Анатолий Старов - Жизнь в полумраке

Потом они довольно долго сидели, молча. Перед самым приездом Дима решился взять Ольгу за руку. Та в испуге выдернула свою руку из Диминой, когда в купе постучали.

Юноша приоткрыл дверь купе, и пожилая проводница зашла предупредить его, что поезд подходит к нужной ему остановке. К этому моменту молодые люди были искренне убеждены, что они созданы друг для друга. И каждый был в полной уверенности, что жизнь без собеседника в принципе не возможна. Он снял с вешалки повешенную форму, и начал споро одеваться. Проводница заметила на его шее серебряную цепочку с крестиком.

— Что, крещеный, сынок?

— Да, крестили, когда маленький был.

— А в бога-то веруешь?

— Да как вам сказать? Не очень. Когда маленьким был, ходил с бабушкой в церковь. А как умерла, так больше ни разу и в церкви не был.

— Это плохо. Веруй в бога. Он тебя никогда не покинет.

После ухода проводницы взял свой дембельский чемоданчик, шинель, тепло попрощался с Ольгой. Взяв ее ладонь в свою и, неприлично, вопреки всем правилам хорошего тона, долго держал ее в своей. Он с удовольствием ощущал их мягкость и упругость, тепло и ответное робкое пожатие. Рука ее как будто потерялась в руке Димы. Не то, чтобы ее рука была очень маленькая — она была изящной и гибкой, с длинными и тонкими пальцами, необычайно красивая, ее ладонь как бы просила у него защиты. Ольга, совсем уж застеснявшись, сбитая с налаженного жизненного пути этой такой неожиданной и судьбоносной встречей с юношей, провожать Диму не пошла.

— Что в отпуск едешь, или отслужил уже? — поинтересовалась проводница, открывая входную дверь, с интересом рассматривая высокого красивого юношу.

— Все, отслужил. Домой еду, к родителям.

— Это хорошо, вот радость-то родителям будет, ну, успехов тебе. И поостерегись, темнеет уж, скоро совсем темно станет. Хулиганья то сейчас много.

— Спасибо за пожелания, за предостережения, — Дима улыбался, совсем по-детски, открыто не скрывая своей радости перед встречей с родителями, друзьями, тщательно скрывая от постороннего человека грусть от расставания со своей нежданной негаданной любовью.

Поезд остановился на мгновение и снова начал набирать скорость, оставив одинокую фигуру на пустынном полустанке. Бросившись к окну, когда Дима вышел из вагона, Ольга проводила его долгим внимательным взглядом. Юноша еще долго стоял у железнодорожного полотна, провожая взглядом пролетающие мимо вагоны, в одном из которых уезжала его Ольга.

Солнце уже почти село, касаясь своим диском леса, видневшегося вдали. Небо было чистое, ничто не предвещало пасмурной погоды, и Дима решил, что, если даже солнце скроется, взойдет луна и будет достаточно светло, чтобы можно было идти по дороге. Он решил идти в свою деревню, а не оставаться на вокзале. Вокзал этот он хорошо знал. Он представил себе маленький двухкомнатный домик. Зал ожидания с двумя длинными деревянными скамейками вдоль стен и комнатка, которая служила и кассой и комнатой отдыха билетерши, уборщицы и начальника станции в одном лице. В общем, ничего интересного, а если он сейчас пойдет, часа через четыре, если идти быстро, можно и домой добраться. Очень уж хотелось скорее домой к маме. Может еще повезет и попутка попадется.

Дмитрий набросил на плечи шинель, подхватил чемоданчик и, с развивающими полами шинели, бодрым шагом направился по дороге в деревню. Все мысли его были заняты Ольгой.

— Как же мне повезло, по дороге домой с армии, встретить девушку, которая, вполне возможно скоро станет моей женой, — думал Дима, шагая по дороге.

Дорога змейкой тянулась среди заросшего бурьяном поля. Лишь вдалеке стояло одинокое дерево. Оно было корявым и высушенным от старости. Через несколько минут Дима подошел к дереву и с удивлением заметил на его ветвях огромного ворона.

Ворон был невероятно большой и весь черным черный. Лишь голова его была странно белая, словно седая. Ворон смотрел на подходящего Диму, слегка наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, таким злым взглядом, что Диме стало совсем не по себе, даже холодок пробежал по спине. А тут, как на грех, солнце совсем скрылось за лесом и начало быстро темнеть.

Ворон зло стукнул огромным клювом по ветке, на которой сидел, взмахнул крыльями и, тяжело махая ими, полетел в сторону близкого уже леса. От всего происшедшего совсем некстати в голову полезли россказни стариков о событиях, якобы происходящих в этих краях много лет назад.

Рассказывали старики, что давным-давно, еще до революции, недалеко от села стоял хутор, сейчас уж полностью разрушенный, и заросший чертополохом, и другим бурьяном. И владел этим хутором богатый человек, имевший многочисленных слуг и наемных рабочих. И была у него красавица дочь, влюбившаяся в наемного рабочего. Однако с любовью этой ничего не получилось.

Отец, имевший на дочь совсем другие планы, воспротивился этой любви. После долгих уговоров дочери, отец запер ее в доме, а любимого ее убил вместе со своими друзьями. Говорят, что девушка, чтобы отомстить своему отцу и его друзьям, продала свою душу самому сатане. Вот с той давней поры и куролесит ведьма по всей округе, вредит простому люду. После рассказов Ольги уже начнешь верить и в эту легенду.

Так уж получилось, что выросла Екатерина без материнской ласки. Умерла та при родах, оставив малышку на попечение пожилой кормилицы и отца.

Отец ее Петр Андреевич Назаров был человеком суровым, занятым, но в редкие свободные часы принимался воспитывать дочь, что выражалось в долгих и скучных нравоучительных разговорах. В общем, Екатерина отца особенно не любила. Всю свою дочернюю любовь она отдала своей кормилице Василисе.

Иногда отца ее неожиданно посещала мысль, что у него растет дочь и, желая ее чем-нибудь побаловать, покупал ей всякие безделушки, в основном совсем бесполезные, хоть и очень дорогие. Однажды, побывав в соседнем городе, приобрел вполне приличную копию картины Виктора Васнецова «Три царевны Подземного царства», сделанную неизвестным, но вероятно очень талантливым художником. Приехав в имение, велел челяди принести гвозди и молоток и под критические взгляды слуг, самолично прибил ее к стене в комнате дочери. Екатерине, которой в ту пору было уже почти пятнадцать лет, картина не понравилась. Уж очень она была мрачная. Из-за этой картины девушка старалась поменьше находиться рядом с ней. У Екатерины всегда становилось тоскливо на душе, возникало, казалось бы, ничем не обусловленное беспокойство, когда перед сном взор ее случайно падал на это произведение.

Однажды ночью она проснулась, как будто кто-то неведомый настойчиво пытался ее разбудить. Она открыла глаза и удивилась, что в комнате было очень светло от круглолицей луны, нагло заглядывающей в окно ее девичьей спальни. Сначала она просто лежала, глядя в потолок, и пытаясь разобраться, что же ее разбудило. Потом ее взгляд случайно упал на картину.