Владимир Бочкин - Прорыв (СИ)

В тот день, я как всегда, не выполнил домашнее задание, и это наполняло мою душу мрачными предчувствиями.

Пока я завтракал, в комнату просочился мой лучший друг Агдам. В прихожей захлопнулась дверь за матерью, привычно уходящей на работу. Я бы не смог привыкнуть. За десять лет школьного обучения я не привык к школе вообще и выполнению домашней работы в частности. Но это пустяки, пока у меня есть лучший друг, который позволяет мне списывать все домашние, контрольные и прочие задания.

Заметьте, не «Кавказ», не «777», а именно Агдам. Он не портвейн, его просто так зовут.

Мой креплёный друг усадил своё большое мощное тело на скрипнувший стул и виновато вздохнул.

— Ты тоже не сделал домашнее по химии, — проницательно заметил я, допивая чай.

Агдам поёжился под укоряющим взором моих холодных как лёд глаз. Он пожал плечами:

— И по физике тоже не сделал.

— И по физике! — вскричал я. Мрачные предчувствия упали духом окончательно.

— Понимаешь… — принялся оправдываться здоровяк, но я перебил его.

— Слышать ничего не хочу. И пончики ты тоже не получишь, — добавил я.

Агдам совсем сник.

Я покидал оставшиеся пончики в пакет, тщательно завернул и спрятал в портфель. Отодвинул чашку и решительно встал из-за стола. Бой проигран, но война не закончена. Нужно принимать срочные меры и чем скорее, тем лучше. Учителя давно открыли на меня сезон охоты, и я не хочу давать им ни малейшего шанса.

— Пошли, неуч, — сказал я, поправляя галстук. В школу я всегда хожу только в костюме. Нужно проявлять уважение к врагу. Я горжусь своим благородством, и даже ради учителей не собираюсь поступаться принципами.

К сожалению, Агдам совершенно не принципиальный, и ходит в школу, чтобы учиться. Но я всё ещё не теряю надежды сделать из него человека и продолжаю шефствовать. Без меня он совсем пропадёт. К тому же, кто его будет подкармливать, если не я!

— Погода? — сказал я.

— Очень холодно, — выпалил Агдам, пытаясь загладить свою вину.

— Поверх костюма я надел модную кожаную куртку и после недолгих колебаний, опять же кожаную кепку. Всё это, включая ботинки — чёрного цвета. Я специально выбрал его, чтобы придать строгость и чёткость серому костюму.

Агдам, как всегда, одет безвкусно. Все мои уроки идут прахом. Ведь даже бедность едва ли способна оправдать плохой вкус. Зелёная полотняная куртка, широкие синие брюки и разноцветные потрёпанные кроссовки. Согласитесь, что это сочетание способно кого угодно вывести из себя или завести в тупик.

Я закрыл ворота. Вдоль дороги выстроились чёрные в своей наготе деревья. Порыв пронизывающего ветра едва не сорвал с меня кепку. Небо затянуто серой, сплошной пеленой облаков. Солнце мы теперь увидим только весной.

Я поёжился и поднял воротник.

До школы недалеко, но всё равно мы шли быстро, спасаясь от холода и ветра.

У Агдама совершенно убитый вид. Зря я на него напустился. Если не сделал домашнее задание, значит случилось нечто экстраординарное. И последствия для него будут куда более обидными, чем для меня. Ведь он отличник.

Я хлопнул Агдама по могучему плечу.

— Ладно, не дрейфь, всё будет нормально. Сейчас у кого-нибудь спишем.

Он благодарно улыбнулся, а хлопок по плечу вряд ли заметил.

И поместил же бог мозги отличника в тело орангутанга с лицом гангстера и душой нежной газели. Мне же достались стальные нервы, внешность Аполлона, мозги двоечника и сердце крысы. В целом мы прекрасно дополняем друг друга — друзья не разлей вода.

Вскоре мы вышли к школе. Хотя, на мой взгляд, она больше напоминает мрачное нагромождение кирпичей. Громадный двухэтажный гроб расположен на лужайке недалеко от озера. Я каждый день чувствую себя заживо погребённым. По бокам посажены деревья, но они нисколько не оживляют общее безрадостное впечатление. Особенно сейчас, поздней осенью, когда от былого великолепия деревьев остались лишь стонущие на ветру скелеты.

Безлюдно. До первого урока ещё полчаса. Мы уселись около одного из деревьев и закурили. Я ждал пока не подойдёт кто-нибудь из нашего класса, и предполагал, что Агдам думает о том же, но оказалось, я ошибся.

— А где же дежурные? — недоумённо спросил Агдам.

— Успокойся, лапонька, где-то чаи гоняют, — сказал я.

Меня волновали совсем другие вопросы. Под угрозой моя репутация лучшего списывателя в школе. Не мог же я позволить завистникам ехидничать на мой счёт.

— Посмотрите, строит из себя, а сам жалкое домашнее по физике содрать не может.

Это нанесёт непоправимый урон моей репутации. Я представил как на перемене подходит Старина Аб, мой главный конкурент и с притворным сочувствием спрашивает:

— Я слышал ты заболел, или просто теряешь хватку, а может быть стареешь, — его карие глаза лукаво щурятся, а рот расплывается в белозубой улыбке. — Точно, — кивает он головой, — ты стал слишком стар для наших маленьких игр.

И всё, я в пролёте. Я даже заскрежетал зубами от мысли, что кто-то обойдёт меня.

— А всё-таки непорядок, интересно, где же дежурные, — перебил мои размышления Агдам.

— Дежурные в дежурке, — рявкнул я, но вопреки обыкновению, первобытнообразный не обратил внимание на мой гнев.

— С каких это пор дежурные испаряются перед началом уроков, — заметил он.

Я пытался прикурить от зажигалки новую сигарету, но ветер гасил все попытки, пока Агдам не прикрыл огонёк большими и широкими как лопаты ладонями. В чём-то он прав. Каждую ночь в школе остаются двое дежурных, вооружённых древними наганами. Они запирают школу и сидят в дежурке, время от времени обходя школу и окрестности. Утром отпирают здание и впускают учителей и школьников. Допустим ночью все дежурные делают что угодно, но только не дежурят. Знаю, сам дежурил. Но по утрам, перед началом учебного дня, дежурные демонстрируя бдительность, прохаживаются вокруг школы, щеголяя формой и портупеями. Сейчас никого нет, а школа заперта.

Вот подошёл наш учитель по географии, подёргал закрытую дверь и огляделся по сторонам.

— Наверное, напились ночью, а теперь дрыхнут, — я усмехнулся, — попадёт им от директора.

Географ между тем заметил нас и замахал рукой, подзывая к себе. Мы затушили окурки и направились к учителю, который деликатно сделал вид, что не заметил, чем мы там занимались.

— Здравствуйте, Георгий Иннокентьевич! — сказали мы.

— Здравствуйте, ребята! — сказал Георгий Иннокентьевич, а для школьников просто Георгин, — вы дежурных не видели?

— Нет, — сказали мы.

— Куда же они запропастились! — Георгин взглянул на часы и потоптался на месте. Поглубже нахлобучил шляпу, скрывающую остатки шевелюры и поплотнее запахнул полы плаща, размахивая потёртым, чёрным портфелем.