Диана Гамова - Ночное небо

«Ты не такая, как Хаб. Ты добрая».

Я напряглась, когда по волосам пробежал легкий ночной ветерок, но тут же расслабилась, не почувствовав никакой опасности.

А говорила, что больше не потревожит…

Алкеста…

Ну, вот. И снова мы в пути. Вокруг — ночные холмы, пересохшие ручьи, выгоревшая трава. Даже ночью чувствуется жара.

Все повторяется. Надо мной все те же поблескивающие звезды. Они по-прежнему подмигивают друг другу, лишь изредка замечая, что на них кто-то смотрит.

С самой людской жизни я находила в ночи какую-то непостижимую тайну. Но тайна эта не скрывала каких-нибудь вампиров, воров или еще кого похлеще. В ночи прятались загадки, которые не под силу разгадать даже самому пытливому уму. Хотя, это всего лишь мои рассуждения.

Кажется, стадия, на которой боль в руке вызывала ярость, миновала. Теперь настал черед легкой апатии. Интересно, это вызвано моим возрастом, сиянием недоступных звезд над головой, или, все-таки, ядом кампы?

Из леса, скрывающего руины гнезда создателя, мы вышли две ночи назад. Меж деревьев передвигались с трудом. В основном из-за Жадана. Сунжэ наотрез отказался забираться на вампирью спину. Отмахивался руками и ногами как от Яруна, так и от Эгуна. Поэтому мы постоянно слышали, как подросток спотыкается о торчащие из земли ветки и корни. Но, слава Сайгуму, лес кончился.

Уже привычные к дорожным хлопотам мальчишки выполняли мои просьбы-приказы без разговоров. Лледос не пытался каждый раз напомнить, что он знает, как вести себя в дикой природе, в тысячу раз лучше меня. А жаль. Иногда его заявления вроде «Ты же городская вампирша!» или «Что женщина, вроде тебя, может знать о лесе?» доводили меня до икоты. При этом Жадан спешил спрятаться за Эгуна, боясь, что это я не от смеха, а от голода. Да-а, было время. Хотя, миновало-то чуть меньше недели!

Как-то вышло, что всех своих спутников я стала считать своими. Нет… Не слугами, не компаньонами, не даже собственностью. Что-то изменилось в моем отношении к ним… За последние две сотни лет я старалась никого к себе не подпускать, ни к кому не привязываться. Ибо горечь утраты не вышла из моего сердца. Но здесь все иначе. Да, только один из мальчишек — мой птенец. Но Эгун, Жадан или Лледос приобрели свою неповторимую значимость.

Они стали своими.

Даже северянин с его нестандартной эльфийской натурой, готовый в любой момент подшпилить меня и схлопотать за это. Что уж говорить об Эгуне, которого я учила, будто свое дитя? Или Жадане, перед предком которого я была в неоплатном долгу? (Ох, Игор, я, конечно пообещала заботиться об этом любопытном недоразумении и ни в коем случае не брошу Жадана. Но знал бы ты, как с этим подростком бывает тяжко! Но ты, вероятно, знал…)

Вытянув ноги, я сидела на поваленном дереве. Вокруг простиралась выгоревшая на солнце степь с одинокими деревцами то тут, то там. Левая рука безжизненно обвисла в повязке. Помнится, Алкеста сказала, что яд кампы убивает за ночь. Но я все еще существую. Только рука с каждой ночью болит все противнее. Будто в нее кто-то насыпал горячие угли и непрерывно их перемешивает.

— Ве-о-ма-га! — нараспев протянул Лледос, в такт речи постукивая мое плечо пальцем. — Уснула ты, что ли?! Вампирша!

Северянин бесцеремонно потряс меня, как куклу. Потом придирчиво оглядел, словно выискивал выпирающую из тонких швов солому.

Я скосила на него взгляд.

— Чего тебе, Лледос?

Не хотелось отрываться от мыслей и созерцания зеленоватых звезд. В конце концов, что делать? Жадан заснул у костра. Ярун с Эгуном устроили очередной тренировочный бой. Я думала, Лледос к ним присоединился. Неужели ему надоело наблюдать за вампирами? А сначала так рвался в зрители. Мол, многое узнает про особенности вампирьего боя. Интересно, узнал? Впрочем, нет. Неинтересно.

— Поговорить хочу, — посерьезнел эльф, глянув на мое хмурое лицо.

— Хоти, — великодушно разрешила я.

Ответом послужил тяжелый вздох. Однако эльф взял себя в руки.

— Скажи, наконец, почему ты тогда, у разрушенного гнезда, отослала нас подальше. А сама, взяв одного Яруна, пошла вниз.

Я тоже ответила ему вздохом. Лледос задавал этот вопрос чуть ли не по семь раз за ночь. Сначала он жутко обиделся на мою ложь, скрыв истинное чувство под маской ярости. Но теперь пребывал в недоумении.

— Вы были лишними, — в который раз ответила я.

— Это не ответ.

— Как спрашиваешь, так и отвечаю!

— Вот оно что, — недобро усмехнулся Лледос. — Я понял. — И без перерыва осведомился ледяным тоном. — Чего ты узнала ТАКОГО, что ходишь которую ночь привидением самой себя?!

При слове «приведение» я захихикала. Веточка, что я подобрала пару часов назад, хрустнула и переломилась посередине.

— И что это значит, вампирша? — спросил эльф, глянув на мою подрагивающую от смеха фигуру.

Ладно. Раз уж он угадал, так сказать, попал пальцем наобум, то делать нечего. Покопавшись во внутреннем кармане куртки, я вытащила нефритовую шкатулку. Она тяжелым грузом скользнула в ладонь эльфа.

— Ты нашла это? И что внутри? — Лледос опустился рядом на поваленный ствол.

— Открой, — зевнула я, снова устремив взгляд к небу. — Только не трогай содержимое, ладно?

А звезды все-таки холодные. Кажется, прикоснись пальцем, и замерзнешь на века.

— Откуда?.. — воскликнул эльф, подсунув раскрытую шкатулку мне под нос. — Откуда это кольцо?!?

Глаза Лледоса посветлели. Пальцы, державшие зеленоватую шкатулку, побелели от напряжения.

— Оно хранилось в тайнике Хаба, — не без интереса я наблюдала за эльфом.

— У Хаба?! — снова воскликнул он. — У этого бездушного монстра?!

Еще чуть-чуть, и Лледос перейдет на крик.

— Что такого в этом кольце? — спросила я, ткнув в шкатулку. — Ну, древнее. Ну, с эльфийскими рунами. Это ваш праязык, да?

— Праязык? — переспросил Лледос и беззвучно рассмеялся. — Это отанья, вампирша.

— А-а, — вроде бы после его слов мой интерес к кольцу должен был возрасти в десятки раз. Но этого не произошло.

Лледос истолковал мою реакцию иначе.

— Вот вам и старая вампирша. Праязык от заклинательного не отличаешь. На отанье вся эльфийская магия создана, — пустился рассказывать эльф.

— И что? — перебила я. — Ну, заклинательный язык, ну, колечко не простое. Что ты так разволновался?

— Ты, наверное, совсем не понимаешь! — возмутился Лледос. — Отанья передана нашим кланам первыми эльфами. Теми, кому мы обязаны своей жизнью, землей, традициями, магией, языками!