Елена Усачева - Большая книга ужасов – 43

– Вот, пожалуйста, мама Ани Леоновой. Пришла узнать, что вчера случилось в школе.

– В каком смысле? – прошептал Влад. Рюкзак из его руки выпал, звонко цокнув об пол всеми своими ребрами и заклепками.

– В прямом, Муранов, в прямом! Забыл, что означает слово «мама»?

– Но ведь у нее нет мамы. – Влад попятился. Через два шага он уперся спиной в стол, надавил на него, желая сдвинуть, и парта тюкнулась в стену. Дальше дороги не было.

– Почему же? – с мягким акцентом произнесла женщина. – У всех есть мамы.

– Она говорила, что ее мать во Франции.

– А Франция – это другая планета, оттуда и приехать нельзя? – возмутилась химичка.

– Вы не похожи на француженку, – заупрямился Влад.

– А ты не похож на воспитанного мальчика. – Женщина отвернулась от уничтоженного ее взглядами Муранова. – Вы не подскажете, где мне найти Аннету?

– Вы извините их, – вдруг принялась защищать мальчишек Людмила Петровна. – Они все это не со зла. Возраст такой. Глупый. Они считают, что это невинные шутки, не понимают, что своим поведением сильно задевают другого человека. И порою они…

– Да какие уж тут шутки?

Леонова-старшая улыбалась. И эта улыбка делала ее лицо таким добрым, таким мягким. Хотелось ей верить, хотелось все рассказать. Но… что-то останавливало. Какая-то холодная искринка в глазах, слишком правильные черты лица, безупречная красота. Такой просто не бывает в этом дурацком, окончательно запутавшемся мире.

Юрка и забыл, что все еще сжимает трубку сотового в кулаке.

«Бегите!!!» – пришла повторная эсэмэска.

– Позвольте мне поговорить с ними? – мягко повернулась к Людмиле Петровне Леонова.

– Да, конечно! И мы со своей стороны обещаем принять меры, воздействовать на них всем своим педагогическим коллективом…

Учительница заторопилась, подхватила стопку тетрадей и вышла.

– А мы ничего не сделали, – Митька успокоился и заговорил более уверенно.

Леонова-старшая перевела взгляд с Емцова на Муранова, и тот задергался, заволновался.

– Она сама! – выпалил Влад.

Юрка оценил расстояние от того места, где они стояли, до двери. Несколько метров. Один рывок. По дороге надо как-то обогнуть иностранку. Если обежать ее с двух сторон, всех она не остановит, кому-то удастся проскочить.

– Я понимаю, – мягко, нараспев заговорила женщина. – Аня – девочка непростая. У нее бывают странности. Их порою не так просто понять и… принять. Я вижу, вы с Аней не ладили.

Бежать, бежать! Юрка поглядывал на приятелей и видел, что они женщину слушают, что они собираются слушать и дальше. Муранов вообще подался вперед, словно загипнотизированный мягким голосом француженки.

Леонова-старшая прикрыла дверь за ушедшей химичкой. Пулейкин вздрогнул. Ладонь, сжимавшая сотовый, вспотела.

– Аня – одинокий, замкнутый ребенок. У нее никогда не было настоящих друзей, и поэтому она не всегда правильно себя ведет со сверстниками. Она их покупает.

– В каком смысле? – зациклился на одном и том же вопросе Влад.

– Начинает гадать на картах, предсказывать будущее. Согласитесь, это привлекает.

– Да ни фига не привлекает, – фыркнул Митька.

– Ну вот видите! А потом она, поняв, что наделала, все бросает и прячется. И в этот момент ей надо помочь. Поэтому я и приехала. Ее надо найти и успокоить.

– Все это не из-за нас! – Юрка стал обходить Леонову-старшую стороной. Тревога, вот уже какой день подряд сидевшая в его груди, разлилась по телу. Стоять на месте было просто невозможно. Надо бежать, надо растворить адреналин в бешено работающих мышцах.

– А я и не говорю, что вы что-то натворили. Я прошу, чтобы вы сделали кое-что.

Женщина взглянула на Пулейкина. И ему вновь стало страшно. Как вчера, когда на него точно так же посмотрела Андалузия.

Стартовав с места, он сбил парту, поскользнулся на повороте, всем телом ударился о дверь.

– Бегите! – крикнул он друзьям и вывалился в коридор.

– Пулейкин! – поймала его на первом этаже Людмила Петровна. – Вы уже поговорили с Аниной мамой?

– Поговорили!

Юрка сдернул с вешалки куртку и выскочил на улицу. Морозный воздух обжег ему лицо. Над головой кружились невесомые снежинки.

Им только зимы сейчас не хватает!

На экране сотового высветилось: «Бегите!» – вот он и побежал. А они остались там. Черт! Побежал бы он без этой эсэмэски? Вряд ли. Да кто же с ним так нехорошо играет?

Уже на улице Пулейкин решил вызвать этот странный номер, но в ответ механический голос сообщил, что такой абонент в сети не зарегистрирован.

– Ну и ладно! – прошептал Юрка, дав отбой, а потом и вовсе выключив трубку. Он тоже теперь будет несколько дней недоступным. И пускай все вокруг горит синим пламенем!

Он шел злой на всех, и в первую очередь на себя. Из-за того, что позволил Емцову втянуть себя в эту историю, из-за того, что он друзей бросил, из-за того, что жизнь у него получается вот такая – кривая и косая.

Через школьный двор к своей оранжевой высотке. Скорее домой! Включить телик или комп и, наконец, забыть обо всем на свете.

Но мысли упорно возвращались к его побегу из класса.

Струсил! Да, струсил! Хотя – что такого произошло? Ну, сбежал. Любой нормальный пацан на его месте поступил бы точно так же! И Митьке с Владом надо было так поступить. Только почему-то они не побежали. В конце концов, не в трясине же он оставил друзей и не под пулеметным огнем! Поругаются на них и отпустят. Что может им сделать чья-то чужая мать? Вот если бы родная – вставила бы так, что они надолго запомнили бы…

Юрка повернул ключ в замке и с удивлением обнаружил, что дверь не закрыта. В кухне с шумом лилась вода, в родительской комнате работал телевизор.

– Борька? – позвал Пулейкин. Чудеса бывают, хотя брат в это время обычно уже доходил до института или встречался со своими приятелями-экстремальщиками.

– А-а-а! – протянула выглянувшая в прихожую мама. – Это ты? Проходи. А меня, представляешь, с работы уволили.

Рюкзак выпал из Юркиных рук. «Письмо счастья»! Он так и не переписал его. Юрка тут же захотел пройти в кухню и все маме объяснить. Пообещать, что он исправится. Что прямо сейчас сядет за стол, напишет двести писем, а потом разошлет их во все концы света.

Но никуда он не пошел, потому что на коврике у двери увидел незнакомые ботинки. Черные. С черной меховой опушкой. На толстой ортопедической подошве.

Испугаться окончательно Юрка не успел.

– Тебя тут девочка ждет, – снова выглянула в коридор мама. – Недавно пришла.

Юрка снял кроссовки и босиком прошел в свою комнату.

Андалузия сидела в кресле у стола и медленно раскачивалась из стороны в сторону. Поверх разбросанных тетрадей и учебников лежала потертая коробочка мобильного телефона. Обратил внимание Пулейкин на нее только потому, что Андалузия неожиданно спросила: