Игорь Желем - Синдром Фредди Крюгера

«Я спятил, — решил Стефан. — Я сошел с ума! Но где санитары? Они должны услышать шум, увидеть открытую дверь. Они могут связать меня, уколоть… Да избить, в конце концов! Они обучены этому ремеслу!».

В коридоре послышались торопливые шаги. Фредди черкнул Стефана «когтем» по щеке.

— Ни звука! — напомнил уродец. Теперь уже все концевые фаланги пальцев на ладони чудовища превратились в острые металлические лезвия.

Санитар растерялся. Он застыл в дверном проеме. Рой светящихся насекомых, голубое сияние, избитый Стефан и странное чудовище вместо Фионы… Фредди втянул санитара в палату и молниеносно вонзил ему в живот все пять лезвий правой ладони. Лезвия легко проткнули человеческую плоть, вскрыли брюшную полость и вонзились в легкие. Санитар не успел даже вскрикнуть. Кровь хлынула из него, и он свалился наземь. Он хрипел что-то в агонии и пытался прикрыть ладонями страшные раны. Его внутренности вывалились на пол и покрылись мерцающими голубоватыми крапинками.

Стефана стошнило от отвращения и панического ужаса. Человеческие внутренности на полу, искрящийся люминатор, чудовище, кровь… Стефан утратил ощущение реальности. Все смешалось в его сознании, и если он еще не спятил, то был близок к безумию. Он поджал ноги к груди, словно боялся, что и ему могут вонзить в живот парочку лезвий, прикрыл уши ладонями и пытался не смотреть, как убийца терзает свою жертву.

«Этого не может быть, — шептал Стефан. — Этого не может быть…». Он повторял бесполезное заклинание, даже когда Фредди ухватил его за волосы и поволок к выходу из палаты.

В холле они столкнулись со вторым санитаром.

— Мне некогда, — отмахнулся Фредди. Лезвие рассекло обе щеки санитара — от уха до уха. Лицо жертвы превратилось в странную улыбающуюся маску с красным от крови подбородком. При желании в уголках «улыбки» можно было заметить даже зубы мудрости, пораженные кариесом. Санитар зажал рану ладонями и медленно осел на пол. Он захлебывался собственной кровью, но не проронил ни звука — даже не застонал. Возможно только поэтому он и выжил в итоге…

Фредди направился к ординаторской. Он двигался уверенно, словно работал здесь много лет и был отлично знаком с внутренним устройством клиники.

Мерцание света, странные звуки, образы… Стефан уже не обращал на них внимания. Его волокли по полу за волосы, как прохудившийся мешок с отбросами. Боль была чудовищной. Ему казалось, что его мозг извлекают из черепа, как улитку из ракушки. Фредди вдруг бросил своего пленника и побежал к комнате отдыха. Стефан услышал сдавленный крик. Сестра, вероятно, не успела проснуться. «Он подарил ей легкую смерть, — подумал Стефан. — Быструю, во сне…». Стефан пытался привстать. Боль в паху и под грудиной, тошнота, мышечная слабость… Он с трудом удержал равновесие. Пол вздрагивал. Стефан даже подумал о землетрясении. Толчки были настолько сильными, что в стенах образовались трещины. Из них выползали голубоватые светлячки. Насекомые кружились возле дверей, собирались постепенно в рой и проникали сквозь замочные отверстия внутрь палат. Светильники на стенах и потолке превратились в странные черные цветки. Их лепестки шевелились, а тычинки распыляли вокруг искрящуюся желтоватую пыльцу.

Фредди взял у санитара связку ключей и стал открывать палаты. Он внимательно изучал каждого пациента, потом переходил к следующей двери. Осмотр его не удовлетворил.

— Жалкие непотребные существа, — заключил Фредди. — Полуслепые, как щенки беспородной суки…

Он затолкал Стефана в ординаторскую.

— К утру и ты ослепнешь! — заметил Фредди. — И знаешь почему?

Стефан не имел малейшего понятия. Фредди мог, конечно, выковырять ему «коготком» оба глаза…

— Садись на кушетку, — приказал Фредди. — И не делай резких движений, не то…

Он помахал указательным пальцем. Стефану показалось, что лезвие стало короче. Он присмотрелся. Да, в самом деле: с «фредди крюгером» происходило нечто необъяснимое. Он как бы… очеловечивался. Грязная рыжая шерсть на лице и руках почти исчезла, а пропорции туловища изменились. Гориллообразный торс убийцы непостижимым образом уменьшался, а мышцы бедер и предплечий теряли свою выпуклость и уродливую узловатость. Изменялось и лицо: лоб стал более высоким, надбровные дуги уменьшились, а подбородок и нос вытянулись и, даже, заострились. Только глаза чудовища сохраняли прежнее нечеловеческое строение. Слишком большая радужная оболочка с отчетливыми красноватыми прожилками, диковинные треугольные зрачки… И ладони с лезвиями на каждом пальце!

«Дневной свет, — предположил Стефан. — Только в ординаторской есть светильники дневного света. В их лучах Фредди начинает изменяться… Или, что более вероятно, никакой метаморфозы нет, и изменяется мое собственное восприятие. При хорошем освещении галлюцинации блекнут, и бред изменяет свою структуру. Возможно, Фредди вообще не существует. У меня паранойя, тяжелое расстройство психики! Возможно, санитары все так же играют в очко, а смазливая медсестра видит неприличные сны…».

Стефан посмотрел на стены и потолок. Трещин здесь не было, пол не дрожал, а голубоватые насекомые, залетая сюда случайно из холла, сразу вспыхивали в дверном проеме и исчезали бесследно. Искусственный дневной свет исправлял искаженную реальность? Стефан уже не искал ответов и не пытался вырваться из этого нелепого парадоксального состояния. Он был бессилен изменить что-либо и молча наблюдал, как Фредди постепенно превращается в высокого тощего субъекта с нечеловеческими глазами и кошмарной коллекцией острейших лезвий в обеих ладонях.

Фредди подошел к окну и пристально посмотрел на Луну, словно видел ее впервые в жизни.

— Ну почему люди такие глупые и трусливые существа? — спросил убийца. — Почему здесь все преднамеренно иначе?

Фредди уселся на стол, за которым Стефан в последнее время любил досыпать конец рабочего дня.

— Наступит утро и ты, Стефан, меня не узнаешь, — продолжал Фредди. — И не только ты… Я выйду неузнанным из клиники и бесследно исчезну в этом городе. Днем люди превращаются в слепцов, а ночью… Увы, ночью они спят! Парадокс…

Фредди вздохнул.

— Ведь Фиона пыталась объяснить тебе кое-что — о жизни во мраке. Но ты человек, Стефан. Ты отмахнулся… Как и все, ты ночью спишь и очень пугаешься, когда во сне пригрезится что-то необычное.

Фредди опять посмотрел в окно.

— Эта Луна, звезды, галактика Млечный Путь… Они существуют во мраке. Да что там Галактика, бесконечная Вселенная погружена в нечто еще более таинственное и грандиозное. По странному недоразумению в этом мраке возникли звезды. Но звезды смертны, Стефан! Они выгорают и очень быстро. Как бы в отместку, многие из них превращаются в «дыры» еще более черные, чем мрак их окружающий. Вселенная состарится и умрет. И не будет никакой Сверхкапли и нового Большого Взрыва. Материя вернется к своему изначальному состоянию. «Мрачным», «темным», «черным» оно кажется людям с их примитивным зрительным аппаратом и культом солнца. Но именно это прадревнее состояние материи и определяет прошлое и будущее. Да, звезды угаснут, Стефан, а вместе с ними и люди, возомнившие себя единственными разумными существами в этой реальности. Какое самомнение… Человек создал культ зла, обозначил его черным цветом и низвергает в эту бездну все, что не в состоянии постичь или чего боится в силу несусветной своей глупости. Грозы тоже боялись, пока не поняли, что это, собственно, электрический разряд.