Владимир Шпинев - Паразит

-Ну чё там, Михаил? -Полная плевральная полость крови, повреждена межрёберная артерия, я её перевязал. С лёгкими я пока не разобрался, кровь хлещет- ни хрена не видно . -Давай эту кровь обратно перельём, стерильная же! -Точно, давайте стерильные бутылки,- поддержал мою мысль хирург. В это время уже помытым зашел Антон. -Дитя надо бы отсюда отнести, негоже ей видеть всё это безобразие. Ох, мы и забыли про неё- не хорошо это, удивительно, что падающий Василий не задел дитя, но взглянув на розовощёкую малышку, я успокоился. Девочку запеленали и отнесли. Поставил подключичный катетер, растворы стали литься в три реки, ситуацию серьёзно осложнял гестоз, любой перелив грозил отёком легких в любую минуту, но выбора у нас не было, давление не удавалось поднять до приемлемых величин Обратно в вены закапала её собственная кровь. Просушив плевральную полость, доктор нашел дыру в легком, из которой сочилась алая пенистая жидкость. Большой иглой через все слои Михаил стянул рану легкого несколькими стежками. Кровотечение остановилось. Условия ужасные считай, на улице оперировали, какая уж тут стерильность. Когда зашивали грудную полость, военным удалось восстановить стену. Теперь осталось послойно ушить рану в животе. Давление стабилизировалось на приемлемых цифрах, слизистые женщины порозовели. Теперь атмосфера несколько разрядилась. -Ну и что мы теперь будем говорить мамаше после операции? Не через грудную полость же рожали? Вот же будет удивление, когда она проснется.- задал я вопросы на которые нет ответа, вернее он есть, но до того абсурден, что хоть в петлю лезь. Ну вот типа: «Извините, ваш оперирующий хирург случайно облокотился о вас скальпелем и провалился в вашу грудную клетку». А может: «Мы допустили к операции сумасшедшего доктора и он чуть вас не убил»? -Давайте скажем ей, что у неё спонтанный пневмоторакс (лёгкое внезапно рвется и воздух выходит в грудную полость)?- предложил Антон. -Ну да, тогда получится, что я своими действиями, неправильно выставленными параметрами в дыхательном аппарате, чуть не убил женщину, нет уж, это тоже не вариант. -Давайте, без давайте и не будем гадать, что делать. Как говорится, утро вечера - мудренее, время подумать над этим ещё есть.- предложил Михаил. -Вы не забывайте, что ей ещё дыру в черепе придется делать, она же в блоке инфицированных,- напомнил я. -Да уж, досталось бабе,- пробормотал Михаил. Тем временем хирург проделал последний стежок на животе несчастной женщины. -Володь ты её сразу не буди, пускай она подольше повентилируется,- попросил Михаил. -Я и не собираюсь её будить, до утра побудет на управляемой вентиляции, по крайней мере- пока лёгкое не расправится. -Вот это правильно. По окончании операции родильницу транспортировали в реанимацию. Теперь у нас две пациентки на искусственной вентиляции. Две молодых женщины, которые до операции были практически здоровыми, а после- одна в коме, так к вечеру и не проснулась, другая- вся изрезанная, после вмешательства врача-убийцы. Кстати, мы как то и забыли про Василия. Он оказался в палате для подготовки больных к операции, фиксированный к кровати. Выглядел ужасно- весь в царапинах, со сломанным носом, вокруг глаз образовались гематомы, лихо Михаил его приложил. Сейчас он спит, под действием препаратов. Не стал его будить, чего бередить уже сделанное. На душе конечно, были противоречивые чувства: с одной стороны - злоба, хотелось по началу придушить его, тут и так практически не отдыхали, морально все напряжены до предела. А он нам еще и работу подкинул. С другой стороны- ведь мы сами его допустили к операции, ведь я же сам видел его состояние, мог же настоять и отправить его в палату. А сейчас он лежит, весь привязанный, избитый. Стало искренне жаль его, как ни крути он оставался нашим другом. Будь мы на его месте, он бы тоже не бросил нас в беде. Тут ещё и Оксана расстроила. Уже много времени прошло со времени отключения от барбитуратов. Неужто мы превратили её в растение? Но всё, что можно я уже сделал для неё, остаётся только ждать. Пришла сестра из отделения инфицированных и сообщила неприятную новость, что у больше половины пациентов, паразит перешел в мозговую стадию- зрачки у них приняли кошачье выражение. Пришлось выделить целый блок, для подготовки этих больных к операции. Это значит, что через три дня мы не будем вылезать из операционной. Правда, позже я узнал, что треть из них, перенаправили в экспериментальный блок. Отбор велся тех, кто старше пятидесяти лет, больных соматической патологией. Их мы, скорее всего уже не увидим. Там в четвёртой операционной, проводятся эксперименты и апробация различных препаратов. Кстати говоря, забыл упомянуть, что к этому моменту я выяснил, что в городке имеется четыре операционных. Первая- для не инфицированных больных, там проводятся текущие экстренные операции. Вторая- плановая для инфицированных пациентов, здесь проводятся операции по удалению паразита. Третья- экстренная для инфицированных клиентов, там проводятся операции экстренного характера, не связанные с деятельностью паразита, вроде аппендицита о котором я уже упоминал. Ну и четвертая- самая загадочная операционная, мы никогда не видели не только персонал, но и пациентов вышедших живыми из стен этой операционной, и подозреваю, что там была отдельная реанимация. Эта четвертая операционная закреплена за экспериментальным блоком. Так вот я и Михаил обслуживали инфицированных пациентов (все самое интересное для нас приготовили). Первую операционную обслуживал анестезиолог Олег и хирург Антон, у нас он лишь ассистировал. Олег также вел палату реанимации, так как работы в первой операционной было весьма мало, а после эвакуации не инфицированных, так и вообще практически не было. Я думаю, не стоит объяснять какая депрессия закралась в наши мозги. Общаться ни с кем не хотелось. Мысли были заняты страхом за будущее - мы понимали, что ситуация в любую минуту может выйти из под контроля. Одновременное появление инфицированных в мозговой стадии паразита, ни к чему хорошему не приведет. Я даже не представлял, каким образом мы в течении двух суток сможем обслужить около сотни пациентов. Даже если на каждого выделять по часу и не реанимировать в случае клинической смерти, и без отдыха, и то мы физически не сможем всех прооперировать, даже если подключится Олег со своей бригадой. А ведь, есть еще и остальные инфицированные и в любой момент они могут также перейти в мозговую стадию. Ну и что тогда? Я глубоко сомневаюсь, что их будут переводить в другие госпиталя, а лечения запущенной стадии видимо в ближайшее время не предвидится. Выход один- придется выбирать кого оперировать, остальных ликвидируют. Мрачная перспектива.Читать дальше