Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

— Что-то случилось, Дима-сан? — испуганно распахнул глаза беспокойно дремлющий Такеши, и страдальчески поморщился, пытаясь выпрямить спину и разогнуть ноги. — Ой-ей-ей! — громким, срывающимся на голос шепотом заохал сонный азиат. — Как же все онемело! — искривился японец, видимо не ощущая ни миллиметра некоторых участков тела. — Вот почему ты так делал Дима-сан… А я думал это сон! Учил меня дед, учил… — произнес он непонятные слова и, помогая себе руками, неуклюже приподнялся, встав на колени. — Не понимаю, как Лкетинг-сана ничего не тревожит… — задал вопрос сам себе японец и с хрустом выгнул спину, словно забыв про присутствующих рядом чертей с сатирами. — Ой! — Такеши замер, а по раскрывшейся сзади ране побежала кровь. — Забыл! — страдальчески пробормотал не могущий проснуться азиат, но все равно активно зашевелил торсом, благо безъязыкого раба сзади продали и свободной цепи хватало.

Его, как ни странно совершенно не волновала парнокопытная братия, внимательно уставившаяся на следующего обнаглевшего раба, но так как это был снова «Спящий», действий никто не предпринимал, лишь один свиномордый демон покрутил жирной шеей, чиркнул мачете по камню, и шумно высморкавшись, злобно сплюнул, словно не одобряя неприкасаемость особых узников.

— Лкетинг чутко спит и хорошо управляет телом! — произнес, распахнувший пронзительные голубые глаза масаи. — Тело Лкетинга всегда работает! Масаи много ночуют в джунглях и когда просыпаются, сразу могут сражаться!

— Везет! — еще недавно трусливый Такеши энергично крутил костлявой задницей, и сейчас их отрезок цепи походил на рекламу фитнес-клуба, где не хватало грудастых и жопастых цыпочек, хотя нет, одна была, но с бонусом в виде ребенка. — Мне бы так! Но это надо тренироваться каждый день, а на Земле вечно времени не хватило, — завистливо и одновременно грустно пробормотал он, косясь на скучающих красноглазых сатиров, наверняка ищущих, кому отрубить конечность за мелкую оплошность.

— Это да! Времени всегда не хватает… Даже, если ты ничего не делаешь. Отмазка такая. Чисто человеческая, хотя надо просто меньше спать и умело распределять его… Жаль я раньше этого не понимал, — поддержал его Дима. — А ты? — переключился мальчишка на гладящую прозрачные волосики младенца девицу. — Ничего не онемело? Жопа, ноги, руки, а может еще что? — грубо, но просто и по-дружески поинтересовался он у Лизы.

Ты в ответ помолчала, видимо соображая, как среагировать на панибратский, почти интимный вопрос, но спустя мгновение пожала исхудавшими плечами.

— Да нет вроде… Все хорошо и наверное потому что, как ты выражаешься, жопа мягкая, да и ноги постоянно меняла, пока спала. Просыпалась несколько раз. Да и не спала, а так… В какой-то безумной полудреме с вечными выныриваниями, чтобы на него посмотреть, — она любяще кивнула на ребенка.

Дима внимательно взглянул на ее хоть и худые, но все равно манящие ноги и действительно. Они лежали совершенно иначе, уж это он точно помнил, ибо был придирчив к мелочам.

— Нормально я так спал… — юноша понял, что в витал в очень неслабом сне. — Не храпел? Никто не в курсе? — он вопросительно мотнул лохматой башкой по сторонам, ввиду того, что его очень интересовала данная, вроде бы несущественная мелочь.

— Храпел, — кивнула девица. — Причем хорошо так, — ее губы раздвинула еле видимая усмешка, яростно контрастирующая с трясущимся и всхлипывающим людом, зовущимся в Аду человеческим скотом. — По-домашнему… У меня муж также спал… — тяжелый вздох подавил положительные эмоции и в уголках карих глаз появился предательский блеск, быстро сошедший на «нет».

— Понятно… — не зная, что и сказать пробормотал Дмитрий, не умеющий сожалеть чужому горю, так как сам его не ощущал, но мучающихся вследствие этого людей понимал и сочувствовал, но это, если симпатизировал изначально, если же нет — эмоции отсутствовали напрочь. — Извини, что вызываю у тебя подобные ассоциации, — неловко моргнул он. — Я вообще не знаю, как на многое реагировать… Все так перемешалось. Никаких норм и моралей, земные ценности отброшены, уже убийцей стал… Другой мир. Чертов другой мир! — громким шепотом известил парень всех слышавших его, но никто не среагировал, лишь Такеши поддерживающее кивнул, а воин-масаи дружески толкнул крепким плечом.

— Да нормально все! — шмыгнула носом Лиза. — Ты не виноват, что также храпишь… Скорей я, ведь продолжаю искать знакомые черты… — она нервно бросилась взглядом по скотскому загону, завершив обзор на покрытой ржавчине цепи, идущей от собственной истонченной шеи. — Не дай Бог попасть сюда кому-то из родных мне людей… Не дай Бог! — молодая мать искренне произнесла слова, показавшие ее отсутствие эгоизма и замолчала.

Наступила гнетущая тишина, но это на словах. Скорее стала четче ощущаться давящая, жуткая атмосфера, беспрестанно разбавляемая исходящими от человеческих рабов страдальческими звуками и дыханием чертей с сатирами, отчего длительное пребывание под ее гнетом вгоняло в пожирающую изнутри депрессию. Долго так сидеть возможным не представлялось, и Дима нервно закрутил головой, однако ничего нового не увидел. Такеши подавленно молчал, Лкетинг витал в своих облаках, а Лиза задумчиво смотрела на младенца, изредка шмыгая носом. На адское сопровождение внимания старались не обращать внимания, ибо лучше черт скучающий, чем интересующийся чужим любопытством.

— Дима! — голос Лизы буквально осветил всеобщее молчание, и парень мгновенно обернул голову. — Ты так и не дорассказал про «Спящих». И еще этот… — карие глаза боязливо метнулись в сторону сатиров. — На поросенка похожий, говорил много интересного… — девушка с любопытством смотрела на парня, пытающегося опустить взгляд при ее вопросе, но зависшего на манящей груди. — Можешь смотреть, сколько хочешь! — подбодрила она, умело пользуясь женскими чарами и своим, не уменьшившимся от тяжелого пути богатством. — Ты только расскажи! Тебя, правда, не мучает совесть за убитого… — Лиза кивнула в недавно образовавшийся промежуток поржавевшей цепи. — Человека?

— Человека?! Не говори ерунды! — раздул ноздри Дмитрий, а сидящие напротив рабы беспокойно заерзали. — Скорее людской мусор! А за мусор меня совесть мучить не может! Мучилась ли ты душевно, вытирая грязь под кроватью? Нет? Вот и я нет! — Такеши слушал яростную и оскорбительную речь мальчишки с играющим на лице противоречием, а Лкетинг раздвинул уголки губ в положительной улыбке. — А насчет груди я и сам могу смотреть… — юноша провел языком по губам. — Без всяких разрешений! Добыча, собственноручно идущая в силки, никогда не будет завидной! — узники вокруг мечтали, чтобы их, как можно дальше отсадили от странной троицы, но рогатым воинам с кровожадными карликами было плевать на желание скота, давно записанного в мясо, коему уже застолбили прилавок.