Джеймс Герберт - Святыня

Мужчина только что зашел на этот ряд, и несущееся вперед тело моментально сшибло его с ног и отбросило на скамейку, на которую он собирался сесть. Чтобы удержаться, он схватился за плечи мальчика, и Бен, от неожиданности задохнувшись, взглянул ему в лицо. Мужчина смог лишь улыбнуться, чтобы успокоить его, но это сделало лицо только еще страшнее.

Он отпустил руки, и мальчик медленно отстранился, не отрывая глаз от изъеденных язвами губ и носа — страшного последствия туберкулеза кожи лица. Мужчина поднял шелковый шарф. Он бы не пришел сюда с этим ужасным уродством, люди шарахались от него, друзья, так называемые близкие, боялись заразиться. Туберкулез кожи люди по-простому называли волчанкой, и это название вполне соответствовало болезни. Иногда люди обращались с ним как с волком, словно боясь, что он укусит их и они станут такими же, как он. Подобное кожное заболевание было редким, но для человека это не имело значения, а только усугубляло чувство безнадежности, бессильной злобы на то, что именно ему досталось такое безобразное клеймо, вывести которое не способны никакие лекарства Оставалась последняя надежда. Последняя надежда, сегодня. Если нет, если он уже никогда не сможет ощутить чужих губ на своих, никогда не увидит чужих глаз без еле скрываемого отвращения в них, никогда не возьмет на руки ребенка, не ощутив, как тот напрягается, чтобы вырваться, — тогда во всем этом нет смысла, вообще нет смысла продолжать. Разве существовало в этой жизни что-то настолько ценное, ради чего стоило жить дальше? Лучше холодное, бесчувственное забытье, чем презренное существование. Он смотрел, как мальчик убегает от него, и попытался восстановить онемение души — единственный барьер от просачивающейся жалости к себе.

Бен бежал дальше, теперь боясь этого большого луга, этой стекающийся толпы незнакомцев, вдруг показавшихся ему опасными. Пора найти маму. Индиана Джонс исчез без следа.

— Вам придется проехать дальше. Здесь негде встать.

— Пресса — Фенн высунулся и показал констеблю свое удостоверение.

— Да, вам и восьми тысячам прочих. Проезжайте.

Фенн снова втиснулся в вереницу медленно ползущих автомобилей.

— Снова этот чертов карнавал! — пробормотал он себе под нос.

— Что? — спросила, не расслышав, Нэнси.

— Я удивляюсь, сколько народу приперлось на бесплатное представление.

— Думаю, у многих более веские причины, Фенн.

— Возможно.

Они доехали почти до дома священника, и Фенн увидел, что даже здесь все забито машинами — видимо, приехавшего духовенства Он выругался.

— Мне надо было договориться с Делгардом насчет места для стоянки. Я вроде как официальное лицо.

— Думаю, зря мы не приехали пораньше. — Нэнси рассматривала медленно движущуюся толпу; очередь выплеснулась на дорогу, и там и сям полиция с распорядителями силились навести хоть какой-то порядок, чтобы люди сами себе не затрудняли проход. Автобус перед взятой напрокат машиной Фенна остановился, и репортер неохотно нажал на тормоз. Нэнси высунула голову в окно со своей стороны посмотреть, чем вызвана остановка.

— Там, впереди, скорая помощь — кажется, у выхода на луг, — сообщила она — Да, выгружают. Боже, несколько носилок.

— Ничего удивительного. В следующий раз они привезут своих мертвецов.

Нэнси полезла в сумочку за сигаретами.

— Не пойму, почему в тебе по-прежнему столько цинизма, — сказала она, прикуривая. — Ведь ты должен признать, что в самом деле есть результаты.

— Знаю, но посмотри, только посмотри туда! — Он указал на другую сторону дороги, где на обочине стояли самодельные ларьки.

Сквозь просветы в окружавшей ларьки толпе виднелись статуэтки и висящие на рамах святые безделушки, а на натянутых между деревьями веревках болтались плакаты с изображениями Богоматери с младенцем Христом, Пресвятой Девы у распятия и тому подобного. Фенн и Нэнси мельком заметили изображение Папы в ковбойской шляпе; еще один размытый плакат изображал сцену покушения на него. Торговцы выглядели угрюмыми, хотя торговля вроде бы шла бойко. Самым оживленным казался фургон мистера Уиппи, и Фенн подумал, уж не продаются ли там леденцы на палочке в виде Мадонны.

— Удивляюсь, как полиция это допускает!

— Вероятно, они слишком заняты толпой, чтобы обращать внимание на торговлю без лицензий, — ответил Фенн, снова трогая машину вперед, когда автобус двинулся.

— Похоже, в саму церковь сегодня никто не собирается, — заметила Нэнси, когда они приблизились к церковным воротам.

Фенн увидел, что полисмен торопит людей, проходящих мимо ворот, терпеливо объясняя самым настойчивым, что служба сегодня состоится не в церкви, а в поле.

— Кажется, им не очень это нравится.

— Неудивительно — снаружи чертовски холодно.

— Инвалидам это не сулит ничего хорошего. — Фенн покачал головой. — Не понимаю, как врачи это позволяют.

— Нельзя изменить человеческую природу, Фенн. Если им кажется, что они смогут исцелиться, ничто их не удержит. Например, как бы ты сам себя чувствовал, если бы у тебя была неизлечимая или смертельная болезнь? Разве ты бы не воспользовался последним шансом, даже если бы это был один шанс из тысячи — или из миллиона?

Он пожал плечами.

— Кто знает?

— Ты бы от этого ничего не терял.

— Если не считать, что имел бы довольно глупый вид.

— Что глупого в попытке воспользоваться шансом выжить?

Фенн промолчал в знак согласия, а через некоторое время махнул рукой:

— Вон выход в поле. Смотри, какая там давка.

Теперь было видно, что вереницы людей стекаются к воротам с двух сторон, образуя в проходе сумятицу.

— Эх, если бы я продавал билеты! — пробурчал Фенн.

Они медленно проехали дальше. Автомобили, автобусы и фургоны вдоль дороги стояли бампер к бамперу, и только площадь непосредственно вокруг церкви и у выхода на лужайку полиция удерживала свободной.

— Выскочишь здесь, пока я найду место, где встать? — предложил Фенн.

— Хочешь увидеться с Делгардом, да?

Он кивнул.

— Тогда я от тебя не отстану.

— Смотри сама.

— Приклеюсь как липучка.

— Ладно.

Автобус впереди наполовину заехал на обочину, и водитель на повышенных тонах объяснялся с полисменом Догадавшись, чем закончится спор, Фенн свернул к заднему колесу автобуса и остановился. Этот маневр был встречен злобными гудками ехавших следом автомобилей, которым пришлось объезжать взятую напрокат «фиесту» Фенна под напором ползущих следом машин.

— Черт возьми, что ты делаешь?

— Дорога не так широка, чтобы автобус тут встал, и, высадив пассажиров, он уедет дальше.

— Что-то не похоже, что он собирается ехать.

— Уедет.

Фенн оказался прав. С последним возмущенным жестом водитель снова исчез в кабине и завел мотор. Не сигналя и не выжидая просвета в потоке машин, он влился в него, а Фенн быстро занял освободившееся место. Две машины сзади последовали его маневру.