Джеймс Герберт - Возвращение призраков

Встревоженные криками столяра, в дверях лавок появились торговцы. Из открытых окон высунулись лица.

— Ты… ты тронул… мою девочку… ты…

Месть Колдуэлла продолжалась, он не знал жалости. Бедная Рут, она пришла домой в шоке, еле способная говорить, в растрепанной и разорванной одежде, расстегнутой блузке, со ссадиной на лбу, с исцарапанными ногами и руками. Он был в мастерской, и Рут упала в его руки, что-то бормоча про Манса и Дэнни, ее речь была бессмысленна, но в голове Колдуэлла быстро сложилась связь. Он не забыл и не простил выродка Манса, как не забыл и не простил собственной оплошности. Тогда он по неведению допустил это, но поклялся, что больше никто не обидит его дочь. И все же опять дал маху.

И теперь этот ублюдок — маленький ублюдок, безмятежно загорающий на лужайке у ратуши, словно ничто в мире его не волнует! — теперь он заплатит. Да, теперь он не так безмятежен, когда лежит на скамейке, блюя кровью, а его тело дергается, как какое-то отвратительное насекомое, наколотое на иглу. Теперь он понял свою ошибку. Теперь этот маньяк уже никогда не сделает ничего подобного, ни с кем. Да, сэр, ни с кем.

Колдуэлл попытался совладать с дрожью. Кто-то окликнул его из дверей лавки. Кажется, кто-то звал его по имени. Но столяр не замечал. Он еще не закончил свое дело. О нет.

Он выпрямился, глядя на по-прежнему дергающееся тело, затем повернулся и одеревенело пошел назад к машине; ее двигатель еще работал. Швырнув окровавленный молоток на сиденье, столяр дотянулся до длинного металлического ящика с инструментами, который всегда возил с собой, и порылся там в поисках чего-то. Когда трясущаяся рука нащупала твердую рукоятку, он вытащил инструмент и решительно направился обратно к скамейке. Удивительно, но парень был еще в сознании — значит, мало ему досталось — и непрестанно бормотал. Звуки имели мало смысла. Возможно, он молил о жизни.

Несколько человек осторожно и с явной неохотой пересекли дорогу, понимая, что нужно что-то сделать, нужно вмешаться, пока парня не убили — то есть если еще не убили. Но они узнали Ролфа Колдуэлла и опасались его силы и ярости — не он ли чуть не прикончил несчастного извращенца Манса много лет назад?

— Ролф, — осторожно позвал владелец скобяной лавки, где Колдуэлл покупал материалы и инструменты. — Успокойся, Ролф, старина.

Но Колдуэлл еще не закончил свою работу.

Он стащил тело со скамейки и опустился рядом с ним на колени.

Дэнни Марш лежал на спине и смотрел в чудесное голубое небо. Оценил он или нет небесную голубизну, невозможно сказать, но один его глаз двигался слева направо и справа налево, словно пытаясь обозреть весь небосклон. Губы шевелились, хотя издаваемые звуки слышались все тише и тише, пока почти не замолкли.

Отец Рут поднял тяжелый инструмент, принесенный из машины. Он выбрал его под влиянием порыва, так как много раз применял его к Мансу — правда, только в воображений, каждый раз, когда приходилось обстругивать длинную доску. Он все представлял, как пройдется им по Мансу, даже после того как растлитель малолетних однажды поздно ночью в камере отрезал себе гениталии и к утру истек кровью.

Колдуэлл приставил инструмент к лицу парня.

— Вижу, ты больше не захочешь снова говорить с бедной невинной девочкой, дружок. — Он опустил свой инструмент, так что режущий край остановился на щеке. — Я покажу тебе, дружок. — Слова перемежались всхлипами. Всхлипами, но не жалостью. — Я… покажу… тебе…

К остановке через дорогу от того места, где так неудачно остановился пикап Ролфа Колдуэлла, подъехал школьный автобус. Маленькие любопытные лица прижались к стеклу, когда столяр начал состругивать кожу и кости с лица Дэнни Марша.

— Кейт, это Дэвид.

Когда она отозвалась, он сделал быстрый глоток из плоской фляжки.

— Слишком рано что-либо говорить, — ответил Эш на вопрос Кейт. — На первый взгляд это просто одна из идиллических деревушек, мечта туристов. Однако забавно, что туристов тут нет. Это довольно замкнутое общество.

— Удалось прилично устроиться?

— Да, в баре «Черный кабан».

— В баре?

Он улыбнулся, услышав неодобрение в ее тоне:

— Да нет, здесь также и гостиница. Единственная.

— Но ты там не усердствуй.

— В рабочее время — ни капли, босс.

— Что-то не верится. Серьезно, Дэвид…

— Ладно, Кейт, — бесцеремонно перебил ее он. — Я еще не подводил тебя в расследованиях.

На другом конце возникла пауза.

— Извини, я не должна была так говорить. Тебе выпало провести несколько прекрасных дней в деревне.

— Да, великолепных. Знаешь, то, что здесь происходит, смахивает — здорово смахивает — на аномальные явления. Слитский викарий даже засвидетельствовал одно видение. — Эш, развалившись на кровати в своей комнате в «Черном кабане», потянулся к пачке сигарет на тумбочке рядом с кроватью. Тут же лежал его дипломат.

— Вообще священники — надежные свидетели, — сказала Кейт Маккэррик, а Эш губами вытащил из пачки сигарету, — Он не упоминал, почему с нами связалась его дочь, а он не воспользовался обычными каналами через церковную иерархию?

— Думаю, помешало смущение. Они хотели узнать мнение специалиста, прежде чем дать делу ход. Кстати, здесь какая-то странная атмосфера. Должен признать, мне от этого неуютно.

Он подбородком прижал трубку к плечу и закурил.

— Что именно ты имеешь в виду, Дэвид? — Кейт в своем офисе в Институте экстрасенсорики нахмурилась. На крутящемся кресле она отвернулась от открытого окна, склонилась над столом и прижала свободную руку к уху, чтобы приглушить шум оживленной лондонской улицы.

— Хм, не знаю — просто как-то странно. Как будто что-то назревает.

— Работает твоя интуиция, Дэвид? — Это было не просто случайное замечание. — Дэвид? — окликнула она его, когда Эш не ответил.

— Да, извини. Я задумался.

«Я тоже», — про себя проговорила Кейт.

— Нет, интуиция тут ни при чем, — продолжил он. — Здешнюю атмосферу можно прямо-таки ножом резать.

«Можно резать, или это ты мог бы резать?» — снова про себя проговорила Кейт.

— В общем, прямо сегодня, через дорогу от того места, откуда я сейчас говорю, произошло нечто ужасное. — Он затянулся сигаретой.

— Расскажи.

— Ну, вроде как молодого парня лет девятнадцати-двадцати почти до смерти избил местный столяр. Сначала деревянной киянкой, а потом прошелся шерхебелем.

— Чем?

— Шерхебелем. Это такой инструмент с лезвием внизу, чтобы строгать дерево, вроде рубанка.

— Он ударил им этого парня?

— Нет, попытался обстрогать ему лицо. И насколько я слышал, это ему почти удалось. По крайней мере, к тому времени парень валялся без сознания, с проломленным черепом.