сердито произнес Ларош-Боассо. – Хорошо, я выражусь яснее. Ваше аббатство, так охотно принимающее богатые наследства, показывает также особенную заботу о богатых наследницах. У вас теперь под опекой одна богатая девица, о которой вы заботитесь со свойственным вам прилежанием. Вы окружили ее шпионами, вы следите за всеми ее поступками и стремитесь к тому, чтобы тот, кто вам не по душе, не смел и на пушечный выстрел приблизиться к ней. Я не могу понять цели интриг, которыми окружена Кристина де Баржак, но думаю, однако, что из нее вы хотите сделать монахиню, чтобы наградить ее богатым поместьем какой-нибудь женский монастырь.

Бенедиктинец несколько минут терпеливо выслушивал довольно оскорбительные речи барона; наконец легкий румянец покрыл его щеки.

– Господин барон, – отвечал он слегка дрожащим голосом, – несмотря на мое желание оставаться в границах вежливости, я не могу далее сносить ваши оскорбительные выражения о святой обители, которой я служу. Итак, если вы хотите, чтобы этот разговор продолжался, прошу вас говорить с меньшей колкостью и с большей справедливостью. Фронтенакский аббат и капитул никогда не имели в мыслях склонить мадемуазель де Баржак к монастырской жизни, если только их питомица сама не выкажет желания посвятить свою жизнь Господу, что, честно говоря, маловероятно. Вы знаете – если в самом деле знакомы с нею – как нам трудно присматривать за этой упрямой и неуправляемой молодой девушкой, не слушающей никаких советов. Наши сестры урсулинки пробовали было обучать ее правилам поведения, но успехи этой девицы были весьма посредственны, и она вышла из монастыря через два года, почти сведя с ума бедных сестер своим непослушанием и непомерной живостью. После ее возвращения в замок Меркоар мы поместили возле нее доброго и честного дворянина и старую монахиню, терпение, преданность и высокая добродетель которой известны нам давно. И тот, и другая писали нам уже более двадцати раз, упрашивая снять с них данное им поручение. Вы видите, барон, что девушке такого характера мы едва ли можем навязать нашу волю. Если мадемуазель де Баржак намерена остаться в свете и выйти замуж, мы и не подумаем противоречить ее выбору… если только жених не будет недостоин ее и благородного дома, из которого она произошла.

– Правда ли это? – удивленно вскричал Ларош-Боассо. – Неужели вы не будете сопротивляться, если жених не понравится вам и другим сановникам из вашего аббатства? Предположим, что я решил бы усмирить эту маленькую львицу, что я смог бы произвести на нее благоприятное впечатление и был готов жениться на ней, несмотря на ее нрав, который едва ли уступает в свирепости самому жеводанскому зверю, тогда – отвечайте мне откровенно – не старались бы вы всеми средствами помешать подобному браку?

Этот прямой вопрос, казалось, очень смутил приора. Леонс, внимательно глядя на дядю, с нетерпением ждал его ответа.

– Неужели, – осторожно спросил Бонавантюр, – вы, барон, привлекли к себе особенное внимание мадемуазель де Баржак? Благородная девица была до сих пор непреклонна ко всем, кто осмеливался ухаживать за ней…

– Она, без сомнения, была бы такою же ко мне, если б я допустил ошибку и осыпал ее теми сентиментальными фразами, которых она терпеть не может. Нет, я никогда не говорил ей ни одного слова о любви; но в тех случаях, когда охота приводила меня в Меркоар, мадемуазель де Баржак предпочитала мое общество компании других дворян округа. Думаю, что это благоприятный признак, хотя, конечно, понимаю, что этого мало, чтобы делать какие-то выводы о сердечной склонности этой поистине необычной юной девицы. Поэтому мне хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на какую-либо помощь с вашей стороны или же, напротив, вы намерены всячески мешать моим планам.

– Я снова вынужден отвечать вам, что фронтенакские бенедиктинцы никому намеренно не вредят. Нам предписывается любить даже тех, кто творит нам зло.

– Бросьте вашу софистику, господин приор! Будете ли вы, например, отпираться, что ваше путешествие имеет своей целью уничтожить мои успехи в отношениях с мадемуазель де Баржак? Не узнали ли вы о том предпочтении, которое оказывает мне ваша питомица, и о моем скором прибытии в замок Меркоар, не для того ли отправились вы в дорогу, чтобы расстроить вашим присутствием все мои попытки сблизиться с этой девицей? Несмотря на вашу хитрость в поступках, преподобный отец, я все же доверяю вашей искренности в том, что касается ваших намерений; отвечайте мне просто: прав я или нет.

Принуждаемый таким образом, Бонавантюр не мог уклониться от ответа.

– Не отпираюсь, – отвечал он, – мое присутствие в Меркоаре необходимо для того, чтобы остановить притязания женихов, которых богатство и красота мадемуазель де Баржак притягивают к ней беспрестанно. Мы исполняем отеческий долг по отношению к этой молодой девушке; можем ли мы оставить ее без покровительства и советов среди шумного общества, которое собирается в ее собственном доме?