Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

— Как тебе объяснить… — Дима оторвал задумчивый взор от глубокой миски. — Это говорит, что у нас есть выбор, как жить и чем заняться, причем я думаю, мы ощущаем его с раннего детства. Нам — «Спящим» бессмысленно что-либо указывать, ибо мы мыслим сами, и ничто не может вмешаться в нашу судьбу, так как она зависит только от нас. Любой наш выбор превращается в стену, за которую не пробиться внешним обстоятельствам, то есть, например я при желании могу всю жизнь лежать на диване, и мне всегда будет хватать денег на растворимую вермишель, чай, сигареты, но не более того. Однако в тот момент, когда я пожелаю что-то изменить, Вселенная тут же начнет формироваться согласно моим мыслям. Как-то так… — он замолчал и посмотрел девушке в глаза, впервые пропустив грудь.

— Хочешь сказать, что происходящее с тобой сейчас, является твоим выбором? Желанием изменить свою жизнь? Так? — неуверенно усмехнулась девушка, с нежностью разглядывающая чавкающего младенца, а Диму после ее слов, словно ударило током.

— Думаю да… Я не случайно выбрал место, где погиб и скорее всего Вселенная закрутилась согласно моим желаниям, ведь я хотел измениться, но не знал, как это сделать, но… Мои мысли реализовались… — мальчишка почесал затылок коричневой рукой, приподнял голову и заметил, что Варгх как-то быстро заканчивает с кормлением противоположной стороны хлева. — Ты права Лиза… Лиза-Лиза-Лизавета… — пропел он и грустно улыбнулся, а девушка ответила ему тем же. — Я сам выбрал этот путь потому, что не умею правильно формулировать желания, как и Такеши с Лкетингом! — он повернул шею на спутников. — Вспомните свою жизнь и что вы хотели от нее! Вспомните и поймете, что в тот день, когда отчаялись, не видя никаких изменений, тут же умерли! — масаи с японцем одновременно нахмурили лбы, где Такеши на время забыл о движущейся в их сторону еде.

— А ты прав, Дима-сан! — возбужденно произнес внешне поправившийся азиат. — В то утро, когда я собирался на опостылевшую… Тьфу! — он раздраженно сплюнул. — Работу, то решил, что мне точно необходимо изменить жизнь, вот только не видел решения. Да и вообще подобные мысли часто приходили мне в голову последнее время… Все надоело! Каждый день был проклятьем! Этот постылый пасмурный Лондон, вечно спешащие люди, грязные улицы и контрастирующий со всем миром белоснежный офис с сотрудниками, выслуживающимися перед начальством! Лично мне было плевать на карьерный рост и хотелось просто стабильности, однако руководство постоянно ломало мои мечты! Каждый день новые, противоречащие друг другу приказы и в тоже время каждый день повторяет предыдущий… — Такеши шмыгнул носом, и вернул прищуренный взор в сторону Варгха, еле идущего в их сторону, жадно сглотнув голодную слюну. — Ты прав Дима-сан! Ты, как всегда чертовски прав! — ближайший парнокопытный воин моргнул оранжевым глазом, а японец испуганно вздрогнул, поняв, что не к месту упомянул черта и тут открыл рот задумавшийся туземец.

— Лкетинг рассказывал, что должен стать шаманом, но он не хотел. Лкетинг хотел смотреть на мир, но законы масаи не разрешали, а не слушать законы — стать изгоем! Когда Лкетинг охотился на баранов, то думал, что хочет быть свободным! Жить и никого не слушать! Лкетинг знал, что нужен племени, но не хотел! Лкетинг мечтал освободиться и умер! И теперь здесь! Не боится ран! — он с любовью окинул взглядом свой мускулистый торс. — С желтым и белым братом! Ди-мой и Та-ке-ши! — туземец осветил вонючий хлев белозубой улыбкой, но тут их идиллию прервал тяжело шагающий и сердито рычащий Варгх с ведром, полным белковой массы.

Японец возбужденно затрясся от близости столь желанной, хоть и безобразно выглядящей пищи, желудок Димы жалобно квакнул, а моментально спрятавший улыбку Лкетинг сделал вид, что никого не замечает, если только вроде сильней завоняло, отчего ноздри туземца отчетливо дернулись… Огромное, истыканное шипами чудище в свою очередь посмотрело именно на заносчивого африканца, но обнаружив категорический бойкот, злобно взрыкнуло, испугав сжавшихся женщин, в особенности Лизу, прячущую младенца в налитой груди.

Остальные узники на четвертой цепи вели себя более-менее нормально, без истеричных воплей и жалостливых молитв, количество которых уменьшалось с каждым часом пребывания в Геенне Огненной. По сравнению с творящимся в Сортировочной, больше напоминающим молящееся столпотворение во время схода с небес благодатного огня, нынешняя обстановка ассоциировалась со сборищем еще не пришедших к Богу, только начинающих верить мирян. Редкие, робкие молитвы, сжавшиеся в неудобных позах тела, бегающие глаза и пустые миски в руках. Правда сейчас в отощавших телах было намного больше страха и тряски, ведь одно дело, когда таскаешься с демонами, к которым привык и подобно дурному псу получаешь наказание за одни и те же проступки, а другое, когда должен сменить хозяина, чей характер является загадкой.

Чувствующий озноб по коже Дмитрий осторожно поднял глаза и, сглотнув неизменный ком в горле, засунул глубокую тарелку в опущенное перед ним ведро, удерживаемое усиленной железом лапой. Прямо перед загорелым лицом юноши торчал шип, которому не хватало пары сантиметров для входа в глаз «Спящего», однако создатели Варгха соображали, как правильно делать чудовищ, не калечащих скот по случайности.

«Что точно, то точно… Поэтому на его шипы никто до сих пор не наткнулся…», — железная колючка перед лицом застенчиво блестела, а парень сделал вид, будто он и на Земле так завтракал, вследствие чего без видимых эмоций вытащил миску полную белесой массы, благоразумно не кивая огромному монстру во избежание инцидентов, ведь, как говорится: «Утро добрым не бывает».

Лкетинг в свою очередь так не сумел унять гордость с негодованием, поэтому, не удостоив адского Франкенштейна испуганным взглядом, да и вообще взглядом, бесстрастно заполнил тарелку и аккуратно поставил меж скрещенных ног. Мстительное и злобное чудовище не могло не ответить на столь наглое игнорирование, как никак зачатками разума обладало и, делая тяжелый шаг к изголодавшемуся Такеши, вывернуло массивную ногу так, чтобы по чернокожей спине масаи прошелся острый шип, образовавший глубокую, рваную рану, но… Туземец, словно ожидал этого и не изменился в лице, лишь яростней засветились ярко-голубые глаза, однако огорченный бесстрастностью наглого раба Варгх их уже не видел, ибо сердито взрыкнул, продолжив полуметровый путь к японцу.

Сидящие напротив, сгорбленные женщины испуганно наблюдали за происходящим, не понимая, каким образом можно вести себя так в месте, где плещется океан страданий и кошмарных чудес, а плохое поведение отдается болью, однако на взгляд воина-масаи, быстро ушедшая боль являлась прекрасной платой за моральное удовлетворение.