Дарья Беляева - Крысиный волк

— Красное, — задумчиво сказал Аор. — Ты хорош, Шацар.

— Мне просто повезло.

Шацар уже давно привык говорить то, что от него ждут. Госпожа Айни постановила, что его интонации все еще кажутся странноватыми, однако искусство разговора с окружающими он, в общем и целом, освоил.

— Я не об этом, — усмехнулся Аор. Он сел за стол и пригласил Шацара сесть напротив. Не без труда Шацар поднялся на ноги, колени отозвались глухой болью. Сколько он все-таки простоял? Вопрос не давал Шацару покоя. Еще месяц назад он начал бы считать секунды, как только опустился на колени, но госпожа Айни порицала навязчивый счет, как и другие виды навязчивых мыслей, движений и слов.

— Я о том, — продолжил Аор, наливая себе янтарного коньяка в стакан. — Что ты один из лучших воспитанников госпожи Айни. Она говорит, что лучший.

Аор не был похож на царя в книжном смысле этого слова, но его мягким движениям была свойственна определенная привлекательная властность. Привлекательная властность в сочетании с изяществом может определяться, как царственность.

На Аоре был хороший костюм в тонкую полоску, волосы его были тщательно зализаны назад, а из кармана пиджака торчал алый платок. Шацар знал, что этот платок был белым, но Аор вымачивал его в крови неверных ему, чтобы продемонстрировать власть.

Все по отдельности в его образе было безвкусным, однако в сочетании удивительно ему шло. Было чему поучиться.

Аор достал из ящика сигару, обезглавил ее с помощью гильотинки и неторопливо прогрел прежде, чем закурить. Он предложил сигару и Шацару, но тот вежливо отказался.

— Полагаю, ты прекрасно понимаешь, что скоро все начнется. Мы работаем над этим. У нас есть люди в правительствах многих стран. Государство падет, закон падет. Халдея падет.

Шацар и забыл, что у Государства, которое так ненавидели во Дворе было название. Имя. Имя, это очень важно. Во Дворе мир света с презрением называли Государством, и никто, кроме царя, не смел упоминать его название.

— Да будет так во славу Матери нашей Тьмы. Исказив все, что является правильным, мы приближаем ее торжество, сокрушив все, что является целым, мы приближаем ее покой.

Аор уважительно склонил голову, однако конца формулы он не знал. Шацар подавил в себе усмешку. Царь Тьмы даже не знает, как правильно обращаться за ее благословением.

Аор будто бы прочел все у него на лице, он усмехнулся.

— Ты можешь знать о Матери Тьме больше меня, ты учился у госпожи Айни, а лучше нее в тайну великой богини не проник никто. Однако, у тебя не хватает опыта, Шацар, чтобы скрыть свое презрение к тем, кто не знает столько же. Однажды твоя надменность может тебя убить.

Аор протянул руку к ящику стола. Шацар ожидал, что он достанет пистолет, может быть, даже выстрелит. Однако, Аор достал игральные кости.

— Боги тоже играют в кости, Шацар.

Аор опустошил стакан в один глоток, бросил в него кости и хорошенько потряс. В глазах его зажегся ненасытный, яркий огонь, сделавший его взгляд обжигающим.

— Только это наши кости. Человеческие, — сказал Аор, когда кубики замерли.

— Четыре шестерки, — добавил он. — Неподражаемо, как музыка.

Шацар смотрел на кости, сосредоточенно считая точки, совсем позабыв о том, что говорила ему госпожа Айни.

— Мы с госпожой Айни определили твое задание. Я решил, что лучше, если ты получишь его от меня. Ты должен будешь поступить на биологический факультет, где работает господин Танмир. У этого человека есть проект, который он спешит выполнить. Что-то про то, как заблокировать магию в закрытом помещении. В исследовательских планах, которые мне предоставили, он еще не фигурирует, как тюрьма для Инкарни. Однако, она без сомнения ею станет. И это может переломить ход войны. Общий смысл похож на то, что мы делаем в вашей школе.

Шацар кивнул. Вскоре после того, как его едва не сжег сосед, госпожа Айни и остальные учителя придумали, как ограничить применение магии в школе. Однако и сами они не могли использовать ее там.

— Однако, проект планируется более совершенный. В идеале, разумеется с их точки зрения, он должен не позволять использовать магию Инкарни, но позволять использовать магию на них. Мне нужно, чтобы ты стал лучшим студентом из всех, что когда-либо были у господина Танмира. Лучшим студентом в Халдее. И чтобы все твои исследования специализировались на контроле магии.

Шацар кивнул.

— Ты должен докладывать мне о состоянии проекта. Кроме того, ты должен не допустить его реализации. Как угодно. Если понадобится, убей их всех. Госпожа Айни уже выдала тебе документы?

— Разумеется. Я ознакомился со своей легендой.

— Не отступай от нее, — Аор засмеялся. — Впрочем, это очевидно. Если они поймают тебя…

— Я убью себя, — кивнул Шацар. Никакого внутреннего протеста эта мысль у него не вызывала.

— Ты надежен.

Аор некоторое время смотрел на него, его темные глаза больше не горели жаром иного огня. Теперь он казался холодным, острым, оценивающим.

— Хорошо. Я сделал главное, Шацар — посмотрел на тебя. И мне нравится то, что ты из себя представляешь. Шацар, Инкарни Осквернения, Тварь Стазиса, ты свободен. Приступай к своему заданию завтра же.

Шацар с тоской подумал о вступительных экзаменах. Когда он вышел из дворца, что-то заставило его обернуться. Нет, у него не было сентиментального волнения о том, что он в последний раз видит Двор. Однако ему казалось правильным запомнить его сердце во всех подробностях.

По дворцу скользили огни вывесок, Шацар видел, как переливаются, постоянно изменяясь слова. Дворец выглядел как мираж, как галлюцинация. Кто-то говорил, что Аор воспроизвел с помощью магии названия всех казино Государства, кто-то говорил, что таких заведений никогда не существовало в мире света. Огни завораживали Шацара, он замер, смотря на них. Шацару редко удавалось получить от реального мира импульс настолько интенсивный, чтобы привлечь его. Он расслабленно улыбнулся. В этот момент птичьи когти впились ему в плечо. За одиннадцать лет Мардих так и не сумел приземляться на Шацара безболезненно. Шацар подозревал, что его болевой рефлекс чуть притуплен в сравнении с прочими людьми, потому что никто больше Мардиха на своем плече не выдерживал.

— Так что сказал старый дурак? — скрипнул Мардих своим старческим голосом. Шацар хмыкнул, а Мардих сказал:

— Ну да, это я у тебя старый дурак. Так мы уезжаем?

— Мы? — спросил Шацар.

— Я тебе напомню, что я — чучело и не умру своей смертью, так что обречен на вечное одиночество, ведь…

— Никто не может выдержать тебя кроме меня, — закончил Шацар.

— В общем и целом, — сказал Мардих.

Они шли к школе, и Шацар смотрел под ноги. Ему не нравилось смотреть на других людей. Кроме того, он стыдился, что у него нет искажения. Он не был отмечен Матерью Тьмой.