Владимир Казангап - Итихаса. Священные горы. Книга 1

– Посмотри на этого воина! Это один из тех, кто на самом деле борется со всякими татями, мразцами и прочей нежитью в образе человеческом. С теми, кто из-за страсти к богатству губит ни в чём не повинных людей. Он ходит по разным землям и живёт среди разных народов. Рискуя жизнью ради других, он никогда не просит за это награды. Имя его известно всем, но никто не знает, кто он. Он беспощаден к своим врагам, но к простым людям добр и милосерден. Потому что ум его чист, а помыслы светлы. Можешь ли ты похвастаться такими же заслугами, «борец с Ильхегулом»?!

Тараган резко повернул голову воина так, что глаза их встретились. Ноздри старика раздувались, голубые глаза прожигали воина насквозь. Хызри отвёл взгляд и не сказал в ответ ни слова.

– Тараган знает, – голос старика стал спокойным, искры в глазах исчезли, – предводитель гарипов в детстве мечтал стать таким же. Для этого он изучал воинское искусство и превзошёл в этом многих. И именно для этого он стал воином, однако участь его оказалась другой. Не так ли?

– И что с того?

– Каждый человек сам строит свою участь. И никто ему в этом не указ.

– Хызри задумался, но тут же встрепенулся.

– Откуда ты знаешь о моём детстве?! – спросил он удивленно.

– Гарип сейчас об этом подумал, – ответил Тараган, взглянув прямо в глаза воину, отчего тому стало не по себе.

– Человек не может знать мысли другого человека! – заявил Хызри, буравя взглядом противника.

– Пастухи тоже, наверное, думают, что предводитель гарипов – демон с мечом в руке. Ведь они не могут справиться с одним Хызри, даже если их целая дюжина. И от этого у них появляется страх. Правильно?

– Причём здесь это? – не сдавался воин.

– Притом, что страх у людей вызывает всё непонятное, что они сразу связывают с чем-то плохим. Хотя, изучив какое-нибудь искусство, понимаешь, что это всего лишь результат длительных упорных тренировок. Здесь нет никакого злодейства.

– Разве можно научиться этому, не продав душу демонам и упырям? – огрызнулся Хызри, злобно сверкнув глазами.

– Души нет! – крикнул ему в лицо Тараган, – тебя обманули! Продавать нечего! Демоны и упыри с удовольствием используют твоё тело, чувства, твою ненависть, жадность, трусость, но душа, – старик пожал плечами и помотал головой, – они даже не знают, что люди пытаются продать им какую-то душу. Интересно, а сколько она стоит? Может быть, всем людям собраться, продать душу, да и всё? Перестать работать? Только детей делать и веселиться. Это же настоящий Ирий [13]наступит! Только бы золота у этих тварей хватило. Тьфу!

Хызри смотрел растерянно на старика, пытаясь понять, обманывает он его или просто смеётся. Тараган серьезно взглянул на воина.

– Пора идти, – он протянул нартулийцу палку, – на, возьми, это поможет предводителю гарипов не отставать. Скоро здесь появятся волки или медведь. Если не хочешь с ними встречаться, следуй за Тараганом.

Хызри взял кривой сучок в руку и удивлённо посмотрел на старика, который, не обращая на него внимания, повернулся и пошёл в сторону поднимающегося из-за верхушек деревьев светила. Какое-то время предводитель гарипов колебался, но нависшая над ним фигура Равара в длинном плаще с надвинутым на глаза капюшоном заставила подняться и пойти вслед за стариком. Хызри сильно хромал, опираясь на палку, но всё же старался идти подальше от этой зловещей, вселявшей в него страх фигуры, от которой веяло леденящими кровь Безднами Нави.

«В этих горах точно живут одни демоны и колдуны, – думал он, преодолевая боль и карабкаясь по крутому склону, – лучше уж встретиться с волками на узкой тропе, чем с этим демоном в плаще!»

Равар шёл следом, стараясь не очень подгонять пленного, но и не давать ему расслабиться. Солнце вышло из-за верхушек деревьев, согревая своим живительным теплом все самые укромные уголки леса. Лесные пчёлы трудились без устали, в небе парили птицы в поисках добычи, наполняя окрестности своим щебетом. Природа продолжала жить своей жизнью.

«Прежде на землю из звёздной бездны пришли демоны и шайтаны. И жили на той земле. Но позже появились люди. И началась война. Длилась она много тысяч лет. Самые мудрые и сильные демоны положили конец той войне. И сотворили мир между людьми и демонами. И тот день отныне стал называться Днём Сотворения Мира. Они создали бесчисленные Бездны Нави и множество земель Яви. Чтобы всякому было своё место. Они дали каждому поровну изначальную участь. По уговору. И каждый подписался кровью, скрепив мир. Всяк теперь был вправе распоряжаться своей участью. И выбирать, на какой из земель жить и в какую Бездну направить участь свою. И стали люди восхвалять тех демонов и назвали их за это Великими Духами и Богами…

Судный месяц, год дракона,

509 год от сотворения мира»

Из летописей Тёплой Обители.

Летопись «Сотворение мира»

Там, где река Карасуу вытекает из ущелья в долину Куюс, слева стоит гора с известняковыми останцами на вершине. Речушка, огибая гору, весело журча, бежит на Полдень и, пересекая плоскую, покрытую редкой, невысокой травой долину, вливается в широкую и стремительную реку, которая в это время года становится мутно-молочного цвета. Ниже по течению реки, называемой местными племенами Катын, долина расширяется и на другой стороне, такая же плоская, продолжается на Закат, до самого подножия покрытых лесом скалистых гор. На севере долину окаймляют такие же высокие горы, устремившие свои каменные пики в небо. У их подножия ледник, отступивший много тысяч лет назад, оставил высокую морену, сложенную из огромных валунов и возвышающуюся над долиной на два человеческих роста. Со временем на ней образовался слой почвы, на которой кое-где растёт зайчатник, невысокий колючий кустарник с жёлтыми редкими цветами. Небольшая кедровая роща даёт путникам летом прохладу, а зимой укрытие от метели, нередкой в этих краях. Постоянные ветры изогнули стволы деревьев, придав им причудливые формы, поэтому нижние ветки, к которым привязаны разноцветные ленты, находятся невысоко над землёй. Одни ленты выцвели от времени, другие видны издалека, привлекая яркими пятнами проходящие мимо караваны и одиноких путников. На краю рощи лежит плоский камень, служивший когда-то живущему здесь племени алтарём, на котором делались подношения Великим Духам и духам местности.

Демон сидел на вершине пирамидальной горы и смотрел вниз на открывающуюся перед ним панораму долины, на речушку, на городище, стоящее на морене ледника. За высоким, в два человеческих роста, частоколом между деревянными, крытыми корой и шкурами животных строениями, суетились люди. На центральной площади шумело торжище, блеяли овцы, мычали коровы. Рядовичи кричали, созывая покупателей. Изредка по направлению к главным воротам и обратно проходил отряд стражников, бряцая оружием и блестя на солнце бронзовыми наконечниками копий и сустугами на кожаных шлемах и латах. Иногда в поле зрения демона попадала кедровая рощица с разноцветными лентами на нижних ветках деревьев. И, хотя уже много лет никто не подходил к алтарю, а чаши для подношения давно сгнили в траве, демон всё равно ёжился, когда взгляд его падал на это место. Отзвуки последней молитвы, произнесённой седым старцем под звуки бубнов, всё ещё были слышны. Сила этой молитвы, как и лошадиные черепа, валявшиеся в рощице, и вплетённые в ветки кедров ленты, всё ещё охраняла это место, не подпуская к нему вредных для людского племени сущностей. Альхагар, так звали демона от рождения, не выдержав пагубного воздействия этой молитвы, передвинулся ниже по склону, спрятавшись от слепящих глаза черепов за один из каменных останцев на вершине горы. Когда серая скала заслонила собой кедровую рощицу и алтарь, демон вздохнул облегчённо: