Юрий Муравьёв - Нечто

-- Не на века, а на тысячелетия. И это сделали люди каменного века, они ещё не знали железа, -- поправил его начальник.

-- Но ведь это дуб, каким образом они пилили и обрабатывали без железных инструментов?

-- Это для меня тоже загадка.

Дальше они пошли медленнее.

-- А вот и место, где я слышал шипение. На этот раз никаких звуков я не слышу.

-- Как ты запомнил это место? Я не вижу никаких ориентиров -- крепь одинаковая.

-- Потому что дальше тоннель идёт под уклон. Включи лампу.

Луч лампы, как прожектор в тумане, пробил темноту в тоннеле на протяжении двух десятков метров, а может и более, но его конца так и не высветил.

-- Что будем делать? -- нерешительно спросил Виктор, выключив лампу.

-- Стыдно отступать. Надо идти дальше и выяснить, есть ли свет в конце тоннеля?

-- Но света мы точно не увидим.

-- Рискнём, чтобы потом не сожалеть, что до конца так и не выяснили все тайны пещеры.

-- Пока мы не выяснили ни одной, -- хмыкнул Виктор.

-- Если бы мы разгадали самую главную, то остальные раскрылись бы сами собой.

-- А какая же самая главная?

-- Если бы я знал! -- С этими словами оба рассмеялись.

Под уклон идти было легко. Виктор по-прежнему разматывал рулетку.

-- Стоп. Смотри, луч света от фонаря уже не растворяется в темноте, а упирается пятном в какую-то преграду. Вероятно, это стена, что свидетельствует о конце тоннеля, -- предположил Николай Петрович.

Подойдя ближе, они обнаружили, что тоннель действительно упирается в стену из глинистых пород. Здесь же он делает поворот направо почти под прямым углом. Они увидели лестницу, которая вела вниз к помещению, размеры которого было трудно определить.

-- До помещения метров десять -- пятнадцать. Но лента остановилась на девяноста семи метрах. Осталось три метра. -- Виктор зафиксировал тормоз на рулетке и положил её на пол.-- Будем спускаться?

Николай Петрович кивнул.

Ступени были широкие и шероховатые и спускаться по ним было удобно. Крепи не было. Они без труда спустились в помещение, которое представляло собой нишу довольно правильной формы, высотой до трёх метров и размером пола примерно три на четыре метра.

-- Освети пол, -- сказал Николай Петрович, присев на корточки.

В центре пола были видны трещины шириной около сантиметра, которые образовывали правильный четырёхугольник размером примерно метр на полтора.

-- Эти трещины явно имеют искусственное происхождение. Это похоже на люк, но не классической округлой формы, -- предположил Николай Петрович не очень уверенно.

-- Но если это люк, то как его поднять? Взяться не за что.

-- Я думаю, что люк не поднимается сверху, его поднимают снизу. Оттуда только выходят, но туда пути нет, -- сказал Николай Петрович и удивился своей версии.

-- Ты слышал? Похоже на всплеск воды, -- сказал Виктор, склонившись к полу, а потом лёг и прижал ухо к трещине. Он подал знак рукой, давая понять, что нужно сделать то же самое, что и он. Николай Петрович последовал негласному совету и лёг рядом с ним, прижавшись щекой к трещине. Он услышал тяжёлые всплески и фырканье.

Они встали, крайне удивлённые.

"Значит, под полом этого помещения вода и что-то ворочается там", -- думали оба.

Лампа на каске Виктора мигнула, затем ярко вспыхнула и погасла. Тут же погас фонарь и на каске Николая Петровича. Только фонарь Виктора освещал помещение тусклым жёлтым светом.

-- На выход! -- воскликнул начальник, и оба быстро поднялись по ступеням к тоннелю. Рулетки на месте не оказалось. По тоннелю они шли быстро, поэтому им не удалось избежать болезненных касаний о дубовую крепь.

У выхода из тоннеля их ждал обеспокоенный Андрей: -- Что случилось? От кого вы убегали?

Но ответа он не получил. Начальник был мрачен, и даже не выразил удивления, когда Андрей передавал ему рулетку. Они вышли из пещеры, радуясь солнцу и теплу.

-- Объявляю конец рабочего дня. Теперь каждый может по собственному усмотрению выбирать вид отдыха! -- громко сказал начальник.

Они разделись и шагнули в воду. Купались, предпочитая держаться близко к берегу. Страх по-прежнему довлел над ними, но каждый стеснялся признаться в этой слабости.

-- У меня в желудке давно бурчит, и я чувствую упадок сил, -- сказал Виктор, выходя на берег и, подхватив одежду и каску, в одних трусах и сандалиях трусцой побежал в лагерь.

Николай Петрович вышел на берег и, одеваясь, сказал: -- Мы с Виктором зашли в помещение-тупик. И вот находясь там, я пришёл к неутешительному выводу.

Не является ли тот тупик олицетворением того, что мы в своих исследованиях пещеры зашли в тупик? То есть чем больше мы узнаём о тайнах пещеры, тем больше загадок выстраивается перед нами, которые мы не в силах разгадать. -- В помещении под полом мы услышали всплески воды и фырканье, -- продолжил он.

-- Значит, моё предположение о том, что между этим плёсом и последним озером из трёх, которое я назвал Радоновым существует гидравлическая связь, подтверждается.

-- Предположим, что это так, но чьё фырканье мы слышали?

Андрей уже не мог сдерживать себя: -- Есть основание считать, что в этих водоёмах сохранилась популяция тюленей с ледниковых времён, которые в результате эволюции в течение тысячелетий достигли больших размеров, так же как и некоторые виды рыб, обитающие в этих озёрах.

-- Но этих тюленей, в существование которых я сильно сомневаюсь, никто никогда не видел.

-- Эти животные ведут скрытный образ жизни, и если поднимаются на поверхность, то только ночью. У них обильная кормовая база -- они питаются рыбой, которой, как мы убедились, более чем достаточно. А численность этих животных природа строго регулирует, ограничивая их популяцию в допустимых пределах.

-- А случай с погибшими студентами и твоё купание на Радоновом озере как-то вяжутся с твоей версией?

-- Оба случая только подтверждают её.

-- А твой прошлогодний сон?

-- Это уже другая версия. Обе они не пересекаются и существуют параллельно, у каждой своя основа и происхождение.

Но у Николая Петровича был другой взгляд на эти события, но озвучивать его он не стал. У него вдруг исчезло желание продолжать дискуссию, так как тоже разыгрался аппетит.

Как только они пришли в лагерь, Виктор недовольным тоном сказал: -- Я здесь рву и мечу, а вы прохлаждаетесь там на берегу. Можно подумать, что у вас верблюжьи желудки. А я вот не могу долго находиться без пищи и воды. При повышенной кислотности мой желудок буквально кипит! -- И он, торопясь, стал жадно хлебать уху.

-- Но разве нельзя было есть без нас? -- извиняющимся тоном сказал Николай Петрович.

-- Я так воспитан, что для меня дух коллективизма на первом плане.

-- Но не до такой степени, когда это становится чревато ухудшением своего здоровья, а чувство коллективизма теряет свой здравый смысл, -- иронически усмехнулся начальник.