Елена Кипарисова - Прах Феникса. Ужас в зазеркалье

– Мой разум не бесплатный вещательный канал. Прекратить влезать в ми мысли.

– Почему я должен это сделать?

– Потому что я прошу тебя об этом, – не нашлась я, что ему ответить.

После этого в комнате повисла тишина. Эндж, в абсолютном молчании, вновь смочил тряпку в растворе.

– Ну а теперь действительно будет больно.

Я не успела ничего сказать, как он приложил влажный лоскут к моей груди, где совсем недавно торчал осколок стекла. Вся пережитая до этого боль показалась мне пустяком, детскими игрушками. Раскаленную лаву вливали мне в грудную клетку, обжигая легкие, превращая сердце в пепел. Кричать было бесполезно. Я вцепилась в кровать, сжимая простыни в кулаках, и упершись пятками в матрас, но никак не могла уменьшить агонию. Спина сама собой выгнулась над постелью, но Эндж удерживал меня свободной рукой, снова возвращая на прежнее место.

Не знаю, сколько это продолжалось, время потеряло былое значение. Я корчилась, сминая под собой простыни, но так и не позволила сорваться ни единому звуку с моих губ.

– Тише, тише. – Что-то прохладное коснулось моего лба, а затем скользнуло по щеке. – Еще недолго, скоро все успокоиться.

Я замерла, но скорее от неожиданности. Мужчина пытался успокоить меня? Он знал слова утешения? В его невероятных глазах сейчас читалась только грусть, совершенно ему не свойственная и не подходящая этим суровым чертам лица. Словно застигнутый врасплох, Эндж вздрогнул и резко отвернулся, пряча лицо в густой тени комнаты. Но этот момент почему-то запал мне в душу. Я вновь и вновь проигрывала его в своей голове, силясь понять, кого видела на месте своего наставника и вернется ли он вновь.

– Я смажу рану мазью, а потом перевяжу.

– Там дыра сантиметров в десять, может все-таки стоит придумать что-нибудь посерьезнее? – Он бы мне еще горчичники и клизму предложил. Наученная горьким опытом я не озвучила свои мысли.

– Ты мне не веришь, крошка? – изобразил обиду в голосе Эндж. – А я так о тебе забочусь. Это почти оскорбительно.

Мне не хотелось продолжать этот спор, учитывая, что мужчина все рано останется в выигрыше. Я молча наблюдала, как он осторожно смазывает края раны прохладной мазью, которая как клей стягивала их воедино. Его движения успокаивали, и мне с трудом удавалось скрыть насколько это приятно. Электричество, возникшее между нами при первой встрече, не исчезло и до сих пор, хотя я прикладывала все силы, чтобы избавиться от этой слабости.

Эндж взял марлевую повязку и с помощью пары тонких клейких лент закрепил ее на моей груди, словно белую заплатку. Закончив с этим, он начал методично собирать принесенные лекарства, большая часть из которых так и не понадобилась.

– Самое время сказать «спасибо», – усмехнулся мужчина, повернувшись ко мне и скрестив руки на груди. – Ну же, это не сложно. Каких-то семь букв. Попробуй.

– Спасибо что обработал мои раны, предварительно нанеся их мне. Может длиннее, но зато достоверней, – зло сказала я, прикрываясь одеялом.

– Детка, полегче. Мы же все обсудили. Я вспылил, но и ты не божий одуванчик. Мне пришлось вправлять сломанную кость. И да, ты убила мои любимые ботинки. В отличие от меня, их кожа не срастается. Но я же не жалуюсь, так как это делаешь ты. Поэтому давай без нытья. Мы уже взрослые люди. Взрослые и мертвые. А теперь отдыхай. Завтра все обсудим.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, но так ничего и не добавив, шагнул в сторону двери. Взявшись за ручку, он обернулся, и в комнате неожиданно погасли все свечи.

– Не хочешь, чтобы я побыл с тобой, оберегая от кошмаров? – раздался в темноте заговорщицкий полушепот.

– Ты мой самый страшный кошмар, так что нет. – Я даже сама заметила, как предательски дрогнул мой голос.

– Ты мне льстишь. – За этой фразой последовал звук закрываемой двери. Я наконец-то осталась одна.

Сон не шел, хотя от усталости мне даже не удавалось сдвинуться с места, чтобы устроиться поудобнее. Разум никак не могу успокоиться, воспроизводя события прошедших дней. Это напоминало просмотренный на ночь фильм, вот только мне пришлось испытать каждую сцену на себе. Я действительно старалась, чтобы принять действительности как она есть, но что-то противилось, отвергая очевидное. Мир в зазеркалье и наши зловещие отражения казались безумием. Но мертвая женщина доказывала обратное – мои дела обстояли многим хуже, чем мне хотелось думать. Но в тот день случило что-то хорошее, нечто ускользнувшее от моей памяти. Дима. Я видела его перед нападением. Но радовало не это, а то, что и он успел заметить меня. Хорошо это или плохо? В других бы обстоятельствах я бы прокляла этого парня, особенно после того как он предал меня, бросил в День Всех Влюбленных, но теперь, после смерти родителей, Дима стал самой явной ниточкой, связывающей меня с прошлой жизнью. Мне оставалось только надеяться, что он до сих пор помнил, скорбел, сожалел о случившемся. Я хотела видеть его раскаяние, слышать просьбы о прощении, чувствовать свое превосходство. Тем более это был отличный способ насолить Энджу, доказать что он не прав и прошлая жизнь не окончена. Я жаждала вернуться туда, чего бы мне это не стоило.

Стук в дверь отвлек меня от размышлений. Не дожидаясь моего ответа, незваный гость приоткрыл дверь и юркой тенью проскользнул в комнату.

– Кто здесь? – произнесла я в темноту, слегка приподнимаясь на локтях, но тут же падая обратно на простыни, почувствовав, как тело начинает неметь.

– Некромант, – раздалось в ответ над самым ухом. – Надеялся, что ты не спишь.

– Зажги свечи, темнота меня пугает.

Послышался шорох, и меньше чем через минуту вспыхнули слабые огоньки, лишь слегка разгоняя мрак. Парень стоял рядом с моей кроватью, низко опустив голову, так, что черные волосы полностью скрывали его лицо. Не знай я его, такого визитера стоило бы испугаться. Выглядел он словно сама смерть.

– Хотел убедиться, что ты в порядке, – сказал он ровным голосом, даже не сдвинувшись с места.

– Может, стоило сделать это раньше? – Мне нужно было на кого-то злиться. Увы, Некромант попался мне первым.

– Я все равно ничего бы не смог сделать.

– Ты боишься его?

– Нет, просто мы пытаемся сосуществовать на одной территории. Он не лезет в мои дела, я – в его. Иначе мы бы уже давно разнесли это место, не оставив камня на камне. К тому же ты его подопечная, а значит…

– Собственность? – перебила его я.

– Думай, как хочешь. Ладно, все может выглядит так, что Эндж полоумный придурок, черт, вообще-то так оно есть, но степень его безумия слегка преувеличена.

– И что это значит?

– Порой он бывает вменяемее, чем пытается казаться.

– Он всадил мне стекло в грудь! – почти закричала я, не в силах больше сдерживаться. – Этого недостаточно? Что этот псих еще должен сделать со мной, чтобы хоть кто-то поставил его на место?