Евгений Кусков - Вымирание

Выглянув в окно, на решётку которого тоже обрушились удары, мужчина с удовлетворением увидел, что существа не обращали внимания на заглушенный ЗИЛ. Конечно, было бы ещё лучше, если бы он не маячил на виду, ну да ладно. Грузовик ничем не примечательный, да и не факт, что выжившие (если они вообще есть) поедут этой дорогой и уж тем паче попытаются завладеть им. Проценко надеялся, что вечером, когда он проснётся, «зомби» оставят свои бесплотные попытки проникнуть внутрь автосервиса и разбредутся, дав ему возможность без осложнений загнать фургон во двор.

Пока же он, наконец, мог позволить себе расслабиться. Поднявшись на второй этаж, мужчина прошёл в комнату отдыха и закрыл дверь, чтобы приглушить шум, доносящийся снизу. Он заснул почти сразу, как лёг на диван.

— Нет, я не могу так сидеть! — сказал Леонид, резко встав с дивана. Подойдя к окну, он отдёрнул штору и посмотрел на полыхающие в соседнем квартале здания.

Михаил ничего не ответил, продолжая держать у уха трубку телефона.

— Да оставь ты это! — махнул рукой Сутурин. — Никто тебе не ответит!

— Я хочу дозвониться до своей жены. Она никчёмная сука… и всё же я не желаю ей смерти.

— Слушай, — Леонид потёр затылок. — Я понимаю, ты считаешь, что нам нужно было остаться и попытаться найти твоего сына. Но я был уверен тогда, и уверен сейчас, что мы оба погибли бы там.

Афанасьев, наконец, положил трубку и, уставившись на стену перед собой, произнёс:

— А ты и рад, да?

Сутурин покосился на него и ответил:

— Если на то пошло, я НАДЕЮСЬ, что он просто умер. Не стал одним из этих монстров… и не был ими убит.

— Сразу видно, что у тебя нет детей.

Леонид проигнорировал это замечание и, отойдя от окна, сказал:

— Так, надо действовать.

— О чём это ты?

— Проедемся по городу в поисках выживших. Раз уцелели мы двое — значит, есть и другие. Чем больше нас, нормальных людей, соберётся вместе, тем проще нам будет в дальнейшем.

Михаил встал, сделал пару шагов и, развернувшись, бросил:

— Нет.

— То есть как? — удивился Сутурин.

— А вот так. Мы только что приехали, здесь безопасно — этого мне достаточно.

— Именно поэтому мы и должны отыскать ещё кого-нибудь! — воскликнул Леонид. — Разве можно сейчас отсиживаться в убежище?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Афанасьев.

Сутурин растерянно смотрел на него, не зная, что сказать.

— Что, считаешь меня трусом? — усмехнулся Михаил.

— Я считаю, что ты не в себе из-за сына.

— Да! — смахнув телефон на пол, крикнул парень. — Я не спас своего ребёнка! Так какого чёрта я буду рисковать из-за посторонних, колеся по городу среди пожаров и завалов? Ладно бы мы знали, куда ехать — а искать самим… Уволь, дружище — это без меня.

Леонид фыркнул и произнёс:

— Поступай, как считаешь нужным. Но я поеду. И для этого мне понадобится твоя машина.

— Погоди…

— Тебе-то она зачем?

— А откуда мне знать, что ты не смоешься? — сузил глаза Михаил — Ты же хотел уехать из города.

— Это было раньше. Слишком уж всё внезапно началось. Теперь я понимаю, что твоя идея насчёт этого дома правильная. Здесь вполне можно укрепиться, и я обязательно сюда вернусь.

— Если не подохнешь там.

— Пусть так! — Сутурин тоже решил выпустить пар на телефоне и ударом ноги отправил его в угол.

На Афанасьева неожиданно навалилась усталость. Прижав пальцы к вискам, он закрыл глаза и произнёс:

— Ладно, можешь взять машину. Одно условие — вывези отсюда труп хозяйки.

— По-моему, это излишне…

— Это не просьба. Мне здесь разлагающийся труп не нужен.

— Можно её похоронить, места на участке достаточно.

— Нет! — Михаил открыл глаза. — Вон — и точка.

— Хорошо, — вздохнул Леонид. — А как насчёт собаки?

— Надо и её убить, — сказал Афанасьев и смягчившимся голосом прибавил: — Было бы чем. Ствол же мы пока не нашли.

— Я попробую раздобыть оружие в городе. В милиции, например.

— Наконец-то убедительная причина дать тебе машину.

Мужчины спустились на первый этаж. Тело женщины лежало там, где они его оставили, в луже серой слизи, всё ещё продолжающей сочиться из ран. Сутурин открыл шкаф, стоящий в прихожей, и, покопавшись в нём, достал мужские перчатки. Протянул их Михаилу, сам надел рукавицы, и открыл входную дверь. Леонид снова пересёкся взглядом с псом, по-прежнему остающимся равнодушным, и взял женщину за руки. Парень поступил так же с её ногами, и они вынесли труп из дома.

Косясь на собаку, мужчины подошли к «Волге». Сутурин ненадолго отпустил тело, чтобы открыть дверь, и помог Афанасьеву затолкнуть его в грузовой отсек.

— Хорошо бы отмыть потом, — хмыкнул Михаил.

— Не вопрос. А ты вытри всю ту гадость, что натекла с трупа в прихожей, — парировал Сутурин, садясь за руль. — Пока вода есть.

На это Афанасьеву возразить было нечего, и ему оставалось лишь мрачно кивнуть.

— Когда я вернусь, посигналю. Будь готов впустить меня в ту же минуту. По рукам?

— Да, — Михаил наклонился к окну. — И ещё кое-что. Если получится, захвати сигарет. Страсть как хочется курить, а я так и не успел купить пачку.

— Ладно, — кивнул Леонид. — Это можно.

Выпуская «Волгу», Михаил позволил себе выглянуть.

К его удивлению, улица была пуста.

Резкий звон разбивающегося стекла и дребезг падающих на пол больших осколков разорвал тишину в квартире.

Татьяна подскочила на диване и увидела мужчину, разбившего окно балконной двери и уже пролезающего в комнату. Женщину бросило в жар и сразу окатило ледяной волной. Она нащупывала пистолет, не в силах отвести глаз от серого лица человека, которое показалось ей знакомым.

Он неотрывно смотрел на неё, и даже когда перебирался через проём, старался не терять жертву из виду. Встав в полный рост (осколки захрустели под его ногами), мужчина направился к Татьяне.

Она, наконец, смогла сориентироваться и схватила оружие. Времени на прицеливание у неё не было, поэтому она выстрелила почти наобум.

Противник остановился, схватившись за левое плечо. Между пальцев потекла серая кровь. Он замер лишь на секунду, после чего снова двинулся к женщине.

На этот раз она нажала на спусковой крючок с большей уверенностью.

Пуля вошла в грудь мужчины. Он опустился на колени и, всё ещё продолжая смотреть на Татьяну, рухнул лицом вперёд, едва не уткнувшись в её ноги.

Она слезла с дивана и отошла к двери, продолжая держать противника на прицеле. Он не шевелился, но женщина не собиралась рисковать. Равно как и удостоверяться, что он действительно мёртв.

Через минуту она опустила пистолет и потёрла распухшие глаза. Татьяна не заметила, как заснула. Сколько же она проспала? Взгляд на часы — почти полдень. Достаточно, чтобы погрузиться в глубокий сон, и, будучи резко вырванной из него, пребывать в прострации. Впрочем, резь в глазах была вызвана не только этим.