Мартин Уиллоу - Предсказание

— Кажется, здесь почти ничего не изменилось, — заметила Меррил. Она обвила шею мужа руками и положила подбородок ему на плечо.

— Помнишь, как я впервые привёз тебя сюда? — мужчина в ответ подхватил жену на руки и понёс к лавочке у самой воды.

— Джордж, опусти меня! — но сопротивление Меррил более походило на кокетство любящей женщины, нежели на желание, чтобы её оставили в покое. — Ты сейчас меня уронишь!

— Ни за что в жизни, — отрезал Джордж.

От воды веяло приятной прохладой и свежестью. Джордж осторожно перенёс жену и посадил её на ту самую лавочку, где немногим более пятнадцати лет назад сделал заветное признание, изменившее всю его жизнь. Воспоминания нахлынули с удивительной отчётливостью, словно те далёкие события происходили только вчера. Он как будто увидел со стороны двух молодых людей, сидящих рядом и не смеющих посмотреть друг другу в глаза.

"Если бы я предложил тебе стать моей женой, ты бы согласилась?" — слова звучали тихо и неуклюже, как в студенческой театральной постановке. Голос дрогнул, потому что во рту пересохло, а язык стал шершавым, как у кошки.

"А если бы я согласилась, что бы ты ответил?" — сказала другая Меррил, которая ещё не была замужем.

"Я бы ответил, что стал самым счастливым человеком на планете".

"А если бы ты получил отказ?"

"Тогда бы моя жизнь сделалась бессмысленной и пустой".

"Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня жизнь такого симпатичного молодого человека сделалась бессмысленной и пустой".

"Ты могла бы ему в этом помочь".

"А он мог бы обещать, что будет любить всегда?"

"Он мог бы поклясться чем угодно, что не перестанет любить до своего самого последнего вздоха".

"Раз так, я согласна".

Джордж невольно улыбнулся возникшей в памяти сцене. Меррил заметила его улыбку и едва заметно кивнула в знак того, что прекрасно понимает, о чём он думает.

— Нужно подыскать место для ночлега, — предложил мужчина, прервав наступившую тишину. Многие хозяева прибрежных домов сдавали в аренду отдельные комнаты, так что жильё на время двухдневного пикника не должно было составить серьёзной проблемы.

В первом же доме, в который обратился Джордж Сиборн, с радостью согласились предоставить семье неплохую комнату по сходной цене. Пожилая чета, покинувшая к закату жизни шумный город, обосновалась на лоне природы, но время от времени принимала у себя туристов.

Припарковав автомобиль с задней стороны дома, Джордж, Меррил и Присцилла перенесли вещи в комнату, после чего мужчина приступил к установке гриля для барбекю. Тем временем жена начала подготавливать место для будущего пикника, а дочь пошла вдоль берега в поисках чего-нибудь интересного.

— Жаль, что сейчас слишком холодно для купания, — произнесла Меррил, выставляя одноразовую посуду.

— Я бы не отказался окунуться, — согласился Джордж.

— Присцилла, не уходи далеко отсюда! — громко предупредила девочку женщина.

— Хорошо, мамочка! — ответила дочь, погрузившись в изучение местной флоры.

Когда дрова прогорели, Джордж сложил на решётку мясные кусочки и стал следить за тем, чтобы они не подгорели. Он ловко орудовал металлической лопаткой, так что судьба вкусного обеда находилась в надёжных руках. Вскоре вокруг распространился такой приятный запах, что Присцилла даже забросила знакомство с окружающим миром, чтобы вовремя поспеть к столу. Вкусный аромат собрал семью вокруг гриля, и теперь все трое с нетерпением ждали, когда можно будет снять с мяса первую пробу.

После сытного угощения Джордж вернулся к машине, вытащил из багажника мольберт и установил на него грунтованное полотно, чтобы приступить к работе над второй картиной триптиха. В этот раз художник знал, что именно он собирается изобразить. Тот же пейзаж, но вместо утра будет полдень, а женщина спустится до середины холма, и зритель сможет различить некоторые детали её внешности.

Женщина… Почему же Джордж так боится её? Она пугает его точно так же, как ребёнка пугает необходимость войти в тёмную комнату и включить свет. А вдруг рука, протянутая к выключателю, почувствует прикосновение омерзительной холодной лапы? А вдруг в темноте живёт тот, кто питается детским страхом? Чистый холст вызвал у художника настоящую дрожь. Что появится на нём? Или кто?

— Собираетесь писать картину? — ещё один вопрос, но теперь его задал не внутренний голос Джорджа, а мистер Арколл — тот, кто сдал семье Сиборнов комнату в доме у озера.

— Вы меня немного напугали, — вздрогнул и обернулся мужчина.

— Простите, не хотел этого делать, но вы были так увлечены размышлениями, что не услышали, как я подошёл к вам. Надеюсь, не помешал творческому процессу?

— Я ещё не приступил к работе, — ответил Джордж.

Мистер Арколл вытащил из кармана пачку сигарет, после чего резким движением пальца выбил из неё одну сигарету.

— Разрешите? — спросил он, прежде чем открыть бензиновую зажигалку.

— Пожалуйста, — Джордж отошёл в сторону и присел на лежащее бревно. Хозяин дома разместился рядом и глубоко затянулся, прищурив при этом глаза.

— Давно занимаетесь искусством? — вновь заговорил мистер Арколл. На его сигарете очень быстро образовался столбик тлеющего пепла, но курильщик не обращал на данный факт никакого внимания.

— За последние лет двадцать это будет моя вторая картина, — признался Джордж Сиборн. Он ждал увидеть на лице собеседника выражение разочарования, но тот только улыбнулся.

— Понимаю, иногда человеку требуется в чём-нибудь себя проявить. Особенно когда он боится…

— Что вы сказали? — Джорджу показалось, что его только что ударили чем-то тяжёлым по голове.

— Я говорю, что человек в силу своей природы стремится сохранить память о себе. А всё почему? Потому что он, в отличие от животного, задумывается над тем, что будет, когда он уйдёт из этого мира.

— Мне кажется, что вы каким-то образом заглянули в мои мысли.

— Да бросьте! Не нужно уметь заглядывать в чужие мысли, чтобы понять это. Я, например, в последние годы стал бояться человека, чьи глаза похожи на два ободка унитазов, в которых плавает дерьмо. Простите за грубое сравнение.

— Ничего, оно очень точно передаёт смысл, — произнёс Джордж.

— Я не знаю, как выглядит этот человек, какого он роста, каков у него цвет волос, но я безошибочно узнаю его, как только взгляну ему в глаза. А когда это произойдёт, наступит мой конец, вот так-то.

— Но почему вы считаете, что непременно должны встретить его? — удивился художник.

— А как же? Люди привыкли представлять смерть в виде старухи в чёрном балахоне с косой, но я-то понимаю, что со мной будет не так. Это будет человек со скверными глазами, и в них я увижу плавающее дерьмо. Но вся ирония состоит в том, что я боюсь не самой встречи, а её ожидания. Каждый день я просыпаюсь с одной и той же мыслью: когда? Не верьте тем, кто говорит о старости, как о поре увядших желаний. Вы думаете, что старики устали от жизни? Ничуть! Они цепляются за жизнь даже больше, чем молодые, потому что знают, что им придётся потерять.