Алина смирнова - Игра Луны

Он запретил мне говорить, а себе смотреть на этот мир… он не хотел признавать ни на мгновение, что этот мир победил его… Асудзима Ики навсегда хотел только одного — избавиться от крови айолы… вытравить ее из своего тела, и стать асуром. Сильнейшим из всех. А еще он хотел убить меня. Нам обоим хватало ума понять, что наши силы были поделены между нами, и если одного из нас бы не было, другой был в сотню раз сильнее.

А еще что-то в Ики поменялось после возвращения из Дэливирина, он будто побывал где-то еще… и встретился с кем-то еще… если Ики и говорил что-то, то только по поводу тренировок или же, что касалось наших встреч с демоницей. Мой немой взгляд на него, каждый раз он отвечал:

— Я встретил Повелителя…

Только эту фразу повторял мой брат. Он мечтательно любил ночи напролет сидеть на веранде нашего домика, и смотреть на луну. Через защитные повязки он ничего не видел, но он будто чувствовал… запах луны… ее меняющиеся фазы.

И все с тем же упорством каждый день мы тренировались на мечах, скрещивая два клинка — белый и черный. Два клинка, две стороны луны сходились в непримиримом сражении. Пока мы не могли до конца понять, кто же из нас сильнее. Каждый хотел победить.

— Яд кончается… мы с тобой должны дотянуть до полной луны… — сказал Ики, когда мы сидели на веранде. Я пошла на поляну, стоя и смотря на луну, я видела то же, что и брат… сребристый свет лунного диска. Он сидел на веранде, его волосы развивал легкий ветерок. У нас они росли с одинаковой скоростью. В такие моменты он казался совсем беспечным, будто бы рядом с ним не лежал черный клинок, пленивший его душу и тело.

Я взглянула на него через щель в этой ужасной маске и почему-то мне захотелось сказать ему… сказать что-то… что чувствовала к нему только я. Отделить свои эмоции от эмоций демона…

Брат запретил мне говорить, внезапно вспомнила я. И тогда одними губами, без звука я произнесла:

— Я люблю тебя… Ики…

В тот же миг его лицо, полностью завязанное белой лентой, похожей на медицинские бинты для перевязки, повернулось ко мне, он словно услышал меня, но бросился он в противоположную сторону. Я ничего не должна слышать, через щель в маске я увидела, как от домика отделилась тень и клинок Мурасамэ остановился у горла, девчонки… кто это? Кто посмел нарушить наш и без того хрупкий, тонкий и недолговечный мир?

Я почувствовала, как в сознании пробуждается Масамунэ:

— Какие восхитительные чувства, за долгое время я впервые испытываю насыщение эмоциями. Ты молодец дитя.

— Масамунэ?

— Удивительно, правда? Ты испытываешь к своему брату такую гамму чувств от ненависти до любви, какой в целой Вселенной не найти… кто там? Чую чужака… убей ее, Сатин.

Я полностью слилась с эмоциями Масамунэ и вытащив бело-лунный клинок с алыми узорами дернулась вперед, но тут же прямо перед глазами возникла черная сталь Мурасамэ, и я отпрыгнула назад.

— Я прогнал ее, она забрела сюда из любопытства, уверен старейшины ее накажут. Ну, а ты, сестренка… я же приказал тебе ничего не говорить…

Удар, я выставила меч перед собой, отразила… парировала, Ики с ловкостью отразил и снова скрестил клинки…

— Глупая провокация… ты поддалась своим эмоциям? Хотя признаться, я рад… что ты наконец поняла, что я все в твоей жизни… так будет всегда.

За все наши с ним сражения мне ни разу не удавалось ранить его в честной схватке, только в сражении, когда за нами наблюдала демоница Ардисс. И это всегда раздражало! Это давало ему повод ставить себя выше меня! Но я прекрасно помнила об обещании, которое дала тогда в Аиэшфере…

Я сделала перехват и подставив ему подножку, резко дернулась вперед, мы повалились на цветы, утопая в них словно в крови. Он снова поддался мне! Лежа подо мной он захохотал, и меч выпустил из рук, клинок просто лежал рядом с ним. Ненавижу его! Почему я просто не могу его убить! Почему не могу причинить столько же боли, сколько и он мне!

— Забавно! Забавненько! Сегодня ты ведешь себя очень странно, сестренка! А знаешь, я тебе разрешаю. Ты можешь снова говорить…

— Я тебя убью… — без тени лишних эмоций ответила я.

— Сделай это, Сатин… ты знаешь, что нужно сделать, чтобы причинить ему боль и поставить на место… — голос Масамунэ успокаивал.

— Давай, что толку от того, что ты ранишь меня своим мечом? Сколько порезов ты на мне оставила, и все они зажили в туже минуту… сколько порезов оставил я на твоей красивой коже… — он протянул пальцы, перевязанные этой жуткой лентой, и коснулся моей шеи. — И все они заживают, как бы сильно мы друг друга не изранили. Мне жаль, Сатин… я не могу тебе причинить истинной боли, мне не хватает смелости, — это было самое поразительно признание Ики о своих чувствах ко мне. Он признавал меня своей единственной слабостью. Я была поражена да такой степени, что не сразу опомнилась.

— Тебе не хватает, да? Думаешь и дальше можешь оставаться таким высокомерным мальчишкой, который прикрывается мной, как слабостью?! Да как ты смеешь, Асудзима Ики! Я такое же дитя луны, как и ты! Кем ты себя вообразил! Тебе не хватает смелости… мне хватит!

Я перевернула лезвие Масамунэ и так стремительно вонзила его в собственное тело, что Ики даже не сразу осознал… что произошло, Масамунэ напитывался моей кровью, я ударила ниже сердца туда, где рана заживет… однако боль была невыносимой… я закричала, а Ики прижал свою руку к животу, бинты пропитались кровью…

— Признай меня равной себе… — прохрипела от боли я.

Он превозмогая боль, как-то по-детски наивно улыбнулся… и снова протянул ко мне уже окровавленные пальцы и коснувшись маски, оставил на ней свои кровавые отпечатки.

— Я всегда считал тебя равной себе… своим собственном отражением. Поэтому я сражался только с тобой, поэтому я не могу победить тебя… ты часть меня, ты светлая сторона луны…

— Так же как и ты часть меня, темная сторона луны, существующая в моей тени…

— Мы дети луны… и мы вечно обязаны нести это бремя… и да, я тоже люблю тебя, сестра…

Луч лунного света пролился на нас, лежащих в крови и кровавых цветах. Двое маленьких не до асуров, не понятных существ, страдающих от боли… Ики приподнялся на локтях и коснулся губами моей маски…

Этот поцелуй навсегда останется в моем сердце, как знак любви и преданности Ики только мне одной. И у нас обоих останется шрам ниже сердца, напоминающей о моей любви и ненависти. Мы дети луны связанные демонами, живущими за счет их крови и эмоций…

Кирит встретил Татакари черными свинцовыми тучами. Жрица Тени сдвинула свой шарф повыше и двинулась вверх по ступеням. Татакари должен был встретить кто-то из семейства фон Штэтэрн, а в полдень у нее была назначена аудиенция у Повелителей Кирита. Вся эта миссия казалась Татакари каким-то фарсом, однако, она хорошо помнила предостережение мастера.