Ирина Крыховецкая - Поломанные Константы

– Ваше Сиятельство, позвольте представиться, личный представитель и секретарь Его Императорского Величества, Алекс Ганар-ник.

До Руты постепенно стал доходить смысл происходящего. Она вгляделась в молодое, непроницаемое лицо Алекса, в его бездонные глаза и кивнула в холодном приветствии. Это немного озадачило Алекса, и он оглянулся на директора.

– Вы знаете, кто вы? – спросил Ганарник.

Рута решила играть вслепую, другого выхода не было.

– Княгиня Руатана Алексеевна Турбина.

– Откуда вам это известно? – удивился Алекс.

– А откуда вам известно, что вы Алекс Ганарник?

Алекс кивнул, соглашаясь, но по-прежнему недоумевая.

– Я должен вас увезти, – сказал он.

– Куда? – встревожилась Рута.

– Домой, вы поедете к себе домой, – ответил Алекс. – Надеюсь, вас здесь не обижали?

– Здесь не могут не обижать, Алекс, это же спецприют…

Алекс сурово посмотрел на директора. Директор дрожащей рукой снял очки, судорожно протер их платком и опять надел.

– Здесь есть очень жестокий человек, который даже не слушает нашего доброго директора, – вдруг вставила Рута.

– И кто он, с вашего позволения? – спросил Алекс.

Рута взглянула на облегченно вздохнувшего старого директора.

– Смотрительница Алиса. Вот если бы на ее место поставили другую няню…

– Вы поняли? – громко обратился Алекс к директору.

Директор закивал, и Алекс услышал его кричащие мысли. Черт возьми этих титулованных особ! Подсовывают их в приют как нищих или преступников и еще хотят преклонения.

Алекс ехидно улыбнулся.

Весь путь до машины Алекса Рута думала о Юноне. Когда они вышли за высокий непроницаемый забор, Рута впервые увидела большую, великолепную черную машину. Алекс открыл перед ней заднюю дверь, и Рута, юркнув внутрь, устроилась на широком ярком сиденье с подушкой.

Алекс сел за руль и передал Руте бархатистое покрывало:

– Спите, Ваше Сиятельство, дорога длинная, приедем к утру, а в вашем, простите, детском возрасте надо спать ночью.

Рута натянула покрывало и пробормотала:

– Я не ребенок, Алекс, мне уже семнадцать лет.

– Семнадцать? – удивился Алекс. – Мы же еще не ввели вас в курс дела.

– Я и так все знаю. Пятидесятимиллиардное состояние и набежавшие за каждый год 400 % годовых, сокровища… – Рута заснула под плавное покачивание машины и гипноз Алекса.

– Да-а… – протянул сам для себя Алекс, – к сожалению, не только это.

Алекс нажал на кнопку, еле заметную на правой стороне руля. На панели загорелся небольшой экран, возникло изображение Императора.

– Ну что, Алекс? – спросил Дил.

– Княгиня спит на заднем сиденье. Странно, но она все о себе знает.

– Вот как, – казалось, Дил не удивился. – Скорее всего, через директора. Вези ее прямо в особняк Турбиных. И расскажи ей, что она обручена, можешь даже показать ей отцовские бумаги о наследстве. Не надо ничего скрывать. Час назад ушел Голицын: предводитель заявил, что принц Уэльский уже неделю пребывает в недоумении из-за отсутствия своей невесты.

– Принц Уэльский? – присвистнул Алекс.

– У людей странные законы, мутант, – Дил специально выделил последние слова. – Мать нашей княжны из царской фамилии, так что…

Дил вдруг умолк на полуслове: тень львицы Чарлет молнией проскочила посреди комнаты и исчезла. Ганарник наверняка и не заметил этого по монитору. Где-то рядом Сова? Не к добру, сестрица, не к добру. Что-то идет не так…

– Впрочем, эти законы мне на руку, – продолжил Дил. – Король скоро умрет, место займет его сын, принц Уэльский. Думай, Алекс, думай. Король умер – да здравствует король!

Дил отключился.

Рута проснулась в огромной спальне. Она рывком села на кровати, удивительно бескрайней, и завертела головой. Высокие золоченые двери открылись, и вошла пожилая женщина с заплаканными глазами.

– Вы кто? – спросила Рита.

– Няня вашей матушки, голубушка моя, – всхлипнула старушка…

После завтрака, поданного в постель няней, ей удалось выскользнуть и затеряться в собственном доме. Рута посвятила его осмотру целое утро. Сплошное сияющее великолепие княжеского особняка поразило ее. Но в большей степени ее внимание привлекали фамильные портреты и фотографии. Она долго стояла перед изображением матери. Видимо, это был парадный портрет: с потолка на Руту ласково смотрела женщина в голубом платье. Высокая прическа придавала ей царственный вид, а горделивая осанка выдавала аристократку.

Рута вздохнула и обхватила себя руками, ей было немного холодно. Она бы все бродила и бродила в одной ночной рубашке по коридорам и лестницам между этажами, заглядывая в бесчисленные комнаты и залы, если бы вдруг не услышала пронзительный женский визг:

– Ваше Сиятельство! Мы чуть с ума не сошли!

Рута обернулась и увидела растерянную, растрепанную женщину. На крик сбежалось множеству народу, поднялся шум, и голова Руты закружилась. Кто-то накинул на ее плечи халат. Еле соображая в этом хаосе, она зажмурилась и крикнула:

– Замолчите!

Шум мгновенно прекратился.

– Что случилось?

Рута поежилась, ей было неприятно смотреть, как взрослые люди – втрое, вчетверо старше, – заискивающе ловят ее слова. Старый седой человек поклонился Руте и протянул ей сложенный лист бумаги. Рута развернула его и прочитала:

«Княгиня, сегодня в девятнадцать ноль-ноль я буду у Вас, по поручению Императора. Алекс».

Рута окинула присутствующих взглядом и, немного запинаясь, спросила в толпу:

– Здесь… здесь есть во что переодеться? Мое… мое все осталось там…

– Ваше Сиятельство, – затараторила женщина лет тридцати трех, – мы не знали, что вы прибудете так внезапно и без багажа… Через некоторое время все будет куплено, а сейчас…

Все растерянно молчали. «Боятся они меня, что ли?» – подумала Рута. Она выделила из присутствующих худенькую женщину в сером незаметном костюме:

– Может, что-нибудь есть у вас?

Женщина чуть не упала в обморок… Простая горничная, англичанка Аниес, работала в пустующем особняке Турбиных недавно. Ее явно шокировала просьба княгини…

Рута выбрала старые потертые джинсы, в которых, возможно, лет десять назад Аниес ходила в походы и лазала по горам, а теперь хранила из сентиментальности. За ними последовала черная выгоревшая футболка, белые (правда новые) носки и кроссовки, чуть-чуть великоватые.

Через минуту Ее Сиятельство княгиня Турбина предстала взорам своих приближенных. Наверное, Юнона Лесовская охарактеризовала бы эту немую сцену так: «Приближенные были в отпаде».

– Ваше Сиятельство… – пробормотал пожилой седеющий человек в строгом костюме, – я Ваш управляющий… Я должен ознакомить Вас с делами…

– А вы сомневаетесь в своей честности? – спросила Рута.