Денис Кавченков - Обратная сторона жизни

Цок-цок! Цок-цок! Цок-цок! Копыта звонко били по неровным камням, постепенно приближаясь к смирившимся с судьбой, стоящим на коленях, но отползающим назад узникам и это виделось без глаз из-за усилившегося давления чужих задниц на ноги троицы друзей. Плачущие и трясущиеся пленники Ада, уткнувшиеся лбами в пол, умудрялись синхронно и незаметно двигаться обратно, совершенно не шевеля конечностями. Сам же Дмитрий остро ощущал, что его горделивое стояние не слишком хорошо отразится на последующей репутации, ибо сюда, наверняка движутся привыкшие повелевать и видеть трусливое подчинение, обожая лакейское ползание в ногах с соплями из носа и слезами из глаз, но… Ничего не мог с собой поделать.

Туземец вовсе напевал под широкий, сплюснутый нос некую заунывную африканскую мелодию, состоящую из четырех нот, и было неясно только одно. Делает он это с закрытыми глазами или открытыми, а еще Дима, стоящий со сморщившимися от ужаса «бубенцами» меж ног, мечтал узнать, как реагирует на новый «сон» гордый сын народа масаи. И кстати да. Вокруг присутствовали узники, кои тоже не пали ниц, однако до сих пор бьющий по глазам свет не давал возможности рассмотреть этих новоприбывших с Земли, скорее всего выходцев из гордых народов и просто свихнувшихся людей, ибо все ближе приближающееся цоканье порождало безумные крики:

— Черти пришли!! Черти!! О, Иисус, Вседержавец Всевышний, спаси и сохрани от зла!!

— Убереги от лукавого!! Спаси и сохрани Господи!! Дай сил видеть Тебя!!

— Прочь!! Прочь сатанинское семя!! Вера моя во мне и сила ее безгранична!!

— О Господи!! Опять вы!! Сколько я вас уже перевидал сукиных детей!! Сгиньте нечистые!!

— О Боже Всемилостивый!! Кого вы на этот раз с собой тащите!? Кого вы тащите?! Изыди во имя Господа! Сгинь, проклятое чудовище!!

— Душой я на небе, а телом в земле!! Не умер вчера я, а брежу во сне!! Явись Богородица, все освяти, по главам нечистых, ногами пройди!!

— Я вас не боюсь!! Ха-ха-ха!! Вы не настоящие!! Не нас-то-я-щие!! Ха-ха-ха!! Я уже убегал от вас и еще раз убегу!! Ха-ха-ха!! Давайте подходите ближе!! Ближе! Я готов!!

Женские и мужские, старческие и молодые, испуганные и не очень и, конечно же, прорывающийся сквозь безумные крики детский плач младенца, мать которого определенно сходила с ума от страха, пытаясь утихомирить юное чадо, дабы его не заметили жители Ада, приближающиеся со стороны массивных ворот, открывшихся и впустивших в каменный сырой подвал теплый воздух. Но самое страшное — это беззвучное, исключая естественное цоканье копыт, приближение чертей, которые вели кого-то огромного, пахнувшего смертью и отчего-то потрескивающего.

Чувствуя, как нервная дрожь разрывает внутренности, а любопытство голову, Дмитрий принялся медленно открывать глаза, решив, что одного демона уже видел и поэтому осмотр десятка новых других его не убьет, хотя еще полминуты назад не собирался делать ничего подобного.

«Главное быть, как можно аккуратней и никуда не лезть… Ерунду не молоть, ну и когда надо поклониться и сказать: «Да господин! Конечно господин!», — мысли о второй смерти и последующем отдыхе в безграничной Вселенной даже не приходили парню в голову.

Сейчас ему только-только начавшему жить было бы дико взять и дезертировать из ужасного мира, пусть даже так сильно отличающемуся от старого. Эти мысли тянули его вперед, к познанию нового, будто внутри него очнулось нечто давно спящее. Голова юноши наполнилась странными, не похожими на прежние домыслами, что в Аду непривычно лишь поначалу и через некоторое время будет так, словно он никуда не уходил, и возможно… Возможно он уйдет отсюда полный новых знаний и тогда уж точно расскажет людям об ожидающем их за гранью. Именно это и заставляло открыть глаза, ведь только умерев, он понял, что его жизнь не бессмысленна, и отсюда необходимо выкарабкаться.

«Я принесу знания о Геенне Огненной и Элизиуме! Я расскажу всем живущим на Земле, кто они на самом деле! И пусть большая их часть, да что там большая… Почти никто мне не поверит, но подобные мне почувствуют правду и проснутся!», — эта идея приятно грела сердце, даря понимание, что пусть люди глупы и несовершенны, но необязательно их ненавидеть, ведь можно жить иными ценностями и никому об этом не рассказывать.

Каким образом его мировоззрение за последние часы сменилось жалостью к безмозглому человечеству Дима не понимал, но ясно и четко осознавал — он преобразился… Преобразился от появления веры в себя и от понимания, что никто кроме него правды не скажет. А еще от реального желания помочь, вот только, не здесь. В Аду мало, кто примет его помощь в виде голых слов, ибо большинство приходит сюда уверенными в собственной ничтожности и естественности вечных мучений из-за впитавшихся на Земле тупых церковных нравоучений.

«Короче нужно открывать глаза и будь, что будет!», — нервная дрожь еще резвей защекотала обнаженное тело, но сие решение являлось окончательно принятым и Дмитрий распахнул глаза, тут же заслезившиеся от показавшегося ослепительным света.

Парень часто-часто заморгал, не видя ничего, кроме размытых пятен на мутно-белом фоне, но наплевал на страх, колотящий тело вместе с разумом, принявшись тереть руками глаза, все реже и реже закрывающиеся от постепенного привыкания к ослабевающему свету. Когда же он смог более-менее удовлетворительно видеть окружающую действительность, его нижняя челюсть от удивления пошла вниз при виде жутких созданий, хозяйски подошедших к первому ряду людей… Людей уже не вопящих молитвы с проклятиями, а беззвучно всхлипывающих, распростершихся на каменном полу, вжимающихся в него и пытающихся отползти назад.

Такой странной и невиданной процессии он не мог представить даже в самом страшном сне… И пусть его сны бывали стократ хуже, однако подобного Дмитрий и там ни разу не видел: штук тридцать подобных Анатону, только молодых чертей, человекообразное существо с собачьей головой и огромная, даже гигантская отвратительная туша, созданная фантазией больного на голову ученого мира Ада.

Эти три десятка вооруженных рогатых быстро перегруппировались, расположившись частично вдоль стен, а частично перед скулящими узниками и были они одеты страннее некуда, хотя не ему судить адскую моду и путь развития чуждой земной цивилизации.

Их форма или одежда, как здесь это называется, походила на доспехи кровожадных варваров, вышедших из начала времен и не считающих нужным защищать тренированные тела. Она прикрывала чертов срам уродливым подобием шотландского килта, выполненного из кожи, и наверняка людской, а широкую волосатую грудь каждого из рогатых перехватывала широкая перевязь наспинного оружия.