Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

Мокрый, воняющий все-таки ночным горшком черт опустил рогатую голову, взревел нечто невразумительное и, раздувшись подобно разъяренному джину, выбил хлипкую дверь уродливого двухэтажного здания здоровенным копытом, дабы ворваться внутрь. Далее внутри раздался звучный цокот копыт взбирающегося наверх по ступенькам огромного, разъяренного козла, затем громкий треск и спустя секунду из окна второго этажа вылетел помятый жизнью, недокормленный черт, покрытый множественными проплешинами и воняющий хуже Анатона. Разбитая морда сочилась кровью, но заживала на глазах, а сломавшаяся от удара об дорожный камень нога моментально криво срослась. Он же кинул на нее недоуменный взгляд, поднял голову вверх и открыл козлиный рот, принявшись поливать напавшего на него рогатого земляка грязной руганью.

Облитый помоями и дерьмом черт яростно взглянул на обнаглевшего неряху из окна его комнаты, а затем бесстрашно спрыгнул, выбив широкими копытами искры из камня мостовой, дабы склониться над обнаглевшим собратом, походя при этом на демона Ада, воюющего с закованным в доспехи рыцарем, но то были суровые будни мира Геенны Огненной. Что было дальше, Дима не увидел, пройдя вперед, зато слышал звучные удары и проклятья, вылетающие из козлиной пасти избиваемого, где тот не сдавался, да и чего сдаваться, ежели способность к регенерации уравнивает каждого. Это и есть обратная сторона медали, ведь с подобной способностью перестаешь обращать внимание на боль и можно сколь угодно показывать характер, даже являясь ничего нестоящим ничтожеством.

Колонна человеческих рабов продолжала двигаться, игнорируя скучные взгляды рогатых жителей Харона, сонно смотрящих на них с окон затрапезных жилищ, а масаи с восхищением крутил головой, приговаривая, как хорошо здесь живут, абсолютно не смущаясь окружающей вони. Мир проплывающей частички Ада напоминал сериал «Светлячок», рассказывающий про человеческое будущее с огромными космическими кораблями и высокими технологиями, тесно переплетенными с огнестрельным оружием и ценностями двадцатого века. Но еще больше сей городок напоминал планету Татуин из «Звездных войн», красочно показанную в эпизоде с футуристическими гонками и участвующим в них молодым Анакином Скайвокером. Вот это точно подходило под описание Харона и единственное, чего здесь не хватало, так палящего солнца, но влажная жара с лихвой компенсировала этот недостаток, как и всюду бродящие черти самого разного вида, напоминающих инопланетян из легендарного фильма.

«И все-таки… Есть у них верблюдоголовые или нет? Здоровенный… Зубастый… Горбатый… Бррр!», — парня передернуло от мысли, приходившей в голову еще на пыточной лежанке Анатона, но забытой из-за переутомления, которое уже давно навалилось вновь.

Он устал до невозможности, однако босые, сбитые об дорожный камень ноги автоматически несли за собакоголовым, а серо-голубые глаза непрерывно моргали, желая спать, спать и спать. Дмитрий не знал, что ощущают остальные, но прекрасно осознавал, что, если человек за время попадания в Ад не свихнулся, то после произошедшего будет желать только отдых, ибо жажда не столь существенна. Всеобщая усталость уже прекрасно ощущалась по сбившемуся рабскому шагу, ранее более синхронному и выровненному. Сейчас же запуганные люди, чьи стертые в кровь ноги покоряли каждый метр пути через боль, просто-напросто боялись остановиться или упасть, видя произошедшее с отринувшими страх и возжелавшими смерти собратьями.

Юноша отлично понимал, что он не один мечтает об отдыхе, и только шагающий позади масаи двигался вперед, спокойно дыша и не обращая внимания на лежащий под ногами неровный камень, мучающий остальных.

«Рожденный в Африке, не знающий обуви… Самый счастливый здесь человек, воспринимающий происходящее, как оно есть… Сначала не верит, но осознав истину, тут же принимает, как реальность… Как просто… Мне до такого учиться и учиться…», — парень отчаянно завидовал мускулистому туземцу, воспринимающему мир, как видит, в отличие от цивилизованных людей.

Через непродолжительное время бесконечной ходьбы по вонючей, полной разномастных чертей окраине Харона, Дима стал слышать одиночные «ойки», издаваемые Такеши при почти каждом шаге. Как японец не старался терпеть свою боль, но она прорывалась через сжатый рот. Парень прислушался, между делом рассматривая снующий в разные стороны разношерстный местный «люд» и зафиксировал множественные «охи», «ахи», «мыки», «уки», «ойки» доносящиеся от идущих позади обнаженных пленников, глушащиеся звонким цокотом копыт со всех сторон.

«Получается, что терпеть необязательно… А я-то все боюсь…», — он действительно боялся издавать рвущиеся звуки страдания, непонятно с чего думая, что толстожопые сатиры накажут, а им оказывается плевать на стоны пленников.

Решив так и сделать, юноша случайно, и как назло наступил босой, стоптанной в кровь пяткой на торчащий из мостовой острый камень, серо-голубые глаза брызнули непроизвольными слезами боли, а пересохший, давно разбитый рот сгенерировал громкое:

— Бл. ть! — вследствие чего обернулся цокающий справа от «Анубиса» карликовый черт, но увидев скривившееся от боли лицо захромавшего «Спящего», злорадно ухмыльнулся, ощерив крепкие, совсем не свиные клыки и отвернулся, продолжая гипнотизировать рабов свиным хвостом, торчащим из жирной задницы.

— Больно, Ди-ма? — раздался участливый голос неутомимо шагающего туземца, на что юноша молча кивнул, остро ощущая проткнутую ступню и это в конце пути, когда еще немного и можно будет отрезать руку на спор после «волшебной капельницы». — Терпи! Боль — это жизнь, белый брат! Пока ты чувствуешь боль — ты живой! Лкетинга учил старый шаман, потому что Лкетинг должен был стать шаманом! — слова масаи грубо развеяли мечты о беззаботном будущем с пустотой на месте страданий и парень тяжело вздохнул.

То, что боль является криком помощи тела — общеизвестный факт. Таким образом, человеческий, да и любой другой организм рассказывает, где у него проблема и насколько она сильная. Даже элементарное желание сходить в туалет, опорожнить кишечник или мочевой пузырь в неком роде является болью, ведь чем сильнее позывы, тем неприятней ощущения.

Жить без боли легко и прекрасно, но обратная сторона медали выглядит быстрой и незаметной смертью из-за непонимания того, насколько все плохо, ведь безуспешная подача организмом сигналов о приближающееся кончине не будет услышана, а улыбка на посиневших устах превратится в сдачу за дешевый билет в Ад…

— Это точно… Такое напоминание всегда рядом и с глаз не пропадет… Хрен забудешь… — стиснув зубы и забыв о желание стонать, произнес Дима, старясь двигаться за Джумоуком и свиномордым сопровождением, не задерживая остальных рабов.