Алина Смирнова - Пепельное солнце

— Пурпурный Скорпион. Как у тебя дела? — у барса был восхитительный строгий и тягучий голос.

Пересказав ему последовательность событий с момента моего прибытия сюда и вступления в силу сделки между «Scorpions» и волшебником, стала вопросительно смотреть в глубокие немигающие глаза духа.

— Похоже, дела обстоят еще хуже, чем мы предполагали изначально…. Хорошо, что хотя бы теперь мы знаем, где скрывается Ики.

— Я не думаю, что он скрывается. По реакции волшебника ясно же было, что они если не союзники, то уж точно не враги, и самое главное похоже было, будто волшебник сказал нам, где Ики-доно по желанию самого Ики-доно.

— Хочешь сказать ловушка? — барс вздохнул совсем по-человечески.

— Очень похоже. Потому не вижу ничего хорошего в идее отправиться в замок Стихий сию минуту. Лучше подождать и попытаться узнать больше информации. Алаар, вы знали о силе волшебника? Он чудовищно силен, и владеет разрушительной магией. Кто он на самом деле? — я спросила из страха. Признавая, что сила волшебника не поддается моему восприятию.

— Не знаю, но догадки у меня одна хуже другой…. - барс, похоже, сам находился в затруднении определить, что же происходит с миром. Он озирался по странам и глубоко вдыхал воздух. — Он создал барьер, который не пропускает в этот мир живых существ. Только тот факт, что я дух позволил мне прийти к тебе. Ощущаю вмешательство магии повсюду, но понять где же предел его силы просто невозможно. Будто он находится на совершенно ином уровне существования. Будь осторожна, не вступай с ним в конфликт, и постарайся узнать о нем побольше.

— Алаар, вы слышите голос, кто-то плачет, напевая песню?

— Да. Голос девушки, будто страдающей от грусти и печали. Странно, но в нем нет ничего человеческого. Но он такой тихий и едва уловимый…. - никогда не видела столь мудрейшее существо в таком замешательстве.

Алаар ушел, оставив меня с еще большим количеством вопросов. Остались не только вопросы. Но и страх. Никогда ранее с рождения я не ощущала страха за собственную жизнь, а сейчас он леденящим фонтаном бил внутри. Клан Асудзима не признает страхов, меня воспитывали как воина, во мне никогда не было страха. Я занималась вещами, которые могли вызвать разрыв сердца у человека от ужаса, но я не боялась никогда. Пока ты воин, а в руках твоих меч — можно победить врага. Когда я вступила в ряды безжалостных убийц «Scorpions», моей бесстрашностью восхищались. Можно уничтожить и стереть свой страх до того, как он тебя настигнет. Что же мне делать сейчас?

История всегда рождается из противоречий. Жизнь из смешения «хаоса и созидания». Магия уникальная вещь для того, кто использует ее по прямому назначению — исполнению людских желаний. Можно сказать, добрые волшебники, будем называть их так, верно используют магию, и в результате умирают в возрасте тридцати лет. Такая судьба могла бы показаться прекрасной. Ибо когда маги умирают, они получают свободу от магии в Вечности. Вместе с магией правда душа мага лишается и всех знаний и накопленного опыта, ибо весь он связан с магией, а значит, будет изъят, чтобы сохранить равновесие. Для меня отдать такую плату совершенно нечто неприемлемое. Мне и опыт и знания доставались кровью и болью, я не был готов к таким жертвам. Я выбрал другой путь. Путь Мага Измерения — того кому подвластно победить реальность. И я не хотел быть добрым волшебником, мне хотелось быть свободным волшебником.

С тех пор как я занял должность директора «Управления безопасности», я перестал заботиться о собственном духовном равновесии. Все, к чему я стремился — защита Токио и его жителей. Всеми силами я желал защитить всех и каждого, возможно у меня получилось бы…. Но столкнувшись с террористами лицом к лицу, я уступаю им…. Что за черт. Стукнув кулаком по столу, я вызывал удивленную реакцию на лице своего лучшего друга.

— Тебе стоит зайти ко мне, выпишу тебе витамины и успокоительное.

Фей сидел на диванчике в глубине кабинета и ответил спокойно:

— Думаешь, я не пытаюсь взять себя в руки?

— Верю в твою самоотверженность, но если ты сейчас сдашься, управление падет. Я не заставляю тебя глотать транквилизаторы, просто попей витамины. Тебе сейчас приходиться нелегко, никакого давления на тебя лично я не оказываю. Просто дружеский совет, я переживаю за тебя.

— Фей, когда ты сможешь закончить исследования?

— Биохимический анализ почти готов, однако мне хотелось бы увидеть сегодняшнее тело, чтобы добавить результаты.

Фей был единственным человеком во всем управлении, нет, наверное, во всем Токио, кому я доверял безоговорочно. В нашем детстве и юности, от меня могли отвернуться все кроме него. Стоя над пропастью и вот-вот готовясь сдаться, я всегда получал руку помощи от него, хотя ему самому она всегда была нужнее. Я прекрасно знал, что он тот, кому действительно приходилось нелегко. Но только перед ним, мне хотелось быть слабее, чтобы он помог мне, поддержал и указал путь выше. Без Фея должность директора управления мне не светила. Смогу ли я когда-нибудь помочь ему также как и он мне?

— Хорошо. У меня есть еще одна просьба, скоро приедет мисс Ханнингтон, когда она звонила мне, было похоже — она собирается сообщить нам что-то важное. У нее был странный голос и дикое нетерпение, поэтому через час поднимись сюда.

— Не такая уж и сложная просьба, я всегда готов к встрече с очаровательной мисс…. - он улыбнулся довольный собой. Моя бровь невольно скользнула вверх.

— Фей, сколько раз я тебе уже говорил. Хотя впрочем, еще одного раза не будет. Ты итак знаешь, где проходит грань твоих любезностей. Просьба не в этом заключается. Когда она придет до вечера, не говори ей, что сегодня ночью было еще одно убийство. Пускай побудет в неведении. Расстройств на ее плечи и так легло в последнее время очень много.

Мой друг слегка погрустнел, но кивнул головой, встал и, похлопав меня по плечу, направился к лифтовой платформе. Надеюсь, он в порядке. Ему тоже не сладко — работы на него свалилось громадное количество.

Я вспомнил, что в детстве Фей всегда помогал мне, когда мы росли в резиденции в Камакуре, он доделывал за меня тяжелую работу по дому. Носил на своих плечах тяжелые ведра с водой, они резали спину, и он специально старался успеть сделать свою работу и помочь мне. Не говоря уже, что Фей помогал мне с суровыми тренировками по владению мечом. Когда мое тело изнывало от боли и синяков, я сбегал в лес, и подолгу не хотел возвращаться в тренировочный зал, он всегда приходил за мной. Успокаивал, перевязывал раны и приводил обратно. Он вел себя так не только со мной, но и со своими младшими братьями и сестрами — помогал и заботился обо всех, кроме себя самого. Его самоотверженность всегда была стержнем жизни для Фея. Жить жизнью, в которой он никому не помогал, казалось ему совершенно невозможным. Я завидовал ему, я хотел стать таким же как он. Но у меня не получалось, во мне нет столько жертвенности.