Юрий Ищенко - Одинокий колдун

В антракте отдыхали прямо на сцене. За занавесом шумел возбужденный народ в зале. Прибежал Петухов, целовал и поздравлял, поскольку аплодисменты были нешуточные. «Все о'кей, все как по маслу. А импровизация — это мама театрального чуда, — бормотал Петухов. — Сейчас главное — не остыть. И поосторожней с драками. А то смотреть страшно!» Фелиции ничего не сказал, будто ее выходки совершенно не удивили. Она стояла в стороне ото всех, отвернувшись, и актеры боялись подойти, даже никто чая и хлеба с колбасой не предложил. Съели, и ей не оставили.

— Почему сабли заточены? Что за шутки? Козлы, — бушевал молоденький Лаэрт, ему Гамлет во время стычки рассек до мяса ладонь холодным оружием.

Хотя и сам Лаэрт поставил Гамлету настоящий фиолетовый синяк под глазом.

Офелия, хромая и хныкая, бродила за Петуховым, просила ее кем-нибудь заменить.

— Светка, сдурела ты! — крикнул сердито Петухов. — Мы на пороге триумфа!

— Фея меня прибьет, ей-богу, — бормотала его любовница. — А меня и должны во втором действии убить, вот она воспользуется... Родненький, спаси, отпусти меня. Феечка, прости за все, я тебя умоляю. Егорушка, защити...

Но никто из них не отвечал ей. Призрак, Гамлет и другие тяжело дышали, дожевывая бутерброды, пили стаканами ледяную воду, сжимали в руках оружие, приготовляясь к продолжению разборок. Никто не хотел отступать.

Второй акт начался с очередной диверсии королевы. Она собрала в руку все веревки, удерживающие кошек, и перерезала их. Животные с воем бросились на Призрака, как будто именно он был виновен в их неудачных судьбах. Призрак заметался по сцене — кошки прыгали ему в лицо, повисали на одежде, раздирая ее в клочки. Заметались и собаки, гулко лая, пытаясь укусить как преследуемого, так и своих врагов. Ему удалось выхватить тесак из-за пояса Лаэрта, теперь он мог отбиваться. Когда одна из кошек, напоровшись в прыжке на лезвие, отлетела в зал, там люди поняли, что схватка не отрепетирована, а идет всерьез. Заголосили в партере сердобольные дамочки, иные вслух выражали ликование, но в целом на лицах появилась некая озадаченность, которой уже не суждено было исчезнуть до конца вечера.

Критики рядом с Петуховым одобрительно кивали, говоря о «крутом реализме». «Это уже не Пискатор, друг мой, это почти Эйзенштейн!» — хлопал режиссера по плечу самый возбужденный из них. А Петухов косился направо, где вскочила с места одна из подружек Фелиции и вопила, стоя у перил: Жрите, рвите его! Так его, падлу!

Гамлет, почесав в затылке, направился к королеве, чтобы пристыдить ее. По пути приходилось огибать дерущегося Призрака (и вообще никто не пришел ему на помощь — его остальные персонажи не любили!), пинать рвущихся с поводков собак. Наконец он встал перед ней.

— Кончай трендеть! — посоветовала ему королева и издевательски задрала подол пеньюара, обнажив голое тело.

Но Гамлет загородил ей дорогу к Призраку, добивающему кошек, и упрямо продолжил:

— Заткнись и пусти, мне не до разговоров, — раздраженно выпалила королева, подобрала с досок пола чей-то меч и решительно рубанула — Гамлет отскочил, прикрылся своим мечом, продолжая монолог:

Тут он явно сбился и стушевался, поскольку говорить о разуме этой королевы было нелепо. Потешалась, норовя огреть его мечом, как ломом, собеседница. Потешался зал. А Призрак добивал двух последних кошек. Выли и грызлись псы. Гамлет выправился:

— Наконец-то о деле! — возликовала королева, опуская меч. — Ну давай, займемся сексом. А то король не годен...

Король странным образом все еще оставался в постели, лишь изредка подавая признаки жизни. Возможно, первым понял, что здесь главное — не высовываться.

— Но ты мне мать, — возразил королеве Гамлет. — А у меня Офелия есть. Нимфочка шикарная!

Офелия сидела, сжавшись в комочек, за зеркалом, потихоньку наблюдая за спектаклем. В гневе королева развернулась к ней, одним прыжком вскочив на эстакаду.

— Ах, сучка, опять дорогу перебежала, — она ухватила девушку за горло, подняла и притянула к себе, чтобы говорить прямо в искаженное страхом лицо. — С Петуховым спишь, так мало? С Гамлетиком захотелось? Ты надоела мне.

Королева подтащила беспомощную девушку к краю помоста и столкнула в яму, обозначавшую могилу. Офелия упала очень неудачно, на спину, и лежала без движения.

— Офелия утопла, — объявила для остальных королева, обернулась к потрясенному Гамлету, приставила меч к его горлу и стала декламировать:

— Эй ты, оставь его. Я тебе нужен, — предложил Призрак, появившись с мечом за спиной королевы.

Он хотел отвлечь ее от Гамлета, чтобы дать ему спастись. Но королева решила по другому, без замаха коротко резанула принца по плечу. С истошным воплем боли Гамлет покатился по сцене, зажимая кровоточащую рану. А королева уже вовсю рубила мечом Призрака, как заправский вояка — и он едва успевал уворачиваться.

Лопнули над авансценой сразу два софита: раскаленные брызги стекла окатили актеров и зрителей. Поднялась суматоха, кто-то из стражников пытался успокоить животных, окончательно взбесившихся; покатились с подставок несколько факелов, разливая горящее масло, второстепенные персонажи тушили их. Никто не заметил, как на сцене прибавилось действующих лиц: крупная высокая девушка, с мечом, отобранным у стражника, подбежала к королеве и, поприветствовав друг дружку, они слаженно и яростно повели атаки на Призрака. Гамлета грызли псы, остальные оттаскивали свору.