Джеймс Герберт - Святыня

— Но ты сама видела.

— Да. И все равно не верю.

— Это безумие.

— Конечно. Я видела, как она появилась, видела, как огонь погас. Но что-то в этом.. — Она пожала плечами. — Как-то не увязывается, или не может связаться.

Он покачал головой.

— А сама Алиса? Она вызвала у тебя какие-либо чувства?

— Она просто ребенок. Худенькая, маленькая девочка. Миленькая, но ничего особенного.

— Многие говорят, что она распространяет вокруг себя сияние, какую-то ауру святости.

— Для кого-то, может, и так, но не для меня. Если честно, она вызывает во мне ощущение какого-то холода.

—. Почему?

— Ну, наверное, потому что она кажется не такой оживленной, как другие дети. Конечно, она многое пережила, но что-то в ней… Не знаю. Какая-то вялость. Как будто все чувства заперты где-то в глубине. Очевидно, она подавлена смертью отца, но на похоронах не пролила ни слезинки. Может быть, она плакала вдали от чужих глаз…

Фенн снова улегся.

— В последнее время она вызывает у меня те же чувства. Когда я впервые увидел ее, когда гнался за ней в поле, она была просто испуганной маленькой девочкой. Теперь же… теперь она кажется другой. Вероятно, на прошлой неделе она спасла меня от страшных ожогов, но я не могу отыскать в себе никакой благодарности. И… О Боже, вспомнил! Я видел ее прямо перед тем, как машина врезалась! Это точно была она. — Он снова сел, положив руки на колени. — Она стояла у окна в монастыре и смотрела. Прямо перед тем, как машина… потеряла., управление…

— Что ты говоришь, Фенн?!

— Машины. Разве ты не помнишь? Сначала «капри» впереди, а потом моя потеряли управление. Автомобиль не слушался руля.

— Не помню. Я думала, «капри» занесло, а ты старался его объехать.

— И я так думал — до сих пор. Только теперь до меня дошло, Нэнси. Я не мог управлять этой долбаной машиной. А Алиса все время смотрела.

— Я тебя не понимаю. Черт возьми, что ты пытаешься сказать? Что она виновата?

Он медленно кивнул.

— Именно это я и говорю.

— Ты не в своем уме. — Нэнси снова достала сигареты и закурила.

— Если ей подвластен огонь, она могла повлиять и на управление машиной.

Нэнси открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом просто покачала головой.

— Странные вещи происходят вокруг нее, — настаивал Фенн.

— Черт возьми, это еще мягко сказано. Но могли добавиться другие факторы, эти так называемые чудеса могли быть вызваны психологическими причинами. И кроме того, в огне погиб ее отец. Ребенок не мог иметь к этому отношение.

Фенн провел большим пальцем по нижней губе.

— Нет, — тихо сказал он. — Нет, конечно нет. — И погрузился в свои мысли.

Нэнси провела рукой по его спине.

— Ты собирался поделиться со мной.

Фенн прислонился к спинке кровати, и Нэнси передвинула руку ему на бедро.

— Вкратце это звучит так, — сказал он. — Монсеньер Делгард всерьез озабочен происходящим в церкви…

— Ничего удивительного.

— Дай мне Закончить. Он чувствует, что там творится что-то нехорошее…

— Все эти чудеса? Да он должен прыгать от радости!

— Возможно, должен, но что-то не прыгает. Его тревожит смерть отца Хэгана…

— Это явно больное сердце.

— Может быть, ты заткнешься и выслушаешь? Его также беспокоит атмосфера в церкви. Церковь кажется ему — по его же собственным словам — «духовно покинутой».

— И что это значит?

— Полагаю, это значит, что оттуда исчезла святость.

— Неужели ты это серьезно? Не хочешь же ты сказать, что в церковь вселились демоны? — Нэнси фыркнула.

— Нет. Церковь Святого Иосифа пуста. Там нет ничего. Отец Хэган перед смертью ощутил то же.

— Эй, я не могу написать такую белиберду.

— Ради Бога, я не хочу, чтобы ты что-то писала! Я говорю тебе это по секрету, потому что ты хотела знать. Ты укрыла меня на неделю, помогла мне спрятаться от этих стервятников, чтобы я смог разобраться во всем И я плачу благодарностью, рассказав тебе, что узнал, но я не хочу раззванивать это на всю чертову страну!

— Не беспокойся, этого не случится. Мой шеф поставит на мне крест. А вот если ты скажешь, что там какое-то жульничество, то я от тебя не отстану.

— Да, может быть, все это какое-то изощренное жульничество — как знать?

— Тогда к чему все эти разговоры о «духовно покинутом» и прочей белиберде? Своим лавированием ты только лишаешь себя возможности написать отличную статью, Фенн. Вероятно, такого шанса больше в жизни не будет.

— Это трудно объяснить, но я тоже чувствую: происходит что-то нехорошее.

— Ты же циник. Это для тебя естественно.

— Спасибо, но я имел в виду нечто действительно страшное. Как и ты, я заметил в Алисе странность.

— Я только сказала, что она не кажется яркой личностью.

— Ты подразумевала нечто большее.

— Ладно, ты и твой священник считаете, что грядет что-то нехорошее. Так какой же смысл во всех этих изысканиях? Как это может вам пригодиться?

— Возможно, никак, но я мог открыть в истории церкви нечто такое, что пролило бы свет на все это дело.

— Ты хочешь сказать, что хотел отыскать в истории церкви Святого Иосифа какую-то мрачную тайну? Фенн, мне не верится. Я думала, ты обеими ногами стоишь на земле и твои скрюченные пальцы всегда готовы ухватить что подвернется. Я не упрекаю тебя, прими это как комплимент — я сама такая. Но ты начинаешь меня разочаровывать.

— Монсеньер Делгард оценил меня точно так же — потому-то и нанял для этих целей.

— Ах да, в этом есть смысл.

— Это не сумасшествие. Он хотел, чтобы кто-то взглянул на все это дело спокойно и рассудительно, не отвлекаясь на религию и насмехаясь над всякими дурными флюидами.

— Всего несколько мгновений назад мне казалось, он сделал правильный выбор. Теперь я засомневалась.

Фенн вздохнул и сполз по спинке кровати вниз.

— Да, возможно меня увлекло в сторону. Авария, пожар — наверное, я перепугался и всего напридумывал. Я мог запаниковать, и мне показалось, что машина не слушается руля. На дорогу могли пролить масло — потому и другая машина потеряла управление. И все равно… — Он высыпал все содержимое дипломата на пол. — Ни в истории церкви Святого Иосифа, ни в истории Бенфилда я не нашел ничего пугающего. По крайней мере, ничего такого, чего не случалось бы в любой другой английской деревне или городе за последние сто лет. Наверное, от этого должно быть легче.

Нэнси взглянула на разлетевшиеся листы.

— Ты не против, если я как-нибудь просмотрю твои записи?

— Смотри сама, там нет ничего, что тебя заинтересовало бы.

Она прижалась к нему, и ее рука двинулась по внутренней стороне его бедра.

— А как насчет нас, Фенн?

— А?

— Насчет того, чтобы поработать вместе?

— Мне показалось, ты хотела меня прогнать.

— Это было раньше. А теперь ты мне рассказал о своих заботах.