Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

Удерживаемый крюками человек тихо извивался, видимо каждое движение доставляло немыслимые страдания, а неподалеку, на грязном, окровавленном полу располагался рычаг, сто процентов отвечающий за степень натяжения ржавых крючьев, ну и, конечно не обошлось без мучителя, «развлекающегося» с несчастным, вроде как земным мертвецом.

Рядом с дергающимся, глухо завывающим мучеником стоял тощий, козлоподобный черт, одетый в окровавленный фартук, закрывающий большую часть получеловеческого тела, и занимающийся неспешным снятием кожи с несчастного грешника, профессионально начав с пяток и в настоящее время пребывая на уровне колен. А позади, на неровной, каменистой стене висела знакомая капельница с черной жидкостью, дающей жизнь, которую здесь не желал никто…

Дима когда-то читал, что умелые заплечных дел мастера начинают именно с пяток и заканчивают макушкой, причем их подопечные не умирают во время долгого процесса. И проплывающее сейчас зрелище не сильно покоробило хромающего мальчишку, видевшего множество насыщенных подобными картинами снов, а если кто-то скажет, что сновидения — ерунда, то парень ответит, что реалистичней их он не смотрел даже фильмы 3D в кинотеатре.

Ужасно мучаемый человек кричал из последних сил, иногда переходя на протяжные стоны и глухой вой, а худой черт с возбужденно-горящими глазами не обращал внимания на проходящую мимо массу скота с Земли, сдирая кожу с возможно не заслужившего подобное обращение представителя людской расы, попавшего в жестокие лапы прямоходящего козла.

Идущие вслед за Димой негромко-гремящие цепями узники, не включающие Лкетинга и Такеши, по-разному выражали мнение насчет происходящего, невнятно охая, надрывно взвывая, громче рыдая, короче выплескивали эмоции, как могли, что качественно отличалось от пленников на второй и третьей цепях, практически не издающих звуков. Шествующие же на женской цепи представительницы прекрасного пола вообще рассматривали что-то свое — Дима не мог разглядеть, как ни старался — и выражали эмоции более активно, вследствие чего получали по шеям от предотвращающих панику рогатых, вышибающих девичью придурь ударами мощных кулаков по когда-то миловидным лицам.

— О Господи! Спаси и сохрани! Пощади душу мою грешную!

— Пресвятая Богородица! Убереги от зла! Упаси от лукавого!

— Боже! Тебе молюсь и прошу защиты! Не дай смерти жуткой! Не дай пыток кошмарных!

— Иисус Христос! Сын Божий, умерший ради нас на кресте! Убереги! Пожалуйста!

Эти фразы были единственными, внятно выговаривающимися, остальные вскрикивания, взбулькивания и всхрюкивания чуть ли не передразнивавшие сатиров, было невозможно разобрать, да не очень-то хотелось, тут и без шарад с головоломками хватало развлечений, оставляющих неизгладимый отпечаток в душе. Неспешно же вышагивающий аккуратными копытами Джумоук никуда не торопился, наверняка привычно шествуя знакомыми местами, дабы, всяк сюда входящий оставил надежду на какое-либо спасение, но Дмитрий был не новичком, коего можно запугать содранной наяву кожей. Ну, если только на нем самом…

О чем думал взлохмаченный Такеши неизвестно, а Лкетинг, как обычно молчал, его мысли вовсе застилались тайною и мраком, уж слишком выходец из Африки являлся вроде простым, но одновременно сложным человеком. Храбрый воин-масаи рассказывал, что должен стать шаманом, отчего его внутренняя суть является более сложной, чем незамысловатые фразы и внешняя воинственность, выглядящая большим количеством шрамов и татуировок. Многогранность туземца пряталась внутри, делая его загадочной личностью, непрерывно впитывающей поступающую со всех сторон информацию, обрабатывающей ее и аккуратно складирующей внутри отличного, просто иначе развитого мозга.

«Когда-нибудь нас оставят наедине, и мы сможем поговорить без всяких перешептываний, только сначала я посплю… Крепко-крепко… Как же хочется отдохнуть и даже увиденное не перебивает это желание…», — Дима ужасно мечтал провалиться в сон, хоть и чувствовал себя намного бодрей, пройдясь по первому, а сейчас «прогуливаясь» по следующему коридору, наполняя тело адреналиновым возбуждением и лихорадочным вздрагиванием.

Следующие клетки проплыли с неспешностью предыдущих, медленно и нерасторопно, одна за другой показывая отвратительные, граничащие за пределами воображения нормального человека картины, раскрывающие фантазию существ давным-давно создавших первых людей, а теперь использующих их потомков в различных сферах адской жизни…

Стонущие узники с медленно-сдираемой кожей, брызжущей малюсенькими капельками крови… Верещащие рабы с неспешно-отпиливаемыми конечностями… Лишающиеся внутренних органов, еще живые пленники, лично наблюдающие за умопомрачительным процессом… Просто жестоко-избиваемые люди, на которых исполняли самые сокровенные желания жители Ада… И конечно же куда без них… «Волшебных» капельниц на стенах, дабы даровать жизнь в последние секунды, вернув счастливо-умирающего узника в Ад и рассказать, что еще не все… Еще долго…

Это не походило на пыточную, встречающую каждого новоприбывшего узника камином и деревянным пыточным столом, тут находились грешники с уже выжженными тавро на лбах, то есть отсортированные, а значит купленные и в настоящее время сдающиеся в аренду всем желающим. И где-то рядом, наверняка проводились так не нравящиеся Джумоуку ужасные эксперименты, но простым смертным доступ в те места был закрыт, что не особо огорчило юношу, да и скорее всего остальных грешников, ибо захватывающих зрелищ хватало с лихвой.

«Здесь наверное, как в фильме «Хостел» можно арендовать человека на время и мучить его, потому что выкупить полностью дорого, судя по «бизнесмену», купившего безъязыкого и отдавшего чуть ли не последнюю, с трудом накопленную адскую валюту… Как интересно она называется? Геенки? Одна геенка, две геенки, пять геенок… А мелочь, типа адики… Спасибо за покупку, с вас одна геенка и семьдесят четыре адика! Ой! А без сдачи не будет?», — мальчишка не сдавался, выдавая развеселые, скрашивающие долгую дорогу за бессмертием мысли, но улыбаться не торопился, ибо летающие вокруг непрерывные, пропитанные надеждой на смерть и страданием крики коробили не только его, но и остальной скот. «А так-то да… Пришел, купил часок-два и режь, пили, отрывай сколь соскучившейся по чужой боли душе угодно, и если уж на Земле люди издеваются над себе подобными идентичным образом, то здесь и вовсе грех не попробовать… Человек не черт, его не жалко — мамка новых сделает, а судя по рассказам Анатона немалое количество рогатых извращенцев посещает Землю, заранее выбирая жертву, да и просто гуляя по планете, наводненной выращенной ими же скотиной, но это местные богачи, остальным такое веселье не по карману, отчего приходится перебиваться мелкими покупками… Однако это лишь домыслы, может… Блин! А что еще может? За что здесь еще мучить? За просто так? От скуки? Бессмысленно получается… Уже давно бы опротивело… Чем еще заслужить такие мучения, как не элементарным желанием время от времени поиздеваться?», — длинные вереницы человеческих рабов проходили мимо крохотной темницы, где крепко привязанному к металлическому столу парню лет тридцати, не торопясь отпиливали руку ровно посреди локтя, а он орал, буквально захлебываясь в закладывающем уши и рвущем горло крике.