Валерий Моисеев - Ворон (СИ)

— Шантажируют хозяина Химического завода Репина. Тебе и самому прекрасно известно, что у него просто сумасшедшие связи. Если дело выгорит, так как мы планируем, он обещал похлопотать, и считай что вопрос с твоим возвращением — дело решенное. Что скажешь? — поинтересовался майор.

— Шеф, я ваш со всем потрохами, где прикажете расписаться кровью? — воскликнул Алекс, потом поняв, что переборщил, поспешно добавил, — Что мне нужно делать-то?

— Через час, тебе нужно будет подъехать в Городскую больницу, где Репин передаст тебе сумку с деньгами. Там же получишь дальнейшие инструкции, — ответил майор. — И смотри, Алекс, не подведи меня! И помни, что такой шанс дается всего раз в жизни!

— Понял, не дурак! — обиженно протянул Алекс, после того как командир отключился.

Времени, на то чтобы привести себя в порядок, было в обрез. Алекс начал с душа, и обрушил на себя струи кипятка, которые сменили потоки ледяной воды. Он продолжал терзать свою бренную оболочку до тех пор, пока в голове у него не появились первые признаки приятной осмысленности.

Потом он растерся жестким махровым полотенцем, едва не содрав с себя живьем кожу. Гера сильно заинтригованный внезапно произошедшей с другом метаморфозой, при этом путался под ногами и вопросительно мяукал.

— Все, брат, начинаем новую жизнь! — торжественно провозгласил Алекс, намыливая заросшие щеки пеной для бритья. — Трезвую, полную опасностей и приключений!

Затем, на кухне он заварил крепчайший кофе и влил в себя две чашки. Слегка початую бутылку коньяка Алекс хотел было вылить в раковину, но в самый последний момент рука его предательски дрогнула. Сокрушенно вздохнув, он сунул коньяк в холодильник.

— Постой пока здесь и веди себя хорошо, пока папы не будет дома! — он строго погрозил бутылке пальцем и бережно прикрыл дверцу.

К этому времени, Гера, посредством ноутбука, решительно заявил, что отправляется вместе с Алексом. Тот для вида немного повыпендривался. Но потом согласился, взяв с кота слово, что тот все время будет сидеть в машине, и не будет, как обычно, изводить его идиотскими вопросами.

Когда Алекс был уже практически готов, вновь зазвонил смартфон. Чтобы не оплошать, как это было в последний раз, он поинтересовался, кто звонит. Но номер, словно специально, не определялся.

Иронично хмыкнув, Алекс бодро ответил:

— Рощин на проводе!

— Слышь, Рощин! Хочу дать тебе дружеский совет — не вздумай совать свой длинный нос в это дело! — произнес хриплый голос с ярко выраженной угрожающей интонацией.

— В связи с этим у меня возникают сразу три вопроса, — Алекс начал загибать пальцы, чтобы не запутаться — Откуда у тебя мой номер — раз! О каком деле идет речь — два! И самый главный вопрос — ты кто такой, мать твою, чтобы говорить со мной в таком тоне?

Незнакомец угрожающе прокаркал:

— Советую тебе ментяра, выучить наизусть всего лишь одну фразу — «Не суйся в это дело, не то будет плохо»!

— Что совсем плохо? — иронично хмыкнул Алекс.

— Ты даже не представляешь насколько! — многообещающе каркнул незнакомец.

Алекс послал его в своей обычной, классической манере. И через пару минут, с Герой на руках, вышел из офиса.

На парковке возле больницы все места были заняты. Алексу пришлось долго колесить по близлежащим дворам, прежде чем ему удалось, втиснуться на газон.

Геру, несмотря на его протестующее мяуканье, он оставил внутри машины.

— Что — мяу, что — мяу? А ну, заткнись! — строго прикрикнул он на него. — Я тебя знаю, как облупленного! Ты же начнешь шнырять по окрестным помойкам в поисках кошек. Еще блох подцепишь или какую другую неприличную болезнь. Я согласен тебя выпустить, только, затолкав тебя целиком в презерватив. Как тебе такое предложение?

Гера в ответ злобно зашипел и, выпустив когти, протестующе замахал лапами.

— Понял, не дурак! — усмехнулся Алекс. — Будь твоя воля, ты бы меня самого в презерватив закатал. Но, вынужден огорчить, таких больших не бывает!

Тщательно заперев дверь, он еще раз оглянулся. Было видно, как рыжая мохнатая рожица Геры тоскливо глядит на него сквозь стекло. Усы у него поникли, а уши были сложены вертолетиком.

Алекс ощутил острый укол совести.

— На первый же гонорар куплю ему роскошную телку, — клятвенно пообещал он самому себе. — Интересно среди кошек бывают блондинки с голубыми глазами?

В больничном вестибюле его уже ждал один из телохранителей Репина. Терпеливо дождавшись, когда Алекс нацепит на себя дурацкие бахилы, он кивком пригласил следовать за ним.

Юрий Петрович с женой были в палате у сына. Репин вышел в коридор и поздоровался с ним за руку.

— Пойдем, познакомлю тебя с моим парнем, — пригласил он Алекса в палату.

Тот нехотя шагнул вслед за ним.

Алекс не любил больницы. Более того, он не переносил их на дух. У него разыгрался самый настоящий приступ клаустрофобии. Ему хотелось лишь одного — получить сумку с деньгами для шантажистов и как можно скорее покинуть гостеприимные стены, наводящего на него священный ужас, заведения.

То с чем он столкнулся в палате, добило его окончательно. Зрелище было поистине устрашающим. Алекс внутренне содрогнулся от увиденного. Неясно чего тут было больше, отвращения или сострадания.

Сморщенное, высохшее личико Репина младшего было лицом глубокого старца, находящегося на смертном одре. Выдыхаемый зловонный воздух со свистом вырывался из маленького сморщенного, словно куриная гузка, рта. Гнилые пеньки, растущих невпопад зубов. Закатившиеся от неимоверного страдания глаза.

— Что это? — с нескрываемым ужасом спросил Алекс.

— Прогерия, — сурово ответил стоявший рядом с пациентом доктор.

Алекс с укором посмотрел на медика.

Тот, тяжело вздохнув, снял очки, потер красные от бессонной ночи глаза и скупо пояснил:

— Преждевременное патологическое старение организма. Причем, в данном случае, по каким-то причинам, она протекает пугающе быстро. Это уникальный случай. Науке не известны случаи ураганной прогерии. Во всяком случае, до сих пор не было зарегистрировано ни одного.

Время от времени ребенок принимался жалобно хныкать. Медицинская сестра в очередной раз, попыталась напоить его.

Поднеся ложечку к растрескавшимся, словно почва пустыня, губам она ласково произнесла:

— Ну, давай, милый, нужно пить! Ложечку за маму, ложечку за папу!

Мальчик протестующе мотнул, непропорционально большой, головой, закрыл глаза и отвернулся. По его морщинистой щеке стекла слеза.

Юрий Петрович склонился над сыном, осторожно поцеловал его в лоб и, обернувшись к Алексу, пальцем поманил его из палаты.

В коридоре, возле двери, их ожидал седой человек в очках с толстенными стеклами, по виду бухгалтер бухгалтером. В руках он держал спортивную сумку. Позади него, словно два утеса, высились телохранители.