Камерон Джейс - Безумие

— Как я и говорю, я не могу разгадать значение, но это не случайно.

— А откуда Констанция?

Я выпучиваю глаза. Как я об этом не подумала?

— Подожди, ты видимо не нашла этой информации в сети, — он проверяет свой телефон, заходя на какой-то секретный форум или что-то в этом роде. — Минуточку, — он продолжает искать. — Вот. Констанция Ричард, — он останавливается на половине предложения. — В Лондоне.

— Значит, никакой связи с другими девочками? — я разочарована. Еще одна неудача.

— Не обязательно. Кто сказал, что нет какого-нибудь изваяния улыбающегося кота в Лондоне? Я просто об этом не знаю. Твоя теория все еще возможна, — говорит Пиллар.

Над нашими головами вспыхивает свет, мы пристегиваем ремни безопасности. Приехали.

— Мы вот-вот приземлимся, — говорит Пиллар. — Мне надо кое-что сделать. Он встает и поворачивается лицом ко всем в самолете. — Дамы и господа, почетные посетители Ватикана, прошу вашего внимания.

— Сэр, пожалуйста, сядьте, — требует стюардесса, но он ее игнорирует.

— Я — Архиепископ Превосходной Христианской Церкви в Монте Карло, — говорит он. Уверена, что такой не существует. — И я хотел бы, чтобы вы все помолились со мной, прежде чем мы приземлимся.

— Сэр! — повторяет стюардесса. — Пожалуйста, сядьте! Мы вот-вот приземлимся.

— Думаете, мы сможем приземлиться без Божьей на то Воли, юная леди? — говорит он ей, и тут же внимание всех пассажиров оказывается на нем. — Думаете, ваши ремни безопасности спасут вас от гнева Господнего, если Он захочет развалить этот самолет на кусочки?

Стюардесса пожимает плечами, а толпа умоляет Пиллара читать свою молитву о приземлении.

— Ладно, только делайте это быстро, — опускает она голову и уходит.

— За мной, пожалуйста.

Он поднимает руку к потолку самолета и начинает:

— Сейчас, когда я приземляюсь, — и все пассажиры повторяют за ним, все, одним тоном. — Я молюсь Господу с распростертыми объятиями, — теперь это должно стать Ватиканскими Авиалиниями. — Что если я умру прежде, чем мы приземлимся, — не могу поверить, что эта рифмовка так плоха. Почему все эти люди повторяют за ним? — Пожалуйста, не забирай меня в Страну Чудес!

— Аминь, — говорят все, а я в этот момент хочу достать Льюиса Кэрролла из его могилы и спросить, кто такой этот Пиллар на самом деле.

Ватикан

После прибытия Пиллар останавливает такси и чирикает по-итальянски. Когда я говорю «чирикает», я именно это и имею в виду. Он совсем другой, когда разговаривает на этом громком языке. Я слушаю, как он говорит «Bene» и сгибает пальцы так, как это делают итальянцы. Таксист просто очарован Пилларом, хотя я и не могу понять, о чем они говорят. Я понимаю только, что Пиллара вдруг зовут Профессор Карло Паллотти.

Наконец, мы останавливаемся на красивой площади с узкими улочками. Пиллар берет меня за руку и показывает окрестности. Он говорит, что мы идем в Собор Святого Петра, один из самых старых соборов в мире.

— Basilicadi San Pietro в Ватикане, — машет он рукой в сторону величественной церкви перед нами.

— Мама мия! — говорю я. И я не насмехаюсь над ним — все это место и собор просто волшебны. Не могу поверить, что все это время я была заперта в лечебнице. Снаружи мир — сумасшедший, но и красивый. Если бы я была здесь не на задании, я бы гуляла по этому месту весь день и фотографировалась.

— Но подождите минутку, Профессор Карло Паллотти, — говорю я. — Как это связано с Белой Королевой?

Пиллар мне не отвечает. Он подталкивает меня к параду, что проходит неподалеку. Не в смысле карнавальному параду с танцующими девочками. Это очень почетное празднование. Все люди выглядят смиренно и скромно. Кажется, что они кого-то ждут, потому что все смотрят в одну сторону. Кареты медленно проходят мимо зрителей по обе стороны. Это похоже на парад по случаю дня рождения Королевы.

Пиллар снимает свою шляпу и запихивает в свой костюм. Он говорит, что существует дресс-код для тех, кто находится рядом с базиликой. Шляпы запрещены.

— И чего мы ждем? — спрашиваю я.

— Мы ждем ее, — говорит Пиллар, с гордостью стуча своей тростью по земле. — Саму Белую Королеву.

— Я заметила, что вы не курили с тех пор, как мы приехали из Лондона, — отмечаю я, стоя посреди празднующих людей.

— Это правда, — кивает Пиллар. — Вот что тебе надо знать. Из всех врагов, что я встречал в своей жизни, я уважаю только одного, — говорит Пиллар, подбородок кверху, приветствуя других людей на противоположной стороне. — Белую Королеву.

Он кивает головой в направлении красной кареты, запряженной двумя лошадьми. В ней сидят монашки или священнослужительницы, которые торжественно машут нам и людям вокруг. У меня такое чувство, что мне нужно склонить голову и помахать в ответ. Они красивые. Старые. Мудрые. А их улыбки расслаблены. Будто в их сердцах нет зависти или беспокойства. Интересно, почему нам в лечебницу не посылают таких, как они, вместо Уолтруд и Огира.

Тем не менее, не думаю, что кто-то из них Белая Королева.

— Ватиканский протокол формально требует, чтобы женщины, католические королевы и принцессы в особенности, носили длинные черные платья с воротником, длинными рукавами и черной мантильей, — шепчет Пиллар мне на ухо, когда приветствует их вместе со мной.

— Мантилья, вы имеете в виду ту накидку на их головах? — говорю я.

— Точно.

— Значит эти женщины монашки или принцессы?

— Эти — монахини. Это особенная церемония, — объясняет он. — Лишь нескольким избранным принцессам и королевам в истории Ватикана разрешалось надевать белое.

— Правда?

— Это очень чуткое послабление, — объясняет Пиллар. — Только Королева Бельгии, Италии и Люксембурга были удостоены такой привилегии. Они любят называть это «Привилэж дю блан», «Привилегией Белого», — говорит он. — Конечно, самая важная женщина, которая была удостоена такой привилегии — она, — он показывает на другую карету, которая появляется. — Она и монашка, и Белая Королева Страны Чудес.

В карете только одна женщина. Она одета во все белое, у нее белые и гладкие волосы, а лицо сияет какой-то невидимой прозрачной силой. Она не так стара, как другие, наверное, ей около сорока. Мужчины и женщины кивают ей, когда она им машет. То, как люди на нее смотрят, напоминает мне, как люди привыкли смотреть на Мать Терезу много лет назад. Женщина просто завладела моим сердцем, и что самое странное, мне хочется за нее воевать. У меня такое чувство, что я уже встречала ее в прошлом.

— Ее зовут Фабиола, — объявляет Пиллар. — Белая Королева.

Впервые я вижу, как он склоняет голову, когда карета проходит перед нами.

Собор Св. Петра, Ватикан

Мы следуем за Фабиолой внутрь собора Св. Петра. Пиллар говорит мне, что убранство внутри собора — одна из самых известных работ в архитектуре Ренессанса. Когда я смотрю на все это под другим углом, я такая счастливая сумасшедшая девчонка, которая всего за пару дней побывала в одном из самых старейших университетов и в одной из самых старых церквей мира.