Густав Майринк - Фиолетовая смерть

Приклад Ябурека с размаху опустился ему на череп, однако в последний момент умирающий все же успел метнуть кривой нож и ранил европейца в ногу.

Помпей огляделся. Вокруг ни единой живой души. Аромат цветов амберии сгустился и стал почти невыносимым. Казалось, он исходил от фиолетовых кеглей, которые сейчас осматривал Помпей. Все они были подобны друг другу и состояли из одинаковой светло-фиолетовой студенистой слизи. Отыскать останки сэра Роджера Торнтона среди этих фиолетовых пирамид было невозможно.

Скрипнув зубами, Помпей попрал лицо мертвого тибетского вождя и двинулся в обратный путь. Сверкавшие на солнце медные шлемы он еще издали различил в траве. Помпей приладил ранец и вступил в газовую зону. Казалось, пути не будет конца. Слезы струились по щекам бедняги. О Боже, его господин мертв! И погибнуть здесь, в этой богом забытой Индии! Ледяные исполины Гималаев разевали к небесам свои пасти — что им страданье крошечного человеческого сердца!..

Осмыслить случившейся трагедии Помпей Ябурек так и не сумел, поэтому все точно, слово в слово, как видел, изложил на бумаге и отправил в Бомбей на адрес секретаря своего господина: улица Адеритолла, 17. Доставить послание взялся афганец. Потом Помпей скончался, так как нож тибетца оказался отравленным.

«Един Аллах и Мохаммед пророк Его», — молился афганец, касаясь лбом земли. Охотники хинду осыпали тело цветами и с благочестивыми песнопениями предали огню…

Ознакомившись со страшным посланием, секретарь Али Мурад Бей побелел и, не теряя ни минуты, отправил бумаги в редакцию «Индийской газеты». Началось светопреставление.

«Индийская газета» с публикацией «Происшествие с сэром Роджером Торнтоном» вышла на следующий день с опозданием на добрых три часа. В этом был повинен один странный и зловещий инцидент: редактор газеты мистер Бирендранат Наороджер и двое служащих, которые, как обычно, после полуночи вместе с ним проверяли перед выпуском номер, бесследно исчезли из закрытого кабинета. Вместо них на полу стояли три фиолетовых желеобразных конуса, а между ними валялся свежеотпечатанный газетный лист. Пока полиция с присущей ей чванливой обстоятельностью изготовляла первые протоколы, стали поступать бесчисленные донесения об аналогичных инцидентах.

Люди читали газеты, обменивались мнением и, отчаянно жестикулируя, дюжинами исчезали на глазах повергнутой в ужас толпы, в возбуждении заполнившей улицы. На лестницах, рынках, в переулках — всюду, куда бы ни упал взор, стояло множество маленьких фиолетовых пирамидок.

Еще до прихода сумерек население Бомбея сократилось наполовину. Официальное санитарное предписание обязывало немедленно прекратить все внешние сношения, в соответствии с циркуляром гавань бела закрыта, дабы воспрепятствовать дальнейшему распространению эпидемии, так как лишь о ней могла идти речь в данном случае. Телеграф работал день и ночь, слог за слогом рассылая через океан, во все концы мира, кошмарное «Происшествие с сэром Торнтоном».

Уже на следующий день карантин был снят как мера явно запоздалая.

Со всех сторон поступали леденящие кровь вести о фиолетовой смерти, вспыхнувшей повсюду почти одновременно и грозившей населению земного шара полным уничтожением. Все обезумели, цивилизованный мир походил на гигантский муравейник, в который деревенский мальчишка сунул свою носогрейку.

В Германии эпидемия прежде всего поразила Гамбург; Австрия с неделю оставалась неуязвимой — как известно, там читают только местную хронику.

Особенно потрясла жителей Гамбурга первая вспышка эпидемии. Ранним утром пастор Штюлькен, достигший благодаря почтенному возрасту глухоты почти абсолютной, сидел за кофе в кругу «чад своих возлюбленных»: старшего, Теобальда, с длинной студенческой трубкой, верной супруги Джетты, Минхен, Тинхен — словом всех, всех, всех. Дряхлый глава семейства развернул только что полученную английскую газету и вслух зачитал своим домашним «Происшествие с сэром Роджером Торнтоном». Справившись со словом «амэлэн», он хотел подкрепиться глоточком кофе, как вдруг с ужасом обнаружил себя одиноко восседающим в кругу каких-то кеглей из фиолетовой слизи. В одной еще дымилась длинная студенческая трубка.

Все четырнадцать душ призвал к себе Господь.

Благочестивый старец рухнул без чувств.

Спустя неделю большая часть человечества была мертва.

Однако малую толику света все же удалось пролить на эти события; свершить это посчастливилось одному немецкому ученому. То обстоятельство, что эпидемия щадила глухих и глухонемых, навело его на совершенно правильную мысль об акустической природе феномена.

В своей одинокой келье он начертал пространный ученый доклад и широко оповестил о своем публичном выступлении.

В целом его анализ состоял из ссылок на малоизвестные индийские религиозные тексты, трактующие о возникновении астральных вихревых флюидов при произнесении некоторых сакральных формул и слов, — все это он подкрепил новейшими открытиями в области лучевой и вибрационной теории.

Доклад состоялся в Берлине: зачитывая длиннейшие цитаты из своей рукописи, докладчик вынужден был прибегнуть к помощи рупора, столь невероятно огромной была аудитория.

Эту знаменательную речь заключал весьма лапидарный рецепт: ступайте к отоларингологу, он сделает вас глухими и неуязвимыми для слова «амэлэн».

Разумеется, в ту же самую секунду от ученого и его слушателей остались только мертвые студенистые кегли; рукопись, однако, уцелела, со временем она стала известной, появились последователи… Таким образом человечество было спасено от полного вымирания.

Через несколько десятилетий — утверждают, что это случится в 1950 году, — земной шар будет населять новое глухонемое поколение.

…И вот — нравы и обычаи иные, чины и состояния сменили своих владельцев. Миром правит «Ухо-Горло-Нос». Ноты к средневековым алхимическим рецептам заброшены; Моцарт, Бетховен, Вагнер преданы осмеянию, как в свое время Альберт Великий и Бомбаст Парацельс.

И только иногда в застенках музеев запыленный рояль скалит свои гнилые зубы.

Постскриптум автора: да поостережется почтенный читатель громко произносить слово «амэлэн».

Густав Майринк

ВАЛЬПУРГИЕВА НОЧЬ

Фантастический роман

——

Рассказы

Перевод с немецкого

Владимира Крюкова

“СУДОСТРОЕНИЕ”

Ленинград 1991 г.

ББК 84.4 Ab

М 14

© Издательство "Судостроение", 1991

© Предисловие и послесловие Е. Головина, 1991 г.

© Перевод и примечания В. Крюкова, 1991 г.

© Оформление художника А. Григорьева, 1991 г.