Валерий Моисеев - Супермаркет

Вернувшись в лагерь, Вадик узнал, что это майор Плетнев, проявив редкую смекалку, взобрался на дерево со снайперской винтовкой и оттуда уложил наповал обоих беглецов.

— Объясни мне, на хрена тебе надо было убивать этих двух обормотов? — заорал Вадик на чудо-снайпера. — Когда мы их практически уже взяли живьем? Ты, что думаешь, что мы их сами не могли там перестрелять словно зайцев?

— Но я-то этого не видел! — в свою очередь принялся орать на него майор. — Откуда мне было знать, что вы их уже поймали? Для меня главное было не дать им уйти к шримпам и все рассказать им!

— Майор, вы с ума сошли! Вы сами-то поняли что сказали? — презрительно фыркнул Семен Маркович. — Хотел бы я посмотреть, вернее, послушать этот диалог шримпов с дикарями! На каком таком языке они будут, по-вашему, изъясняться?

— Да? — Плетнев явно смутился. — В самом деле, я как-то об этом не подумал!

— Между прочим, до сих пор они как-то умудрялись стучать на нас тараканам и те их распрекрасно понимали! — встрял в разговор Батек.

— Более того, они весьма успешно разгромили два наших лагеря! — поддержал его Борис. — Не знаю, уж на каком там у них языке происходил разговор, но сдается мне, что обе стороны прекрасно понимали друг друга!

— Надо бы их барахлишко перетряхнуть, — предложил Батек. — Глядишь, может, что подозрительное и всплывет.

— А разве у дикарей могут быть какие-то вещи? — несказанно удивился Семен Маркович. — Я полагал, что они весь свой скарб носит с собой.

Но как, ни странно, имущество, которое троглодиты на таскали с собой постоянно, все же имелось. Хурт распорядился принести узлы, принадлежащие покойным Ансу и Хлаусу. В них, помимо всякого хлама, включая какое-то истлевшее тряпье и блестящие, разноцветные крышки от консервных банок было найдено кое-что весьма любопытное.

У Хлауса в старой, плоской жестянке из-под конфет лежал затертый, пожелтевший снимок Гитлера, с обломанными краями. Портретик фюрера был любовно завернут в грязный лоскут красной ткани, по всей вероятности, бывший когда-то частью нацистского знамени.

У Анса был найден фрагмент сгнившей и распавшейся на части офицерской фуражки с серебряным эсэсовским черепом на облезшей кокарде. Судя по тому, что кусок фуражки был так тщательно сберегаем троглодитом он имел для него весьма большую ценность.

— Ну, вот вам и разгадка, — Плетнев бросил на Семена Марковича ироничный взгляд. — Эти двое не могли простить, что над религией их предков так жестоко надругались. Я имею в виду бюст фюрера, утопленный в нужнике. Желание отомстить, и толкнуло их на предательство.

— Полагаете, что это была месть? — смущенно пробормотал почтенный профессор. — Я полагал, что раскрашенный золотой краской женский манекен вполне заменил им их чугунного идола с этими дурацкими усиками и совершенно идиотской косой челкой. На мой взгляд, голая женщина намного симпатичнее.

На этом стихийный диспут о проблемах религии и символах веры был неожиданно прерван появлением в лагере отряда Михалыча.

Михалыч и его люди прибыли в ставку без потерь, в полном составе. Но в отличие от встречающих, на лицах прибывших не было видно радости по поводу воссоединения. Они выглядели не просто уставшими, а морально подавленными.

— Что опять стряслось? — удивленно спросил Вадик.

— Ты в курсе, что вас со всех сторон обложили шримпы? — хмуро спросил его Михалыч. — Я думал, нам придется прорываться с боями. Но потом они вдруг почему-то решили нас пропустить.

— И что? — изумленно спросил Плетнев.

— Ну, и пропустили, как видишь, без единого выстрела, — сердито проворчал Михалыч. — Просто расступились в стороны и дали нам пройти.

— А сейчас, надо думать, они снова сомкнули свои сплоченные ряды? — спросил Семен Маркович.

— Совершенно верно, — кивнул экстрасенс. — И вот я думаю, с чего это они вдруг проявили обычно несвойственный им гуманизм?

— Может быть, их было меньше чем вас, и они просто не рискнули напасть? — поинтересовался Плетнев.

Михалыч в ответ лишь молча пожал плечами.

После этого, Вадик отправил Батька с несколькими бойцами проверить полученную информацию.

Разведчики вернулись неожиданно быстро. Выглядели они озадаченными и, как бы это сказать поприличнее — ошеломленными.

— Ну, что? — Вадик хлопнул по плечу Батька, пребывавшего в некоем подобии ступора.

— А? — машинально переспросил тот. — Плохо дело, начальник! И откуда они только успели понаползти? Вчера же никого не было! Я сам проверял, все там излазил вдоль и поперек! А теперь, куда ни плюнь, повсюду эти тараканы. Сидим как в зоне, только вышек не хватает по углам, и колючей проволоки навертеть по периметру. Короче, живописное жанровое полотно, под названием — хрен войдешь, хрен выйдешь!

— Что, настолько все плохо? — спросил Борис.

— А как ты считаешь, если нас словно волков со всех сторон в кольцо взяли, только еще красных флажков не навесили — это хорошо или плохо? — сварливо поинтересовался Плетнев.

Вадик подозрительно глянул на майора, который выглядел несколько непривычно.

— А ну-ка, дыхни! — решительно потребовал он.

— Зачем? — пьяно икнул Плетнев. — Я не собираюсь скрывать того, что пьян! А надрался я от того что нам похоже приходят кранты!

— Заткнись придурок! — рявкнул на него Вадик. — Уведите этого алкоголика с глаз моих долой, пока я его не покалечил!

— Не надо, я сам! На тебя, капитан, никак не угодишь, все тебе не так! — майор гордо отстранился от подошедших к нему двух десантников и, пошатываясь, направился в свой кабинет.

— Когда успел-то? — с обидой в голосе возопил Батек. — Это пока мы с пацанами по лесу на брюхе ползали этот гад с перепугу шримповку жрал?

— Оставь его в покое! — безнадежно махнул рукой Вадик. — Пусть лучше пьет. По крайней мере, хоть под ногами путаться не будет!

Прошел день. Шримпы по какой-то непонятной причине, все еще не предпринимали никаких агрессивных шагов. Они даже не пытались атаковать людей, словно выжидали чего-то.

Между тем, к ним со всех сторон, непрерывно прибывала техника. Над лагерем, на приличной высоте, зависли два огромных воздушных корабля, нещадно дымя трубами. Продираясь сквозь джунгли, ползли тяжелые, покрытые острыми шипами монстры, представляющие нечто среднее между танками и грейдерами.

Кстати, предположение о том, что цивилизация шримпов не знает колеса, оказалось в корне неверным. Тяжелые машины утюжили огромными, ребристыми катками джунгли, оставляя за собой широкие просеки. Многотонные металлические цилиндры безжалостно ломали деревья, сминали кусты, круша все подряд и вдавливая в грунт.

Глядя на все это, Вадик все больше склонялся к мысли, что нужно было, пока еще не слишком поздно, попытаться прорвать блокаду и уйти в джунгли. Там, по крайней мере, у них будет хоть какое-то пространство для маневра. Здесь же в плотном кольце войск противника они были заведомо обречены на поражение.