Олеся Шалюкова - Адвокат мёртвых

— Я и без этого сбора все могу рассказать.

Аня искоса посмотрела на Кирилла.

— Помнишь, я часто говорила про незадачливый город, который был разбит, потому что в кузнице не было гвоздя? Так кто самый виноватый в случившемся?

— Враг, который припёрся в город, где его не ждали и где ему были не рады, — отозвался Кирилл, не задумываясь. Разговор этот он помнил, они не раз его заводили. И не раз звучала короткая побасенка про гвоздь и разбитый город. И спорили бывало до хрипоты, приводя друг другу один за другим исторические примеры.

В этот раз Аня спорить не стала, только спросила:

— Видишь? Каждый может иметь свою точку зрения на историю. В этой можно сказать, что виноват был кузнец, у которого не было гвоздя, и он не подковал как следует лошадь. А можно обвинить во всем лошадь, которая захромала, хотя она скорее — жертва обстоятельств.

— Это абсурд! В таком случае, можно обвинить и командира, который позволил себя убить! И конницу, которая была разбита!

— Точно. Можно. И нужно. Приговоры выносятся всем, кто несёт какую-либо ответственность за произошедшую трагедию. Не важно, кто что сделал, он понесёт такой же урон, как и тот, что нанёс. Вольно или невольно, живой или мёртвый — все неважно. Важно лишь то, что месть свершится в любом случае. Таков закон Адвоката мёртвых. Такова его работа.

Кирилл промолчал.

Замолчала и Аня.

За окном покачивались ветви деревьев. Тонкие деревца гнуло почти пополам, ветер крепчал.

— Что ты будешь делать, если я соглашусь на договор?

— Изучать. Ходить. Спрашивать. Задавать вопросы. Делать все, что нужно, чтобы найти правду.

— Это опасно?

Девушка безмятежно взглянула на Кирилла и спокойно, размеренно повторила.

— Я мёртвая. Мне ничего в этом мире уже не опасно.

— Хорошо. Мёртвая, не мёртвая, мне все равно. Я буду рядом с тобой, и прослежу, чтобы ты не пострадала в любом случае.

Аня не стала спорить. Споры — это пристрастие горящих душ, в ее душе огонь жизни еле тлел, поэтому она просто ровно сказала:

— Как хочешь. Но сначала — договор.

— Давай.

— У меня его нет, — покачала головой Аня. — Но раз ты согласен, договор принесёт ворон.

«Это просто невозможно» — вертелось на языке Кирилла, но он смолчал.

«Это просто невозможно», — вертелось в мыслях, когда он смотрел на ворона, сидящего на подоконнике. В клюве у огромной птицы был договор.

Договор, кстати, был совершенно не похож на… какой-нибудь финансовый или экономический, по крайней мере, на человеческий он похож не был совершенно, ибо слов там практически не было.

На куске белоснежной бересты были написаны странными чернилами слова.

«Око за око, зуб за зуб, смерть за смерть.

Доверяю Адвокату мёртвых отсчитать плату и возместить её».

— Роспись кровью, — подсказала Аня.

— И что будет? После того, как я распишусь?

— Да ничего. Просто договор будет заключён, а мы займёмся твоим делом. У нас не так много времени…

Кирилл понятливо кивнул. Береста украсилась его алым отпечатком. И в следующий миг вспыхнула алым огнём, чтобы появиться в другом месте.

Парень с черно-фиолетовыми волосами усмехнулся и положил в ящик договор, появившийся перед ним на столе, к тысячам другим таким же…

А на газете в его руках были новости и движущиеся картинки, демонстрирующие в режиме «реального времени» происходящее везде и всюду, где были задействованы души, вызванные Адвокатом из-за порога царства мёртвых.

Сам Адвокат давно уже не принимал участия в происходящем. Он просто ждал, когда же можно будет наконец-то покинуть Землю и вернуться домой. Когда же наконец-то в другом мире окончится Чёрное затмение.

…Иногда чужое невмешательство — лучший залог для того, чтобы все прошло гладко. Иногда чужое желание узнать правду — может стать тем самым камешком, который приведёт к тому, что рухнет плотина.

Иногда чужое желание добиться справедливости может привести к тому, что город утонет в слезах, крови и еловых похоронных венках.

А все потому, что кому-то захотелось мести!

Все потому, что кто-то не смог понять, что месть не даёт облегчения, месть не возвращает мёртвых, месть не облегчит горесть потери. Месть просто камень, брошенный в воду, расширяющий все сильнее и сильнее круги чужой боли, круги чужой ответственности, круги чужих слез.

Месть — это оружие, которым нанося удар другому, вначале ранишь самого себя…

Аня катала по столу рыжий кругляш мандарина, равнодушно глядя на Кирилла. Тот молчал, о чем-то надолго уйдя в свои мысли.

На подоконнике дремал чёрный ворон. Во дворе играли дети, и их радостные звонкие голоса врывались в комнату сквозь распахнутое окно. Капала вода из неплотно закрытого крана.

— Аня.

— Да, — сказала девушка.

— С чего начинается ваше… Расследование?

— С полночного трамвая. В двенадцать ночи, стоя на любом перекрёстке с черным билетом в руках, ты ждёшь чёрный трамвай. Когда он подъедет, ты садишься в него, отдаёшь свой билет контроллеру и едешь дальше, — сухо и очень быстро отчиталась девушка.

— Что-то все это напоминает детские страшилки в духе того, что под кроватью живёт монстр. Или про чёрную руку, помнишь?

Не увидев ни капли понимания и не дождавшись словесного подтверждения, Кирилл вздохнул. Нарочито страшным голосом он начал рассказывать:

— В чёрном-чёрном городе. По чёрной-чёрной улице. Ехал чёрный-чёрный трамвай. Маленькая Анечка не послушалась маму и в полночь стояла на остановке. Вдруг за спиной ка-а-ак скрипнет что-то! Анечка повернулась, а нет там ничего. Когда же девочка вновь повернулась, перед ней был чёрный-чёрный трамвай. Сквозь чёрные-чёрные окна ничего не было видно. А потом открылись чёрные-чёрные двери. Белая рука без тела стремительно метнулась вперёд. Схватила Анечку за горло, и над её головой зазвучало: «Что, Петрова, опять спим на уроке математики?»

Аня раздвинула губы в вежливой улыбке.

— В детских страшилках, Кирилл, гораздо больше правды, чем может показаться. Сам увидишь.

— Хорошо, сам так сам. Значит, нам нужны билеты?

— Карас принёс.

— Карас?

Аня показала на ворона.

— Он. Старые мудрые вòроны всегда заведовали царством мёртвых. У Адвоката проводник и связной между двумя царствами именно Карас.

— А зачем понадобилось сейчас связываться с царством мёртвых?

— Потому что билеты, которые мы возьмём, принадлежат мёртвым.

Кирилл счёл за лучшее на этом расспросы закончить. Ему не хотелось услышать что-то ещё более шокирующее и выходящее за рамки привычной картины мира. Мужчина ещё верил в то, что «приключение» не изменит его мир, не перевернёт его до основания.