Ирина Овсянникова - Ведьмино проклятье

С опаской вошла в свою прежнюю комнату, чтобы оставить вещи. Мне казалось, что призрак вот-вот выпрыгнет из какого-нибудь угла. Опять будет преследовать меня и хрипеть… Я вздрогнула от воспоминаний. К счастью, у ведьминского духа, похоже, были более важные дела.

Трэвор лежал в кровати, укрытый теплым одеялом, несмотря на то, что в доме было довольно тепло. Вид у него и, правда, был тот еще. Небритый, осунувшийся, похудевший. Меня не было всего два дня, а он уже так изменился. Я осторожно присела рядом с мужчиной на кровать и дотронулась до его лба, покрытого испариной. У него явно был жар. Взяв полотенце, обтерла его лицо. Трэвор вздрогнул и распахнул глаза.

— Стэфани? Это, правда, ты? — хриплым голосом спросил он.

— Конечно. Как ты довел себя до такого, Вилли? За врачом хоть посылал?

— Разве врач поможет? — с горечью ответил Трэвор. — Это все она, Мадлен. Тянет из меня жизнь, подлая. Никак в покое не оставит…

Не удержавшись, ласково погладила его по щеке. От моих прикосновений Трэвор замолчал и прикрыл глаза.

— Это всего лишь простуда, — мягко сказала я. — Ты много работаешь, не следишь за здоровьем…

— Нет, это Мадлен, — перебил меня Трэвор и зашелся кашлем. — Когда ты… ушла, я будто остался без защиты перед ней. Снится каждую ночь, мерещится везде… Стэфани, прости меня, прошу. Я думал только о себе…

— Тише, Трэвор, тише, — прошептала я, прикоснувшись к его губам, отчего кожу на пальцах закололо. — Я знаю, как тебе помочь. Мне бабушка один рецепт рассказала… Но после обязательно пошлем за доктором, обещай!

Последние слова я постаралась произнести как можно строже, но Трэвор лишь улыбнулся и сжал мои пальцы.

— Как скажешь, — тихо ответил он и вновь прикрыл глаза.

Я встала и подошла к двери, но Трэвор меня окликнул:

— Стэфани! Ты ведь останешься?

— Пока ты не поправишься, — пообещала я.

Вот тебе и пару дней… Отогнав непрошенные сомнения, поспешила на кухню к мисс Куинн просить помощи в приготовлении целебного напитка. Бабуля всегда готовила его для меня, когда я болела. И лучшего лекарства невозможно было найти.

Некоторые травы оказались у запасливой экономки в сушеном виде, за другими же пришлось отправиться на опушку леса. Наконец, когда все ингредиенты были собраны, мы вместе заварили лечебные травы. После того, как напиток настоялся нужное время, я вновь отправилась в комнату Трэвора и дала ему три столовых ложки отвара.

До позднего вечера я была рядом с мужчиной, следила, чтобы он принимал лекарство, и развлекала разговорами. Мы не касались неприятной темы его обмана и моей встречи с родными. Вспоминали детство, наши проказы и игры. Мне было хорошо рядом с ним. Хорошо и спокойно. В чужом доме. С мужчиной, который был со мной нечестен. Но мне было хорошо…

Утром приехал доктор, осмотрел Трэвора и заключил, что это обычная простуда, и все будет в порядке. Естественно, теорию о зловредном влиянии призрака мы озвучивать не стали. Простуда так простуда. Мой отвар подействовал. Жар спал, и кашель уменьшился, поэтому никаких серьезных отклонений в самочувствии врач не нашел. Он оставил еще лекарство и посоветовал моему бедному больному другу еще несколько дней соблюдать постельный режим. После его ухода, Трэвор с улыбкой сказал, что согласен принимать лишь мой чудодейственный отвар.

Трэвор быстро шел на поправку. Я все время проводила с ним. Мы гуляли вместе в саду, сидели у камина разговаривали. Будто пытались наверстать все то время с детства, когда мы были разлучены. А мне было тепло, и я даже думать забыла о том, что собиралась домой, к жениху… Стыдно признаться, но я и вспоминать не хотела о Конраде. Между нами всегда была неловкость, и с ним я постоянно думала, что не достойна, что не заслуживаю. А с Трэвором все было иначе.

Мадлен не появлялась, хотя я по-прежнему с опаской смотрелась в зеркала. Мне казалось, что она затаилась, замышляя очередную пакость. Но я твердо решила, что больше не поведусь на ее уловки. Что бы она мне не показала, куда бы не повела, я больше не стану ей доверять. Сама разберусь в своей жизни и отношениях с Трэвором. Мне хотелось найти способ избавиться от нее, но я чувствовала, что еще не время, что я еще не готова…

Спокойная жизнь закончилась одним вечером. Целый день небо хмурилось, и к вечеру разразилась настоящая гроза — первая в этом году. Мы с Трэвором долго сидели у окна, любовались дождем и всплохами молний, негромко переговариваясь.

Когда я отправилась готовиться ко сну, ливень все еще не прекращался. Стоя перед зеркалом, расчесывала волосы. Мадлен появилась внезапно. Она не заменила собой мое отражение, а просто встала рядом. Я буквально оцепенела и не могла пошевелиться. А Мадлен порхала вокруг меня, оглаживала волосы и плечи, от чего меня окутал жуткий холод. Потом она вновь встала рядом и уставилась в зеркало, будто сравнивая нас друг с другом. Она, бледная, с белыми волосами, в прозрачном одеянии и огромными черными глазами. А я — смуглая, черноволосая, зеленоглазая… И я жива! Я не призрак!

Мне все же удалось вернуть себе способность двигаться. Я отошла назад, с трудом передвигая ноги. Мадлен вдруг резко развернулась, вперилась в меня своими страшными глазами и склонила голову на бок. Ее рот открылся, и я услышала:

— Вернулась…

Мадлен вдруг взлетела и бросилась на меня, обдавая смертельным холодом. Он заполнил меня до краев, лишая сознания…

Трэвору не спалось. Он лежал, прислушиваясь к мерному стуку дождя. Болезнь уже совсем отступила, и он чувствовал, как жизнь возвращается к нему. Возвращается вместе с ней. Стэфани… В последнее время она занимала все его мысли. Такая живая, непосредственная, искренняя. Красивая… Очень красивая… Трэвор иногда с трудом сдерживает себя, чтобы не дотронуться до ее щеки, не погладить по блестящим волосам, не поцеловать… Стэфани — его самое счастливое детское воспоминание, которое вдруг чудесным образом материализовалось.

Из приятных размышлений мужчину выдернул негромкий скрип двери. Трэвор рывком сел в кровати. От волнения у него сильно забилось сердце. С той ночи, когда Стэфани сама пришла к нему, чтобы укрыться от страхов, он неизменно оставлял на ночь горящие свечи, словно ждал ее и надеялся.

И вот Стэфани пришла. Трэвор собирался пошутить по этому поводу, но все слова разом испарились из головы. Девушка стояла перед ним в совершенно невозможном виде. Нет, это было непередаваемо прекрасно, но все же странно, что Стэфани смогла решиться на такое. Всегда сдержанная и скромная… Теперь она стояла перед ним в одной шелковой сорочке на бретелях, едва прикрывающей колени. Ее длинные черные волосы струились по плечам шелковой волной, глаза сверкали, а на губах застыла странная улыбка. Если бы Трэвор не знал девушку так хорошо, подумал бы, что она соблазняет его. Хотя ее наряд как раз об этом и говорил…