Олеся Шалюкова - Адвокат мёртвых

И снова Кирилл не нашёл слов, чтобы возразить. Бубенчики на ногтях Адвоката звякнули, и когда мужчина открыл глаза — над головой был знакомый потолок его спальни.

В гостиной тихо бормотал телевизор, каркал ворон. Слышался шум льющейся воды, Аня что-то делала на кухне.

Всего на миг Кирилл позволил себе помечтать о том, что он мог бы так жить. С любимой Аней в одной квартире. Слышать, как она шумит чем-то на кухне, готовя завтрак. Думать о том, какие цветы купить ей просто так, без причины. Планировать выходные и поездку с друзьями на шашлыки.

И чтобы родители были не на кладбище, а в деревне. И сестра не в больнице, а в гламурном клубе брала интервью у нового модного художника. И жизнь — прекрасна.

В гостиной возмущённо каркнул ворон, и нарисованная сказка разлетелась на осколки.

«Спать», — приказал себе Кирилл. — «Немедленно».

Мысли словно испугавшись приказа разбежались, и мужчина действительно скоро заснул. Но сны к нему пришли маятные, недобрые. То он догонял по черепаховым панцирям, то его. А под конец обезглавили кого-то на гильотине, и под крик воронья покатилась голова по брусчатке…

Любая трагедия становится венцом цепи случайностей. Не обязательно действий роковых, как разлитое девушкой масло на рельсах, но случайных. Не обязательно крупных, возможно — очень маленьких, практически незаметных.

Сломанный ноготь, испорченный замок на осеннем сапожке девушки, отчего она опоздала на работу. Переполненный трамвай, где в давке кто-то вытащил кошелёк у немолодого мужчины. Потерявшийся мячик у ребёнка. Выроненная монетка в один рубль. Взмах рукой в сторону вороны, чтобы согнать её с неширокой уличной тумбы.

Случайности сливаются, накапливаются вместе и угрожающей лавиной срываются вниз, превращаясь в трагедию. И чаще всего, трагедия стоит кому-то жизни. Когда одной, когда двум, когда сразу ста или тысяче. Сложно определить, что стало причиной, а что следствием. Понятно только одно, есть причины, о которых никто не догадывается. Есть те вещи, о которых не знают люди. Есть вещи, которые вскрываются только тогда, когда на твоей стороне — хозяин мира мёртвых.

Не самое безопасное знакомство привело в результате ещё и к тому, что Кирилл, считавший, что знает о жизни почти всё, каждый день узнавал всё новое и новое. О жизни, о событиях, о людях. Причём в последней категории на поверхность всплывало то, что знать мужчине никогда не хотелось.

Было бы лучше, если бы определённые вещи никогда не всплывали на поверхность.

— Кирилл?

Тихий голос вырвал мужчину из задумчивости.

— Ты уже которую минуту подряд пытаешься вилкой пробить тарелку. Может быть, ты всё же поешь, а потом будешь уходить в свои мысли?

Знакомая реплика, знакомая до боли и до слёз. Так легко было представить себе, как Аня в этот момент поджимает губы, упирает кулаки в бока и хоть сама маленькая, напрыгивает на Кирилла. Ни дать, ни взять — боевой воробей.

— Да, да, — скорее той девушке из прошлого, чем присутствующей рядом с ним Ане, ответил мужчина. — Сейчас буду. Спасибо.

— Пожалуйста, — отозвалась Аня тем временем, отсев от стола. Около её руки горочкой лежали мандарины. В руках у девушки был нож. Нарезая на тонкие лепестки шкурку, дольки Аня ела. Из шкурок — получался часть цветка. На краю стола уже лежали три странно-узорчатых цветка, напоминающих то ли лотос, то ли кувшинку. Красиво, и удивительно.

— Аня, что ты делаешь?

— А? — девушка подняла голову, отвлеклась. Рука дёрнулась, прочертив на руке царапину.

— Аня! Твоя рука! Ты порезалась! — Забыв и завтрак, и нож с вилкой на столе, Кирилл торопливо взял ладонь девушки в свои руки. Потусторонний холод в который раз обжёг мужчину, по спине пробежали мурашки. Царапина, довольно глубокая была, а крови — нет. И кожа, под взглядом Кирилла, стянулась, сцепилась друг с другом невидимыми ладошками. От царапины не осталось и следа.

— Ты до сих пор не понял? Я мёртвая.

Слова прозвучали уже в который раз, а ударили больнее, ударили со всей силы, со всего размаха, заставляя чуть ли не кричать от ужаса.

Как она может быть мёртвой, как? Те же непослушные локоны вдоль лица, та же чуть шероховатая обветренная кожа. Та же хрупкая фигура.

Кирилл отвернулся, отпуская холодную ладонь, возвращаясь к тарелке, словно заведённая кукла. Всё было то же, но не хватало тех мелких, незначительных деталей, которые делают облик человека узнаваемым. Не хватало чуть ироничного прищура глаз, не хватало задорной улыбки, из-за которой хотелось улыбнуться в ответ. Не хватало мягкости в голосе и чуть усталой сутулости.

Не хватало жизни…

Вилка выпала из рук, покатилась по полу.

— Я сейчас дам чистую, — поднялась с места Аня.

— Нет, — полузадушенно сказал Кирилл, ныряя под стол. — Я сам…

Аня вернулась на своё место, мужчина вернулся за стол, поменяв вилку. На душе у него было не просто тяжело, было мерзко. Понимание ситуации медленно заползало в сердце, отравляя его, разрывая его в клочья своими ядовитыми когтями.

Мёртвая. Она мёртвая. Хоть и сидит рядом, но — она уже давно в холодной земле, отпета, оплакана. Пусть и не забыта, пусть до сих пор в сердце занозой кровоточащей, но сейчас рядом — только тень, только призрак, которому чужая прихоть придала такой облик.

Боль насмешливо оскалилась в лицо, звонко рассмеялась и растворилась. Кирилл понял, что смотрит на Аню и не может отвести от неё взгляда.

— У меня что-то на лице? — тихо спросила девушка.

— Да, — мужчина протянул руку, смахивая оранжевый лепесток от уголка нежных губ. — Кусочек кожуры. Я помою посуду, сиди. Расскажи пока, что нас ждёт сегодня?

— Есть определённый порядок, который соблюдается при процедурах, проводимых Адвокатом, — ответила тут же Аня. — Свидетелей мы прошли. Вчера ночью Адвокат получил всю необходимую информацию, картина случившегося именно на перекрёстке выстроилась полностью. Теперь мы переходим ко второму пункту. Мы навестим тех, кто мог предотвратить трагедию или стал вольным или невольным её соучастником.

— Как это?

— Поймёшь по ходу дела.

Неожиданно резкий ответ. Словно на какое-то мгновение проснулась эмоция.

Кирилл не обольщался. Скорее, Адвокату не хотелось, чтобы его марионетка сказала что-то лишнее.

— Аня.

— Что?

— Ты можешь рассказать всё, о чём тебя ни спросишь?

— Нет, — девушка медленно покачала головой. — Есть то, на что я никогда не отвечу, потому что мне нельзя. Но это не Адвокат наложил на меня ограничения, они наложены другими.

— А… — Кирилл кивнул. — Хорошо. Я понял. Мы отправляемся?

— Ты готов?

— Да.

— Тогда отправляемся, — Аня поднялась со своего места первой.