Антонина Ванина - Всё закончится на берегах Эльбы

— Кажется, Таузенда недавно арестовали.

— Ещё как арестовали. И, разумеется, он не признаёт своей вины. Он так допёк суд заверениями, что умеет делать золото, что сегодня его отвезли на монетный двор, раздели догола, обыскали и дали крохотный кусочек свинца. И Таузенд-таки превратил его в золото!

— Как?! — ахнула Лили, не ожидая такой развязки.

— Прессу на эксперимент не пустили, поэтому о подробностях я тебе ничего не могу рассказать, как бы ни хотел. Но факт есть факт — трансмутация произошла. В куске свинца насчитали 95 миллиграммов золота и 25 серебра. Все в шоке — полицейские, прокурор, следователь, даже директор монетного двора. Он сказал, что лучше бы эксперимент провалился, ибо теперь он не сможет спокойно спать.

— Так что же, Таузенда теперь отпустят?

— Ну что ты, Лили. Ты слишком хорошо думаешь о баварском правосудии. Золото и серебро, конечно, Таузенд трансмутировал. Но куда он дел порученный ему капитал? Лично я думаю, что телепортировал прямиком в Женеву. В какое-нибудь банковское хранилище. А знаешь, что самое интересное в этом деле?

— Просвети.

— Если бы предприятие Таузенда о массовой штамповке золотых слитков выгорело, то доход с него имело бы уйма людей, тех, что вложили свои капиталы.

— Отто, — кокетливо протянула Лили, — я не такая дурочка как кажусь. Я поняла, что эти люди акционеры, и им полагались проценты с прибыли.

— Но ты не знаешь, кто должен был получить три четверти всего дохода.

— Таузенд.

— Не угадала.

— А кто?

— Национал-социалисты. — На изумленный взгляд Лили Отто развел руками. — Таков договор алхимического акционерного общества.

— Бог ты мой — отложив газету, проворчал профессор, слушавший весь этот диалог в углу комнаты. — До чего мы дожили. Политические экстремисты надеются разжиться деньгами на трансмутации золота. Это просто уму непостижимо. А я был уверен, что сейчас на дворе не XV век.

— Разумеется, профессор, — тут же переключил на него внимание Отто, — сейчас царит век восторжествовавшего материализма, но куда ни глянь, всюду найдутся оккультисты. Что и говорить, наверное, грядут последние времена, раз даже у Люцифера появился в Лондоне свой трест.

— Как это? — удивилась Лили, и тут же улыбнулась. — Отто, ты опять шутишь.

— Вовсе не шучу, я серьёзен как никогда. Теософы учредили свою просветительскую организацию и назвали её «Трест Люцифера». Правда, потом они опомнились и переименовали её в «Трест Люци», но суть от этого не изменилась.

— Так чем же занимается этот трест?

— Понятия не имею. Наверное, распространяет книги теософских авторов, организовывает лекции, в общем, несёт теософию в массы. Дело мадам Блаватской живёт и процветает. Оно даже успело обогнуть земной шар и вернуться к истокам.

— В лечебницу для душевнобольных? — недовольно поинтересовался профессор, мысленно упрекнув себя, что начинает говорить как покойный дед.

— Нет, я имею в виду Советскую Россию. Вы слышали о художнике Рёрихе?

— Весьма смутно, кажется, он эмигрировал из-за разногласий с советской властью.

— Ваши сведения, профессор, безнадежно устарели. Теперь он с этой властью очень даже дружен.

— Правда? С чего бы это?

— Оказывается, в эмиграции он вступил в то самое теософское общество и увлекся буддизмом. Затем, видимо, у него наступило просветление, и он узрел глубинную связь буддизма и коммунизма. А потом он уехал в тибетскую экспедицию на поиски Шамбалы вместе с Яковом Блюмкиным. Да-да, тем самым эсером, что убил в 1918 году нашего посла Мирбаха.

— Час от часу не легче, — вздохнул профессор и мрачно добавил, — Ну и как, нашли они Шамбалу?

— Судя по тому, что Рёрих вернулся в Америку — нет. Из Шамбалы, как говорят, не возвращаются. Зато Рёрих привёз из Тибета послание шамбалинских махатм советскому правительству.

— Как он мог его получить, — с умным видом вопросила Лили, — если не был в Шамбале?

— Очень просто, солнышко. У его жены Елены случился припадок, и она услышала голос в голове, который и продиктовал ей послание от «невидимого международного правительства», тех самых махатм.

— Шизофрения, — ту же поставил диагноз профессор, — при ней не только слышат голоса, но и видят всякое.

— Шизофрения или нет, — продолжал Отто, — а послание махатм Шамбалы вручили, как и положено в таких случаях, наркому иностранных дел Чичерину. Правительство хоть и невидимое, но международное. Кстати, знаете, какой знак символизирует собой Шамбалу? — лукаво сощурившись, спросил Отто и тут же ответил, — Право ориентированная свастика. Та самая, что нынче на знаменах национал-социалистов. Есть предание, что тот, кто заключит союз с Шамбалой, станет владыкой мира.

— Что ж, — вздохнул профессор, — если национал-социалистам не избраться в парламент нормальным путём, то можно заключить сделку даже с Шамбалой.

Лили не выдержала и рассмеялась. Отто поддержал её веселье, а после спросил:

— А ты знаешь, что в родной тебе России окопались самые настоящие гностики?

— Такие же, как во втором веке?

— Лили, время не стоит на месте. Суть та же, но называли они себя анархо-мистиками.

— Называли?

— Да, пока власти не прикрыли их кружок.

— Только за то, что они были гностиками?

— Конечно. Ведь согласно их учению действиями Маркса и Ленина руководил сам сатана. Даже и не знаю, чего так испугались большевики: оговора или разглашения самой главной партийной тайны.

— Есть в этом что-то нездоровое, — хмуро заметил профессор, — в сращивании оккультизма и политики.

— Я с вами полностью согласен, — подтвердил Отто, — но что поделать, в наши дни это всё равно имеет место быть. Даже у нас в Баварии. Оказывается, восемь лет назад австрийский национал-социалист Хитлер распорядился устранить австрийского теософа-антропософа Штайнера.

— Зачем?

— Насколько я понимаю, путчисты охотились за ним из жажды мести.

— Что же он им сделал?

— Лично им — ничего. Но Хитлер заявил, что во время Великой войны Штайнер с помощью чёрной магии подчинил себе волю начальника генштаба фон Мольтке, тот проиграл битву на Марне, и из-за этого Германия потерпела поражение в войне. — Отто рассмеялся и добавил, — видите, оказывается, во всём виноват ужасный Штайнер.

— Средневековье какое-то, — вздохнул профессор.

— О да, и хорошо, что сейчас нет инквизиции, иначе было бы не продохнуть от копоти костров. Помните психоаналитика Юнга, ученика Фройда? Из своего психологического клуба он устроил секту с оргиями и призывами духов. А в Париже сейчас все в восторге от представлений одного новомодного мудреца. Он практикует со своими учениками публичные ритуальные танцы, после которых некоторые слепнут, а кто-то и вовсе умирает.