Наталья Игнатова - Смена климата

Если даже Ясаки и не знает о Паломе — а он может не знать, мечи не его тема, — он все равно поймет, что у Турка есть оружие, позволяющее убивать демонов. Ну, не убивать, изгонять в ад, но для тех, кто остается здесь, это выглядит настоящим убийством. Изгнанные демоны, вроде как, не возвращаются, то ли никогда, то ли очень долго. Ясаки продаст кому-нибудь сведения о Паломе, кто-нибудь продаст их еще куда-нибудь, и рано или поздно — скорее рано, возможно уже на втором этапе — о Паломе узнает еще кто-то из демонов. Только этот демон явится уже не просто в Алаатир, а прямиком к Хасану, и…

Ага. И по этой причине Ясаки никому не расскажет о Паломе до тех пор, пока Заноза не отлипнет от Турка. А Заноза не отлипнет. Хасан сам сказал, что у них впереди вечность. Вечность — это не просто долго, это всегда, в смысле, никогда, то есть… да мать его! Короче, Ясаки можно взять с собой поохотиться на демона. От него, кстати, и там польза может быть.

Как рассуждал Хасан, Заноза не знал. Но что бы там Турок ни думал, делал он это быстро. Выслушал Ясаки и согласился. Заплатить за охоту на демона возможностью посмотреть на убийство демона? Фигли бы нет? А если демон успеет кого-то прикончить, пока его убивают, так безопасности никто и не обещал.

О сроках договариваться не пришлось. Делать, значит делать. Впереди оставалось еще достаточно ночи, чтобы управиться затемно. Или выяснить, что поиск затягивается. Или выяснить, что Ясаки не охотник на демонов. Последнее вряд ли: Ясаки даже не удивился просьбе о помощи, знал о себе то же, что знал о нем Хасан. И чего не знал Заноза. Тоже повод задуматься. Но если не веришь в демонов, то упустить что-то, связанное с ними, в близком тебе злом духе — упустить все, связанное с ними — как нефиг делать. Заноза и упустил.

Миссия была не из последних, многолюдная, не спящая даже глухой ночью. Хорошее приобретение для тийра. Упырям, обитающим в Алаатире постоянно, имеющим стадо, охотящимся редко и лишь для того, чтобы не заскучать, такие места без интереса, но эти районы можно отдавать гостям в качестве охотничьих угодий. Раньше Алаа платил за такую возможность, теперь все миссии принадлежали ему де юре и де факто.

И он все равно продолжал платить.

Ну, может, и правильно делал. В конце концов, Маркс учит, что у большинства восстаний причины сугубо экономические, и вряд ли он так уж сильно ошибается.

Демон явился сюда две ночи назад. И всех убил. Очевидцев не нашлось, события пришлось восстанавливать наугад, но не сказать, чтоб это было так уж сложно.

Резиденцией здешнего — тогдашнего — прелата был, как водится, клуб, занимавший целиком двухэтажный домишко старой постройки. Клуб превратился в каменную крошку, прелат и его присные — в пыль, люди… от людей осталось больше влажных и крупных фрагментов, но начавшийся после разрушения здания пожар почти уравнял их с вампирами.

Порядок навели уже на следующий день. Списали все на землетрясение.

Над тем, чтобы разрушение резиденций в восьми других миссиях тоже приняли за землетрясение еще предстояло поработать, но здесь это было проще, чем дома. Дома бы сначала вынули душу из всех ирландцев в тийре, и лишь потом стали рассматривать какие-то другие версии, кроме терактов. Ну да ладно, создание правильного представления о событиях было работой дневной, рутинной и не интересной. А сейчас и здесь, в огороженной пластиковым барьером яме, оставшейся от клуба, Ясаки собирался начать охоту на демона. И это ни в какое сравнение не шло ни с одной дневной задачкой.

Процесс охоты сам по себе Занозу, правда, тоже не слишком интересовал. Чего там, в самом деле? Берешь след, идешь по следу, настигаешь добычу. Но сегодня они охотились на того, кто охотился на них. На парня, который оставляет от каменных домов с толстенными стенами обломки, размером с кулак, а что делает с вампирами, вообще, непонятно. Но чем бы это ни было, действовало оно безотказно.

Искать такую добычу — захватывающее занятие.

Хасан, правда, так не считал, Хасан полагал, что делает работу, нежеланную, но необходимую. Не умел он вносить в свое существование ни красок, ни эмоций, еще и отбивался, когда это делал Заноза. Пытался отбиваться.

Зато Ясаки было интересно. А ведь выглядели они с Турком одинаково серьезно. Казались одинаково скучными.

Японец открыл свой кейс, стал собирать лук — композитные пластины, кевларовая тетива, никакой лишней оснастки, зато узоров, как будто эта штука была церемониальной, а не боевой. Лук получался цельным — девятифутовая, сложно изогнутая полоса, вся в цветах и птицах. Стрелы, уложенные каждая в свое гнездо в крышке кейса, тоже были изукрашены, от оперения до филигранных наконечников. И перчатки, которые Ясаки натянул, когда закончил сборку лука, тонкие перчатки с дополнительной прослойкой кожи под большим пальцем, украшал узор из каких-то ползучих цветов и птиц. Ползучих.

Птицы ползали, как цветы, цветы — как птицы… нет, лучше было об этом не думать.

Ясаки хмыкнул и глянул искоса:

— Тебе стоит больше времени уделять каллиграфии.

— Ты уже говорил.

— Теперь буду настаивать. Твой разум нужно держать в узде, никто кроме тебя на это не способен.

— Мистер Турок справляется, — буркнул Заноза.

Теперь он получил косой взгляд еще и от Хасана. Ну, конечно! Эти двое, вроде как, оба его любят, да? Что ж тогда он их обоих так бесит?

Хасан не думал, что может как-то влиять на хаос в голове Занозы, но считал, что влиять и не нужно. Минамото же оставался верен себе, стремился переделать, изменить, испортить. Он давно понял, что Заноза любит учиться, и пытался использовать это в своих целях. Что ж, удачи. По мнению Хасана, японца ждал сюрприз. Неизвестно какой, но определенно неприятный.

Не нужно переделывать то, чего не понимаешь.

Закончив сборку лука, Минамото вышел в центр провала, оставшегося от фундамента рухнувшего дома. Наложил стрелу на тетиву, постоял несколько секунд, то ли прислушиваясь, то ли сосредоточиваясь. И перед тем, как он выстрелил в небо, Хасан пережег кровь в дайны скорости. Потому что…

Ни почему. Инстинктивно.

Три лучника выпустили по три стрелы — вспышки стальных наконечников, туманные росчерки оперения, черные молнии древков. Хасан увидел, как три цвета слились в один — стрела разорвала воздух, устремившись к Занозе — и толкнул его, сбивая с ног. Заноза упал, перекатился, вскочил, выхватывая пистолеты. А Минамото уже стоял вплотную, лицом к лицу с Хасаном, сжимая в кулаке узорное древко. Цветы на перчатках светились и двигались.

Японец успел поймать стрелу.

Хасан успел вытолкнуть Занозу из-под выстрела.

И сейчас они оба держали друг друга под прицелом… и, кажется, оба не знали, что делать дальше.