Рэй Каммингз - Девушка из золотого атома (сборник)

Всему когда-нибудь приходит конец. И наши герои, запыхавшиеся и обессиленные, вошли, наконец, в свое убежище. Завернувшись в шкуры, они принялись утолять голод, наслаждаясь едой.

Аллан Штерн, инженер-консультант, и Беатрис Кендрик, стенографистка-машинистка, а ныне король и королева всего мира сидели у небольшого костра, руками доставая пищу из банок и запивая ее водой прямо из бутылок. Гипотезы, предположения и планы, о которых они говорили, заставляли их сердца биться чаще и тревожнее.

Так прошел час. Ночь начала уступать место рассвету, костер постепенно погас. Завернувшись в свои шкуры, молодые люди попытались уснуть: Аллан — в приемной, а Беатрис — в кабинете.

Несмотря на то что они совсем недавно вышли из состояния длительного транса, огромная усталость, как тяжелые гири, опутывала их тела. И долго еще после того, как Беатрис провалилась в глубокий сон, Аллан Штерн продолжал размышлять, пытаясь найти объяснение всему происшедшему.

На рассвете инженер поднялся и принялся за работу. При свете наступающего дня, имея перед собой тысячи нерешенных проблем, Штерн, будучи человеком практичным, выбросил из головы пока неосуществимые мечты и желания и занялся самым неотложным.

«Беатрис ничем не рискует здесь и может побыть пока одна, — подумал он, глядя на спящую девушку, завернувшуюся в тигровую шкуру и похожую на ребенка. — Меня не будет здесь не больше двух-трех часов. Надеюсь, она не проснется за это время. А если проснется… Как быть?»

Подумав мгновение, Аллан склонился к потухшему костру, взял уголек и большими буквами написал на стене: «Скоро вернусь. Все отлично. Не бойтесь».

Инженер спустился вниз. На рассвете разрушенный мир казался еще более страшным. Здоровый, с крепкими нервами, Штерн все же не смог подавить в себе дрожь, видя везде многочисленные признаки внезапной смерти.

В кучах пыли блестели то зуб, то кольцо, то кусочек украшения. Они были везде: на ступеньках, в разрушенных комнатах и кабинетах, в обломках обвалившейся аркады.

Но времени для раздумий не было; жизнь, работа, чувство долга перед другим человеком звали его, и некогда было скорбеть по погибнувшей цивилизации.

Прокладывая себе путь среди руин, инженер держал совет сам с собой.

«Прежде всего — вода! Мы не можем ограничиться лишь ящиком с минеральной водой. Есть, конечно, еще и Гудзон, но он слишком уж соленый. Нужно отыскать иной источник пресной воды. Это первая жизненная потребность… За счет консервов и дичи, которую мне, возможно, удастся убить, мы сможем прожить, но более всего нам нужна питьевая вода».

Будучи осторожным и думая больше о Беатрис, чем о себе самом, он решил, что не стоит углубляться слишком далеко без оружия в этот чужой теперь мир. И в надежде отыскать какое-либо оружие или то, что сможет его заменить, Штерн принялся копаться в обломках.

— Прежде всего мне необходим топор, — сказал он громко, — в условиях дикой природы это первое, что нужно человеку. Где я могу его найти?

Он немного подумал.

— А! В подвалах! Может быть, мне попадется котельная или склад с инструментами…

Сбросив медвежью шкуру, инженер стал обыскивать все попадавшиеся ему подвалы. Через полчаса он с трудом нашел нужное ему место. Лестницы не было, и Штерну пришлось спускаться, цепляясь руками за торчащие балки и трещины в бетонных стенах. И вот он, наконец, в сводчатом, вонючем, мрачном, затянутом паутиной подвале.

Было уже достаточно светло, чтобы более или менее верно ориентироваться в этих пахнущих плесенью помещениях, имеющих еще более ужасный вид, чем аркада. В первом погребе не было ничего достойного внимания, но вскоре инженер нашел место, где раньше был небольшой машинный зал. Там отыскал он батарею из четырех элементов, маленький насос и электрический коммутатор из потрескавшегося мрамора, где часть проводов была еще в хорошем состоянии.

При виде машин, которые съедала ржавчина, сердце инженера горестно сжалось. Он обожал механику. Обслуживание разного рода механизмов входило в содержание его работы. Сейчас эти мрачные останки технического прогресса угнетали его больше, чем вид кучек пыли, обозначавших места, где человеческие существа нашли свою ужасную и таинственную смерть.

Однако Аллан Штерн не стал предаваться долгим размышлениям.

— Инструменты! — громко сказал он, оглядываясь. — Инструменты, мне нужны инструменты! Если они не найдутся, я буду бессилен что-либо сделать.

Продолжая поиски, Аллан нашел молоток. Хотя и сильно заржавленный, он мог пригодиться. К счастью, дубовая рукоятка почти не пострадала. «Мореное дерево, без всякого сомнения, — подумал он, вороша молотком кучу обломков, бывших некогда станком. — Ага! Вот резец! А вот английский ключ! Коробка со старыми ржавыми гвоздями!»

Радостно разглядывал инженер найденные сокровища.

— Для меня они имеют большую ценность, нежели все золото, которое есть между этим городом и тем, что осталось от Сан-Франциско!

Не видя больше ничего, достойного внимания, Штерн собрал свои находки, выбрался из подвала тем же путем, каким и спустился в него, и направился к аркаде.

«А сейчас посмотрим, что стало с миром».

Крепко держа в руке молоток, он прокладывал себе дорогу среди полного хаоса. Хотя все рассыпалось, разложилось в течение неисчислимых лет, он узнавал некоторые места. Там стояли телефонные кабины… А там внизу было справочное бюро, где всегда сидел служащий в униформе…

Стойка превратилась в прах, а от человека осталась лишь кучка серой пыли. Штерн вздрогнул и двинулся дальше.

Продолжая свой путь, инженер заметил, что трава и вьющиеся растения укоренились среди мраморных плит, выломав даже некоторые из них.

Дверной проем почти полностью был закрыт огромной норвежской елью, растущей у самого фасада и загораживающей выход, через который раньше ежедневно проходили тысячи мужчин и женщин, работавших в здании.

Более или менее удачно Штерну удалось преодолеть это препятствие. Он продолжал двигаться вперед, постукивая молотком по земле, боясь провалиться в какой-нибудь угольный подвал. Наконец, он вышел наружу, живой и невредимый.

— Но… тротуар! — воскликнул Аллан. — Улица… площадь? Где они?

Ошеломленный, стоял он, раскрыв рот. Вид с крыши небоскреба, хотя и давал представление о происшедшем, не мог подготовить его к непосредственному восприятию того же. Перед ним в останках цивилизации возвышалось несколько домов, памятников бывшего здесь некогда мегаполиса. Но почти ничто не указывало на центр огромного города.

Среди стволов деревьев, густо росших у обвалившихся стен Метрополитен, он заметил обломки, к югу от которых находилась некогда 23-я Улица. Но от самой улицы не осталось ни тротуаров, ни проезжей части, никаких следов. Удивительно было также и то, что руины Флэтирон Билдинг сейчас полностью скрывал густой лес.