Наталья Игнатова - Смена климата

Заноза ненавидел их. Ненавидел настолько, что, случалось, упускал возможность допросить, поддавшись желанию убить на месте.

Не в этот раз. Сегодня он зачаровал Вимеза раньше, чем узнал, что тот венатор, и теперь того защищали дайны. Заноза собирался зачаровать и Шеди. Спасти от себя. Но не от Турка и не от Ясаки. Когда те узнают, с кем имеют дело, они, естественно, тоже захотят убивать, но они же нормальные, не бешеные, поэтому сначала поговорят.

Ну а с засадой, там как пойдет. Вероятнее всего, кого-то получится захватить живым. Хотелось на это надеяться.

Может, стоило предупредить Турка заранее? Когда договаривались о встрече в «Шмеле». Сказать ему, что Вимез — венатор. Чтобы это не стало сюрпризом.

Стоило, конечно, но это означало упустить возможность вывести мистера Намик-Карасара из себя. Не факт, что сработает, но когда ничего не получается, нужно использовать любые шансы.

Послевоенной постройки шестиэтажный дом стоял на улочке такой тихой, как будто вокруг был не полуночный, полный жизни мегаполис, а сонный пригород в пятом часу утра. Запах поздних осенних цветов. Раздражающий свет уличных фонарей. Густая зелень вдоль дорожек к парадным.

Вимез бодро направился к нужному крыльцу.

— Ты здесь один, — напомнил Заноза.

— Конечно! — тот был на все готов, лишь бы угодить.

Набрал код домофона, уставился в камеру:

— Брюс. Еще раз привет! Да уже здесь.

Пискнул замок, и Заноза первым вошел в парадное. Никаких консьержей, очень хорошо, меньше свидетелей.

— Вы двое — в лифт, — распорядился Турок, — мы с мистером Ясаки — пешком. Не теряй.

Трудно потеряться на лестнице, значит, он имел в виду что-то другое. Их не будет видно? Турок или Ясаки или они оба умеют пользоваться «Туманом»? Видимо, да. Полезная штука. Особенно, когда хочешь попасть в дом, где не ждут гостей, а подходы, наверняка, простреливаются видеокамерами.

Занозу камеры не беспокоили, они его не видели в упор, никакого «Тумана» не надо. Тем более, что в записи или, например, на фотографиях, эффект «Тумана» терялся. А эффект проклятия, который он получил вместе с афатом — нет. Очень удобно. Если не думать о причинах, по которым тебя не видят ни камеры, ни фотоаппараты, ни даже зеркала.

Шеди жил на третьем этаже. В холл с парой кресел и цветочной кадкой выходили двери двух квартир. В соседней квартире держали собаку. Большую. Но прежде чем она успела подать голос, Заноза прошипел на санскрите: «мы одной крови, малышка». Сработало, как всегда. Это можно было бы сказать и по-английски, но он считал, что санскрит просто-таки создан для первобытных заклинаний. Не Киплинг же придумал про «одну кровь», цыгане используют эту формулу испокон веков. Хотя… может, и Киплинг. Насчет того цыганского племени, у которого ему довелось поучиться всяким полезным штукам, Заноза не был уверен даже в том, что они люди, что уж говорить о национальности.

Все нормальные люди отпирают дверь квартиры одновременно с дверью подъезда, но Шеди нормальным не был. Венаторы, они осторожные. С наступлением темноты так и вообще становятся параноиками. Вот только вместо дверного «глазка» Шеди пользовался как раз камерой. Ошибка, ошибка, ошибка. Не верь камерам, если имеешь дело с вампирами, и не верь сказкам, что все сказки про вампиров — сказки. Таких как Заноза, без отражения, без тени, невидимых на фотографиях и видеозаписях, были считанные единицы. Пренебрежимо малое количество. Они считались несуществующими и в определенном смысле действительно не существовали…

Но не в том смысле, какой мог бы спасти Брюса Шеди.

Мелодично пропел звонок и после короткой паузы дверь открылась.

— Хай, чува-ак, — протянул Заноза, наслаждаясь мощным зарядом эмоций венатора, среди которых преобладали удивление и страх. — Впусти меня. Не держи гостей на пороге.

Он знал, что имеет дело с чем-то вроде себя, с кем-то вроде себя. С тем, кто способен поиметь чужой мозг и защитить собственный. Поэтому врезал дайнами с силой, рассчитанной на вампира или фейри. Чтобы наверняка. Почувствовал, как чужой удивленный страх сменился такой же удивленной радостью и интересом. Многовато радости, а интерес так вообще зашкалило — воздействие оказалось слишком сильным. Но теперь уже назад не отмотаешь. Да и ладно.

— Конечно, — сказал Шеди, — входи. Как тебя зовут?

Приглашение требовалось повторить еще дважды, но по обе стороны от Занозы материализовались Турок и Ясаки, буквально вдавившие в квартиру Вимеза и оттеснившие Шеди в глубину светлой прихожей.

— Ну? — Турок обернулся к Занозе.

— Пригласи меня, блин, — для убедительности пришлось дважды пнуть невидимое силовое поле над порогом, — где восточное гостеприимство?

Просить приглашения всегда было противно. Хрен поймет, почему. Противно, стыдно, а еще Заноза всегда мерз, пока не переступал порог. И, да, таких как он — неспособных войти в чужой дом — тоже были единицы.

Их тоже как бы не было.

Но Турок не удивился и обошелся без комментариев:

— Входи-входи, — сказал он, повторив приглашение именно столько раз, сколько требовалось, — чувствуй себя как дома.

Вимез не удивлялся ничему. Дайны убедили его в том, что Заноза знает, что делает и в том, что все, сделанное Занозой хорошо и правильно. Эффект мог продержаться целую вечность, но Вимез столько не протянет — среди завсегдатаев «Золотого Шмеля» были не только прекраснодушные музыканты и поэты-декаденты, сидящие на отборной дури, но и те, для кого разделаться с венатором доставит радость и не составит труда.

Шеди успел удивиться. Когда твой дом берут штурмом, агрессивно, стремительно и без предупреждения, это выводит ситуацию за рамки приемлемой. Но он был слишком рад видеть Занозу…

он действительно был слишком рад, и это напрягало

…чтобы долго удивляться. Успокоился почти сразу, как только понял, что его не бьют и не обижают. Отступил в большую, пустоватую гостиную и развел руками:

— Ни к чему было врываться, господа. Но раз уж вы зашли, присаживайтесь. Мальчик, ты так и не сказал, как тебя зовут.

— Что случилось с миром за пятьдесят лет? Теперь что, нормально обращаться на «ты» к незнакомцам? — Заноза не собирался садиться, он собирался держаться от Шеди как можно дальше. — Мистер Шеди, Амброз, — он взглянул на обоих, встретил два одинаково преданных взгляда, и в кои-то веки почти не ощутил в себе ответной приязни, — я хочу, чтобы вы ответили на все вопросы мои, и этих двух джентльменов.

В отличие от него, Турок и Ясаки приглашением сесть воспользовались. Японец выбрал стул возле окна, Турок — кресло между Шеди и аркой, отделявшей прихожую от гостиной. Из квартиры был выход на пожарную лестницу, но попасть на нее можно только из кухни, а до кухни Шеди теперь не доберется.