Елена Артамонова - Ведьмины качели

– Кто-то за дверью…

Странник поднялся с дивана, выглянул в коридор:

– Здесь никого нет.

Но стоило ему вернуться на место, как за дверью зазвучал тихий, похожий на перезвон серебряных колокольчиков смех. И тут мои нервы не выдержали:

– Это проделки ведьмы! Старой, злобной ведьмы, которая сто лет назад погубила бедную Лизоньку, а теперь сводит нас с ума. Вы все взрослые, умные, важные считаете нас малолетками и фантазерами! Почему, почему взрослые никогда не верят детям?! Вы поверите мне, только когда ведьма изведет нас всех!

– Так пойдем к ней и спросим, чем она недовольна, что вызвало ее гнев.

– Это невозможно. Она не подпускает к себе, пугает всякими кошмарами. Я уже пробовал, и не раз. А когда со мной отправилась тетя Ира, она увидела призрак своего погибшего сына, упала с лестницы и едва не умерла. Нет, нам никогда не удастся проникнуть к ведьме.

– Удастся, – Странник улыбнулся одними губами, но его темные глаза остались мрачны и печальны. – Не знаю, в чьей душе таится источник всех этих кошмаров, но убежден, что они опасны только для того, кто верит в них. Вспомни, твоя тетя каждый день ходила к старухе, приносила еду, убирала комнату и с ней не случилось ничего дурного. Мы сами превращаем свою жизнь в кошмар. Иди вперед и ничего не бойся, Мишка.

Он взял меня за руку и повел за собой.

Пот стекал по спине холодными струйками, сердце сжималось от дурных предчувствий, а я, как загипнотизированный, шел за Странником, неотвратимо приближаясь к логову ведьмы. Мой спутник легонько постучал по дверному косяку.

– Извините за беспокойство. Можно к вам на минуточку?

За дверью царило гробовое молчание. Странник еще раз постучал в дверь, а потом решительно распахнул ее…

Чистенькая, полная старомодных вещей и фотографий комната, стоявшее у окна кресло с высокой спинкой, абажур над круглым столом… Сперва я подумал, что ведьма покинула свое убежище, но вот Странник пересек маленькое помещение, склонился над повернутым к окну креслом:

– Еще раз простите за неурочный визит. Мы бы очень хотели поговорить с вами.

Он поманил меня рукой, и я послушно, как по тонкому льду, двинулся вперед. Лежавшие на подоконнике высохшие, покрытые пергаментной кожей руки чуть шевельнулись. Мысленно простившись с жизнью, я сделал последний шаг и заглянул в лицо старухе.

Старость безжалостно изуродовала его черты, но когда-то, давным-давно оно, наверное, было очень красивым. Меня поразили глаза старухи – затаившись глубоко в глазницах, они горели ярким живым огнем, и от этого пристального взгляда холодела душа и подрагивали колени. Ведьма хотела что-то сказать, но вместо этого поднесла к губам высохший костлявый палец.

– Миша недавно приехал в гости к вашим родственникам, – начал Странник. – Он хотел бы…

– Зло грядет… – просипела старуха и, откашлявшись, откинулась на спинку кресла, закрыла глаза.

Странник попробовал разузнать, о чем конкретно идет речь, но короткая фраза отняла у старухи последние силы, и теперь она напоминала мертвую, безучастную мумию.

– Что ж, не смею больше тревожить вас. Мы уходим.

Ведьма позволила нам беспрепятственно покинуть свою комнату.

– Она стара. Очень, очень стара, – проговорил мой спутник, спускаясь по лестнице. – Вряд ли эта женщина станет вмешиваться в наши дела. Она живет в прошлом, по сути – в другом мире. Мы ей не интересны.

Встревоженный долгим отсутствием Лоры, Странник предложил встретить ее на автобусной остановке, и теперь мы сидели на скамейке возле погасшего фонаря и дожидались появления автобуса. Время приближалось к полуночи.

Наконец по выщербленному асфальту скользнул свет фар и из-за угла выполз старенький усталый автобус. На остановке сошли двое. Первым, разглядев нас в темноте, к скамейке подошел Антон.

– Привет. Спасибо, что встретили.

– Как дядя Павел? – спросил я.

– Он так неудачно приземлился на эту дурацкую люстру, что сломал себе ребро. Придется ему несколько дней пробыть в больнице. Но поводов для паники нет. Теперь он лежит в соседней с маминой палате.

– Представь, Мишка, нас случайно заперли на территории больницы, потом очень долго не было автобуса, мы решили идти пешком, короче… – заметив Странника, Лора осеклась на полуслове, ослепительно улыбнулась, поправила волосы и, неожиданно смутившись, пробормотала: – О, это ты…

Наша компания миновала сонные переулки, подошла к угрюмому, притаившемуся в глубине сада дому.

– Мне пора, – проводив нас до калитки, Странник собрался идти прочь. – Доброй всем ночи.

– Как? Ты уже уходишь? – расстроилась Лора. – Может быть, выпьем чаю, поболтаем и все такое…

Он согласился. Мы вошли в темную прихожую, я попытался нащупать выключатель, как вдруг нам в глаза ударил яркий сноп света.

– Вы вернулись! Ура! – едва не выронив фонарь, Саша бросилась к сестре, повисла у нее на шее. – Пока вас не было, во всем квартале вырубился свет, пришлось нам сидеть в темноте.

– Бедняжка, – посочувствовала Лора. – Тебе, наверное, было очень страшно.

– Вовсе нет. Лизонька сказала, где у дяди Павла хранится фонарь. Мы…

– Опять эта Лизонька! – сестра досадливо поморщилась и, не слушая возбужденной болтовни Саши, прошла на кухню. – Антон, в доме есть свечи? Похоже, нам придется ужинать в довольно романтической обстановке.

Собственно, кроме чая, в доме не обнаружилось ничего съедобного, и чаепитие превратилось в нескончаемую болтовню при свечах. Я понимал, что влюбленную парочку не очень-то радует наше общество, но никому из ребят не хотелось расходиться по темным обесточенным комнатам пустого дома.

– Прочти что-нибудь из своих баллад, Странник, – неожиданно попросила Лора. – Я никогда не слышала ничего подобного.

– Не сейчас, – он улыбнулся, посмотрел на чинно сидевшую у круглого стола компанию. – Думаю, мои юные друзья не очень любят стихи. Лучше я расскажу одну легенду. Надеюсь, она заинтересует всех собравшихся. В ней больше вопросов, чем ответов, но именно эта неопределенность некогда привлекла и заинтересовала меня. Это рассказ о том, кто никогда не останавливается и, постоянно меняясь, остается самим собой…

Наши лица озаряли золотые язычки пламени трех стоявших в стаканах свечей, за окнами разлилась чернильная темнота, и эта обстановка очень подходила для таинственного повествования. А Странник тем временем начал рассказ:

– Неважно, где и когда случилась эта история, в каком уголке Земли, в какие времена… Солнце клонилось к закату, дорога была пустынна, и только одинокий путник шел по ней, вздымая с каждым шагом маленькие облачка пыли. Внезапно он заметил, что багровые всполохи заката озаряют не западную, а северную часть небосвода. А потом путник почувствовал подступившую с севера волну страха и отчаяния. Дорога сама привела его к полыхавшему жарким пламенем хутору. Жители соседней деревни с ужасом наблюдали за происходящим, а возле объятых пламенем построек металась обезумевшая от горя женщина. Вот она заметила стоявшего поодаль путника, их взгляды скрестились, и чужестранец понял, кого увидела в нем эта несчастная. Огненный вихрь с ревом рвался к небу, жар отбрасывал пытавшихся приблизиться к постройкам храбрецов, а таинственный прохожий, не дрогнув, шагнул сквозь стену огня. Люди замерли и, казалось, даже перестали дышать, миг ожидания превратился в вечность, женщина с ужасом и надеждой смотрела вслед незнакомцу… А потом из огненного ада вырвались двое: мужчина и уцепившийся за его шею ребенок. Увидев свою крошечную дочурку живой и невредимой, женщина вскрикнула от радости и без чувств упала на дымящуюся, раскаленную землю…