Антонина Ванина - Всё закончится на берегах Эльбы

— Тебе нужно больше есть, — заключила Сандра.

Он только грустно улыбнулся произнесённой ею глупости.

— Я отдам тебе свою пайку, — настояла Сандра. — Она мне и так не нужна.

— Шутница.

— Я говорю серьёзно. Я буду отдавать тебе свою еду. Но я хочу от тебя кое-что взамен.

— И что же? — рассмеялся он. — Может, хочешь взять натурой?

— Именно, — кивнула она, чем ещё больше развеселили Ойгена.

— А ты, однако, извращенка.

— Мне нужна твоя кровь, — в лоб заявила Сандра, чтобы пресечь поток сарказма. — Всего сто миллилитров раз в неделю. Можно и по двести миллилитров в две, по объему это всего лишь стакан.

Это откровение подействовало на Ойгена отрезвляюще. Улыбка вмиг пропала, и с минуту он не знал, что и сказать.

— Мне даже страшно спросить, зачем тебе это нужно.

— Я её пью.

Для неё самой это звучало так правдиво и естественно, что тяжело было представить, что может подумать на этот счёт Ойген. А он старательно делал вид, что не шокирован.

— Ты уверена, что с тобой всё в порядке?

— Нет, не в порядке. Уже много лет как не в порядке. Ойген, — она умоляюще посмотрела ему в глаза, — я загнусь, если не выпью крови.

— Это ведь не нормально, ты в курсе?

Нет, последние девятнадцать лет Сандра считала нормальным регулярно принимать кровь посредствам прямого переливанию, пусть это и выглядело в чужих глаза странно.

— Ты намекаешь, что со мной что-то не в порядке? — спросила она прямо, надеясь получит правдивый ответ.

— Нет, — пошёл на попятную Ойген, — просто…

— Просто я психопатка, а ты извращенец, так что нечего разводить сантименты. Я предлагаю равноценный обмен крови на паёк.

— С каких пор кровь стала равна хлебу?

— С тех самых, когда она заменила мне этот самый хлеб.

— Ты не ешь обычную пищу?

Этот отчаянный вопрос заставил разразиться откровением, которое Сандра не доверила бы никому, только боевому товарищу.

— Да, я не ем, не сплю, не старею и не умираю. Я чувствую, что со дня на день погружусь во что-то вроде анабиоза. У меня совсем не осталось сил. Если ты думаешь, что у меня плохо с головой, то почему меня отправили на передовую, а не в психиатрическую лечебницу?

В глазах Ойгена отразилось, если не понимание, то вера в её слова.

— А ведь ты вампир, Сандра, — произнёс он такие очевидные, но ранее не приходившие ей в голову слова. — Помнишь, когда-то в Ганновере жил Фриц Хаарманн. Он тоже время от времени попивал чужую кровь…

— И время от времени спал с мальчиками, пока не убивал их.

Ойген поморщился, словно говоря, что он-то точно не такой. А Сандра снова принялась за уговоры:

— Если ты чего-то опасаешься, то зря. Я не выкусываю чужие глотки. Я просто сделаю небольшой надрез на руке, а когда закончу, остановлю кровь. Я не сделаю с тобой ничего плохого.

Немного подумав, Ойген заключил:

— Ну что ж, если я не проливаю свою кровь на поле боя, значит, лишусь её с тобой.

В этот день Сандра обрела в боевом товарище не только хранителя её главного секрета, но и дарителя так нужной ей сейчас крови.

Теперь Сандра не могла не вспомнить многообещающих слов Лили, о том, сколько удовольствия ей дарит столь близкое кровопийство. Но даже в этом между сёстрами пролегла пропасть непонимания. Может потому, что Ойген никогда не будет любовником Сандры, а может потому, что он слишком устал, но его кровь ничем не лучше той, что она крала у раненых. Но Сандре и не нужны были изыски.

Батальон снова перемещался на юг. Затяжные дожди превратили дороги в месиво грязи, и всё вокруг стало труднопроходимым болотом, чавкающим под ногами. Лошади и люди, обросшие грязью и паразитами, выбивались из сил, машины буксовали каждые пятьдесят метров, то и дело, готовясь застрять навсегда. С неимоверными усилиями солдаты выталкивали транспорт из бездонной русской грязи, но тот снова увязал в ней. Когда дороги просыхали, приходила новая напасть. Ветер вздымал пыль в вихрях, облепляя одежду и волосы людей, забивая ноздри кашляющим лошадям.

Сандра старалась держаться подальше от лошадей. Она не имела ничего против этих благородных и несчастных животных. Просто в её присутствии они отчего-то начинали нервничать, фырчать, а то и вовсе вставать на дыбы, чем приводили в замешательство конюхов. Сандре вспомнилось и переменившееся поведение Дирка, потрёпанного пса-санитара, что пришёл в её дом вместе с Даниэлем. Милый ласковый Дирк вмиг переменился, когда Сандра стала пить человеческую кровь. Может и лошади чувствуют в ней нечто нечеловеческое, глубоко звериное?

Сандра успела привыкнуть к изувеченным телам людей на поле боя, но вид убитых лошадей в огромных лужах крови вызывал оторопь. В такие моменты на ум приходил только один вопрос: их кровь не хуже человеческой? Вряд ли. К тому же, лошади правильно делают, что боятся её.

И вновь бои. Долгожданное танковое наступление провалилось на корню. Из-за нехватки горючего всё лето боевые машины простояли без дела, а полевые мыши не теряли времени даром. Они перегрызли в танках все провода и устроили для себя уютные норы внутри боевых машин, после чего для дела те больше не годились.

В очередной раз, когда нехватка связистов остро встала перед командованием батальона, под грохот снарядов Сандра пряталась в траншее бок о бок с солдатами третьей роты. По команде офицера рядовые повыскакивали с оружием на поле боя и с криками понесли в сторону неприятеля. Только один остался сидеть внизу рядом с зажавшей уши Сандрой. Под грозный рёв офицера она пыталась растолкать его, заставить пойти в атаку, иначе наказания за трусость не миновать. Но всё было тщетно. Ойген уже рассказывал о подобном. Просто нервы солдата не выдержали ежеминутного напряжения и бесконечного ожидания опасности. Он впал в прострацию и перестал реагировать на происходящее вокруг. Это походило на летаргический сон с отрытыми глазами.

Не пошло и десяти минут как пехота обратилась в бегство. Над головой Сандры через траншею перепрыгивали люди. Кто-то прокричал:

— Уноси ноги, Гольдхаген!

Потратив драгоценное время на демонтаж полевой аппаратуры, она выползла наружу. В ста метрах поодаль надвигались советские солдаты. Их было не меньше сотни. Ещё никогда Сандра не видела неприятеля так близко. Как страшно смотреть в лица тех, кто готов тебя убить — не из лично неприязни, а только потому, что так положено.

А оцепеневший солдат продолжал сидеть на месте. Он видел, как подступает неприятель, но ничего не сделал для своего спасения — просто у него не хватило сил выйти из потустороннего мира, где наваждение смешалось с явью.

Сандра мчалась со всех ног, позабыв о тяжести аппаратур на плечах. Даже свист пуль над головой не заставил её остановиться. Бег прервал лишь мощный удар, от которого содрогнулась земля и все, кто был рядом, попадали наземь.