Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 12

– Меня не интересуют духи! Возможно, это важная тема, но… Я хочу знать, имею право знать все! Ты помнишь детство? Как ты жила?

– Ну… тут и вспоминать нечего. Родилась в роддоме, что недалеко от Щукинской. С той поры живу в тех же краях, конкретно – на улице Расплетина. До школы ходила в детский сад, тут же, через дорогу. Два года назад мне вырезали аппендицит, а прошлым летом я лишилась зуба. Была одна история… Учусь в школе. Если честно, уже в пятой по счету. Туда можно добираться пешком или на автобусе, но лучше не ходить вовсе. Скорее всего меня и оттуда выгонят…

– Посмотри – каждый твой день, каждый шаг ясен и прост. Соседи не смотрят на тебя с сочувствием, не перешептываются за спиной.

– Они меня ненавидят, – заметила я, но Андрей не обратил внимания на эту мою реплику.

– Переезды, переезды, переезды… На вопрос «Как умерли твои родители?», даже на этот вопрос мне нечего ответить! Разгадка – в прошлом. Что же случилось, Зизи, что?

– Повторяю для тех, кто еще не понял. Марфа сообщила следующую информацию: ведьма хочет получить твои силы, но может сделать это только на добровольных началах. Если согласишься – погибнешь. Вот и все.

– Я тебе не верю!

Расстроенный и возбужденный, Андрей, не оглядываясь, пошел прочь. Я попыталась его догнать, но споткнулась, будто налетела на невидимую преграду. Огляделась. Провела рукой по камням – пальцы ощутили гладкую, лоснящуюся поверхность. Оплавленная скала… Значит, это произошло здесь – удар дьявольской молнии поразил машину, в которой ехали трое: мужчина, женщина и ребенок. А там, в толще скал под нашими ногами – святилище духов Зазеркалья.

– Отчаянье, боль, страх… Ими пропитаны земля и воздух… Разве их не чувствуешь?

Андрей вернулся и теперь стоял в двух шагах от оплавленной скалы. Я попыталась отвлечь его, увести от рокового места, но он не реагировал, погруженный в свою страшную, далекую от нашего мира реальность. Признаюсь, мне было не по себе. В полутьме глаза Андрея казались черными отверстиями, сквозь которые проглядывала бездна. Его тонкие пальцы скользили по руслу огненной реки, некогда прожегшей каменистый склон.

– Мама держит меня на коленях. Я дремал, но меня что-то разбудило. Что-то нехорошее. Сразу испортилось настроение, я собрался плакать, наморщил нос… и тут у меня в руках оказался плюшевый мишка. Опять стало хорошо, я начал засовывать в рот его лапу…

– Андрей! Андрей! Что ты говоришь?! – Казалось, он меня не видел.

– Мужчина за рулем… Его зовут Папа. Папа повернулся к нам и что-то сказал. Я не понимаю его слов, они очень сложные. Все озарил ослепительный голубой свет… Мне страшно, слезы текут… Главное – оттолкнуть мишку. У него огромные клыки и горящие глаза. Очень больно спине. Я ору изо всех сил, но не слышу своего голоса. Прикосновение маминых рук… Страх отступает. Это даже интересно. Яркий желтый огонь за растрескавшимся стеклом машины. Очень веселый, красивый огонь… Лицо человека, сидевшего за рулем, – оно совсем черное! Мне снова страшно, очень страшно…

Андрей вцепился в мое плечо так, что я сама едва не заорала от боли. Он рассказывал, а передо мной, как наяву, вставали страшные картины. Ужас рвался наружу – это происходило не с ним, а с нами, со мной!

– Стук. Мама дергает ручку – дверца не открывается. Мишка встает на задние лапы и идет по сиденью машины. Он идет ко мне! У него огромные, острые как бритва когти. Стук… шум… частые удары… холодный воздух. Мама бежит. Мы падаем на камни. Снова очень больно. Грохот, огненная волна, мама закрыла меня своим телом… темнота…

Наконец-то Андрей отпустил мою занемевшую руку. Вид у него был испуганный, но не отсутствующий, и это внушало оптимизм. Он присел на корточки, провел рукой по асфальту и сбежал на обочину шоссе.

– Все произошло здесь. Я вспомнил.

– Андрей, это невозможно, тебе было только два года.

– Ты сказала – два? Тогда понятно, о чем молчала Марфа.

– Не придирайся к словам, – я старалась придать голосу убедительность, – просто в этом возрасте дети имеют обыкновение засовывать в рот лапы плюшевых игрушек. Зато я точно знаю другое. Именно здесь, под землей, находится тот самый алтарь из черепов. Теперь понимаешь, откуда взялись жуткие видения? В этих краях ведьма очень сильна, ей стало известно, что ты желаешь знать прошлое, и она придумала историю пострашнее. Не советую ей верить.

– По-твоему, увиденное – ложь?

– Возможно.

– А в чем же правда?

– Правда, господин Милославский, состоит в том, что вы едва не оторвали мне руку.

– Извини.

Мы молча шли по дороге. Вскоре начался спуск, идти стало легче. До города оставалось совсем немного.

Дом догорал. Собственно, от него ничего не осталось – только длинная печная труба, полуобвалившаяся стена да груда дымившихся балок. Пожарные заливали руины, гася последние очаги огня. Растолкав зевак, Андрей бросился к оцеплению, пытаясь разузнать, что произошло с его бабкой. Я услышала знакомый свист. Такие звуки мог издавать только мой ненаглядный братишка… или его двойник. За штакетником одного из домов скрывался субъект, очень похожий на Петра Толкачева.

– Зинаида, куда вы пропали? Я вас почти похоронил.

Вместо ответа я вынула из кармана осколок зеркала и поднесла к Петькиной физиономии. Отражение смотрело с тревогой и недовольством. Поведав Петьке о неудавшейся попытке бегства, я поинтересовалась, как обстоят дела у Максима.

– Ирка его заворожила. Знаешь, Макс не всегда с ней церемонился, а теперь смотрит влюбленными глазами и сдувает пылинки. Я ему говорю: «Максим, это же призрак, фантом, она в зеркале не отражается». А он в ответ: «Зато Ирина отражается в моем сердце!» Это надо же – чтобы Максим так говорил! Короче, пришлось уйти.

– А Максим настоящий?

– В самоваре он отражается. Знаешь, у них есть такой большой медный самовар?

– Знаю. Что же случилось потом?

– Мне ничего не оставалось, как вернуться к вам. Только я появился на углу улицы, как вдруг увидел шаровую молнию. Она летела к дому Марфы, нырнула в открытое окно, а спустя секунду пламя вырвалось из окон, двери, даже из печной трубы. Дом полыхал, как бочка с бензином. Самое скверное – никто не знает, были там люди или нет.

– Марфа собиралась устроить большую стирку…

От оцепления медленно шел Андрей. Стоявшие тут же соседки наперебой предлагали ему кров и ночлег, но он отказался, решив остаться с нами.

– Скорее всего бабушка была в доме, но точно узнать, что произошло, можно только утром, когда осмотрят остывшее пепелище. Идемте.

А идти, собственно говоря, было некуда. Не возвращаться же в дом тети Ангелины, где теперь хозяйничал двойник Сережки Ивойлова, или в нашу «конспиративную квартиру», о которой Макс наверняка рассказал Лже-Ирине! Похоже, нам оставалось только одно: в унынии бродить по ночному городу. Впрочем, прогулочка оказалась довольно короткой. Как назло, сильно закружилась моя разбитая голова, и я начала озираться по сторонам в поисках лавочки. Поскольку сидячих мест поблизости не оказалось, возникло желание приземлиться прямо на пышно цветущую клумбу… Откуда-то издалека доносились возбужденные голоса ребят: