Елена Артамонова - Большая книга ужасов – 22

Саша отрицательно покачала головой. Вскочив на ноги, я миновал несколько ступенек и ворвался в залитую потоками дождя комнату. Сестра лежала на полу, закрыв глаза и широко раскинув руки.

– Лора! Лора!

– Где я? – После нескольких мучительных секунд ожидания она очнулась, с недоумением посмотрела по сторонам. – Мишка… Как мы здесь оказались? Почему вы не спите? Почему у меня руки в крови? Кто открыл окна?!

– Ты ничего не помнишь? – спросила подошедшая к нам Саша.

– А что я должна помнить?

– То, ради чего поднялась сюда.

– Мы с Александрой легли спать, было душно, приближалась гроза, донимали комары, я долго ворочалась, а потом уснула… – Лора вновь посмотрела на свои расцарапанные руки. – У меня же ногти сломаны! Какой ужас…

Напуганная, промокшая до нитки, Лора абсолютно не представляла, что с ней произошло. Когда я рассказал сестре о случившемся, она только расплакалась:

– Я стала лунатиком и не ведаю, что творю. Это глупо, это отвратительно! Вы были правы – надо уехать отсюда как можно скорее. Странника не вернуть, но я хочу, чтобы моя любовь к нему осталась светлым чувством, а она потихонечку превращается в кошмар.

Гроза утихла. Дождь барабанил по крыше, вдали громыхал гром, но страшная буря уже миновала наш городок… Спустившись вниз, мы тихонько разошлись по своим комнатам. До рассвета было еще далеко.

Бледные лица сидевших за столом Антона и Лоры вызывали тревогу – с ними явно происходило что-то нехорошее. Глядя на сестру и брата, я все отчетливей понимал, что они нуждаются в помощи. Возможно, разгадать эту загадку сумела бы баба Глафира – юродивая видела будущее и потому могла дать дельный совет. Оставалось только найти карлицу. Подумав, я решил начать поиски с городской больницы, где впервые встретил эту необычную женщину. Наскоро позавтракав, я отправился в центральную часть Алексина. Однако в больнице меня ждала неудача. Пышнотелая молодая медсестра, опекавшая юродивую, сообщила, что прошло больше месяца с той поры, как она последний раз видела Глафиру.

– Ушла бабулька, – вздохнула она. – Как-то утром вышла за ворота больницы и пошла вперед, не оглядываясь. Я ее звала, но она даже не обернулась. Если встретишь бабу Глафиру, передай, что мы по ней соскучились. Пусть возвращается. Заведующий отделением не возражает. Разве можно в таком возрасте бродяжничать?

Маршрут получился «веселеньким», и из больницы я прямиком направился на кладбище. Вся надежда была на Ромку, возможно, ему удалось получить какую-то информацию о юродивой. Юный натуралист оказался на боевом посту – он старательно наблюдал за вылетавшими из-под корней клена осами и делал пометки в своем блокнотике.

– Привет. – Я подошел к очкарику. – Как поживают твои «зверушки»?

– Здравствуй. – Он растерянно улыбнулся. – Ночью был т-т-такой жуткий ливень, я боялся, что гнездо затопит, но все обошлось.

– Вот и славненько. А баба Глафира здесь не появлялась?

– Нет.

Я задумался, прикидывая, где еще можно повстречать юродивую. Увядшие ромашки по-прежнему лежали на могиле Ивана Орлова, и, вполне вероятно, Глафира могла вскоре прийти сюда с новыми цветами. Но сколько еще времени оставалось до появления юродивой – час, сутки, неделя? Мой взгляд рассеянно скользил по соседним надгробиям, пока не уперся в тонкую, усыпанную сияющими каплями паутинку. Напоминание о ночных кошмарах разозлило, и рука сама потянулась к мерзкой ловушке…

– Подожди! – Сверкнув очками, Ромка заслонил паутину. – Что ты хочешь сделать?

– Прихлопнуть его. Не люблю пауков.

– Он ни в чем не виноват! Знаешь, меня всегда п­п­пугает то, как люди легко идут на убийство.

– Убийство?

– Да. Ведь этот паучок живой. Он п-просто живет, а мы идем и давим таких, как он, давим и даже не думаем, что в этот момент лишаем кого-то жизни.

– Ты и комаров не бьешь?

– Бью, – Ромка опустил глаза. – Это самозащита. Но здесь другой случай. Меня пугает п-п-привычка машинально, не думая, уничтожать живых существ, давить их только потому, что они ползают у наших ног.

Ромка был странноватым пареньком, но его доводы звучали вполне логично. Однако на философскую болтовню у меня явно не хватало времени. Опершись ладонью на памятник Ивану Орлову, я наклонился, собираясь поправить носок, и вдруг почувствовал, как моя ладонь плавно погружается в камень…

– Ромка, ты видел?

– Кажется.

От неожиданности я слишком быстро отдернул руку и теперь не мог с уверенностью сказать, на какой именно выступ надгробия нажал. Серый, шершавый обломок скалы выглядел абсолютно неприступно, и трудно было поверить, что внутри его скрывалась пустота.

– Может, померещилось?

Но Ромка думал иначе – он энергично, сантиметр за сантиметром, выступ за выступом начал ощупывать громадный серый камень. Внезапно в недрах памятника что-то щелкнуло, и из него выполз блестящий, в ладонь величиной цилиндр. Он был очень тяжелым и холодным, будто его долго держали в холодильнике.

– Н-н-невероятно! О т-т-таких п-приключениях я раньше читал т-т-т-только в книжках! – воскликнул очкарик, заикаясь от волнения.

Цилиндр был сделан из необычного, похожего на серебристый металл, но в то же время полупрозрачного материала. Его поверхность покрывал очень мелкий, многократно повторяющийся узор.

– Слушай, у меня д-дома есть н-н-настоящий микроскоп. Давай рассмотрим эту штуковину б-б-более внимательно.

В другое время предложение очкарика мне бы очень понравилось, но тревога за сестру и Антона не позволяла расслабляться и думать о чем-то постороннем.

– Начни заниматься этим без меня, Ромка. Я во что бы то ни стало должен разыскать Глафиру. Алексино не такой большой город, и наверняка кто-то знает, где она живет.

– Н-неужели тебе не интересно? Такие находки бывают раз в жизни, да и то не у всех. – Ромка положил цилиндр в рюкзачок, поднялся. – Если я обнаружу что-то необычное, обязательно т-тебе расскажу.

– Договорились.

Мы вместе пошли к воротам кладбища, и по дороге я рассказал Ромке об изобретенной Иваном Орловым Машине Счастья.

– Возможно, этот цилиндр как-то связан с его изобретением, – предположил я, вышагивая среди заросших бурьяном могил. – В жизни и смерти Ивана много загадочного и необъяснимого.

– Ты уже решил, как оформить свою могилу?

– Что? – переспросил я, от неожиданности споткнувшись на ровном месте. – Не понял.

– Ни один нормальный человек об этом не думает. Вряд ли мечтавший о всеобщем счастье парень стал бы разрабатывать дизайн места своего упокоения. Возможно, кто-то позже использовал его могилу как тайник. М­м-может быть, даже инопланетяне. Цилиндр т-такой необычный…

– Сейчас меня больше интересует другое. Как ты думаешь, что связывало между собой таких разных людей, как Иван и баба Глафира? Почему она приносит цветы на его могилу? Если бы я знал ответ на этот вопрос, ее было бы легче найти.