Клайв Баркер - Каньон Холодных Сердец

Герцог внимал ее словам, не доверяя собственным ушам. Неужели после всего, что случилось, она оказалась столь милостива к нему и его людям? Полагая, что, воззвав к снисходительности Лилит, он добился цели, Гога поднялся с колен и поблагодарил ее.

«Очень любезно с твоей стороны пригласить меня поохотиться на принадлежавших твоему супругу землях, – сказал он. – Возможно, когда-нибудь я воспользуюсь вашим приглашением. Но сегодня мне не до охоты. На сердце у меня слишком тяжело…»

«Иначе и быть не может», – кивнула женщина.

«Поэтому, я полагаю, нам лучше будет вернуться в крепость и…»

«Нет, – возразила она и вскинула руку. – Ты никогда не вернешься в крепость. Ты будешь охотиться».

«Но я не могу, милостивая госпожа. Поверь мне, я не в состоянии».

«Ты не понял меня, – проронила она, слегка покачав головой, у тебя нет выбора. Отныне ты будешь охотиться вечно. Точнее, до тех пор, пока не найдешь моего сына и не принесешь его мне».

«Но как я могу сделать это?»

«Ты найдешь его во второй раз».

И она указала на труп ребенка-козла, лежавший в луже остывшей крови. Волосы ее вновь коснулись окоченевшего тела, лаская его грудь, живот, конечности. К великому удивлению герцога, мертвый ребенок ответил на ласку матери. Из уст его вырвалось слабое дыхание, а пенис – чрезмерно крупный для его возраста – поднялся и напрягся.

«Выдерни свой меч», – приказала Лилит, обращаясь к герцогу.

Но зрелище дьявольского воскресения из мертвых так потрясло герцога, что ноги его словно приросли к земле. При всем своем мужестве он едва не намочил штаны.

«Все вы, мужчины, одинаковы, – пренебрежительно бросила Лилит. – Вонзаете меч без колебания, а когда дело доходит до того, чтобы его вытащить, у вас словно руки отсыхают».

И, омочив босые ноги в крови собственного сына, она взялась за рукоять меча. Почувствовав это, мальчик открыл глаза. Потом он медленно поднял руки и схватился за острое лезвие ладонями, словно пытаясь помешать матери извлечь меч наружу. Однако она решительно потянула за рукоять.

«Потише, мама, – попросил мальчик-козел, и в голосе его послышались сладострастные нотки. – Ты причиняешь мне боль».

«Тебе больно, дитя мое?» – нежно переспросила Лилит, поворачивая лезвие в ране, словно хотела усилить причиняемые сыну страдания. Он откинул голову, по-прежнему глядя на мать из-под полуопущенных век. Губы его приоткрылись, обнажая мелкие острые зубы.

«А так? – осведомилась она, поворачивая лезвие в другую сторону. – Это причиняет тебе невыносимую муку, не так ли, дорогой мой мальчик?»

«Да, мама».

Лилит вновь повернула меч в ране.

«А так?»

Мальчик не мог больше выдержать. Издав шипящий звук, он выпустил несколько зарядов спермы. Запах ее был таким едким, что у герцога защипало глаза. Лилит подождала, пока сын ее извергнет всю сперму, и одним движением выдернула меч.

Мальчик-козел растянулся на пропитанной кровью земле. На лице его застыло блаженство.

«Благодарю тебя, мама», – произнес он.

Герцог с удивлением увидел, как зияющая рана на животе мальчика мгновенно затянулась – словно чьи-то ловкие, проворные пальцы зашили ее невидимыми нитями. То же самое произошло с ранами на ладонях, которые монстр причинил себе, схватившись за лезвие. Не прошло и полминуты, а ребенок-козел вновь был цел и невредим…

– Но если ребенок не умер, почему герцога обвинили в убийстве? – подал голос Тодд.

– Так или иначе, герцог совершил преступление, – пожала плечами Катя. – Разумеется, сын дьявола бессмертен. Но герцог посягнул на его жизнь и должен был понести наказание за это.

Пикетт вновь взглянул на лесные заросли, в которых исчезли герцог и его свита. Он вспомнил, какой надеждой осветились изможденные лица охотников, когда они услышали детский плач. Теперь он понял, в чем дело. Неудивительно, что они в мгновение ока сорвались с места. Они по-прежнему надеялись отыскать мальчика и вырваться из Страны дьявола.

Внезапно на Тодда накатил острый приступ клаустрофобии. Теперь он чувствовал, что его окружает вовсе не бескрайний пейзаж, как это казалось вначале. Он очутился в тюрьме и должен был отсюда освободиться. Пикетт судорожно осматривался по сторонам в поисках выхода – пусть даже самой крошечной щели, позволяющей вырваться из этого иллюзорного мира. Но выхода не было. Перед ним расстилались леса, моря и долины, над ним сияли высокие небеса – и все же он ощущал себя запертым в тесной камере.

Ладони его увлажнились, а сердце лихорадочно заколотилось.

– Где дверь? – выдохнул он.

– Ты хочешь уйти? – с недоумением спросила Катя. – Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас.

– Но то, что я рассказала, – всего лишь легенда.

– Какая уж там легенда! Я только что видел герцога собственными глазами. И ты тоже.

– Это не более чем игра, – пояснила Катя, снисходительно пожимая плечами. – Успокойся. Тебе нечего бояться. Никто и ничто не причинит нам вреда. Я бывала здесь сотни раз и, как видишь, жива и здорова.

– Значит, ты и раньше видела герцога и его людей?

– Да, порой мне доводилось его увидеть. Правда, не так близко, как сегодня. Но они всегда охотились.

– Тогда ответь мне: почему они всегда охотились? Почему здесь всегда солнечное затмение?

– Не знаю. Почему всякий раз, когда крутят фильм с твоим участием, ты делаешь одно и то же?

– Значит, всякий раз, когда ты приходишь сюда, все повторяется в точности как в кино?

– Нет, не в точности. Но солнце здесь всегда на три четверти закрыто луной. И деревья, скалы… даже корабли там, вдали, – указала Катя рукой в сторону моря, – все остается неизменным. И корабли никогда не уходят далеко в море. И никогда не приближаются к берегу.

– Значит, это не похоже на кино, – заметил Том. – Судя по всему, время здесь остановилось. Оно словно заморожено.

Катя кивнула.

– Думаю, так оно и есть. Время здесь замуровано в четырех стенах.

– Но я не вижу никаких стен.

– Однако они окружают нас, – возразила Катя. – Все дело в том, куда смотреть. И как смотреть. Поверь мне на слово.

– Если хочешь, чтобы я тебе доверял, уведи меня отсюда, – попросил Тодд.

– По-моему, тебе здесь нравилось.

– Мне перестало здесь нравиться, – заявил Тодд и вцепился в Катину руку. – Пошли, – умоляюще повторил он. – Я хочу отсюда вырваться.

Хозяйка резко стряхнула его руку.

– Не смей меня хватать, – с неожиданной злобой прошипела она. – Я этого не люблю. – И Катя указала куда-то ему за спину. – Если хочешь уйти – вон она, дверь.

Тодд оглянулся, однако не увидел никаких признаков выхода. Его по-прежнему со всех сторон окружала Страна дьявола.

К тому же ситуация принимала еще более неприятный оборот: до слуха Тодда вновь донесся далекий топот копыт.